Страница 113 из 163
Согласно трактату «О боевом сопровождении», фема была тем более военизированной областью, чем чаще она подвергалась вторжениям врагов. Чтобы описать принцип малой войны, автор трактата показывает нам не какую-то любую фему, но именно жителей пограничной полосы (Velit. Praef., I)[1348]. Так, акритские фемы отличались от обычных фем тем, что война для них была постоянным родом деятельности. Поэтому войска, защищавшие их, должны были находиться в постоянной боевой готовности. Следствием постоянной военной угрозы, без сомнения, стало сокращение населения пограничных фем, которые потеряли большую часть своего земледельческого населения и изменили этнический состав благодаря прибытию иммигрантов, главным образом армян, живущих в первую очередь войной, а уже потом сельским хозяйством. Таким образом, мы можем выделить две формы военно-государственного землевладения, существовавшие в этот период. С одной стороны, мы видим старую модель крестьянина-солдата, которого призыв в войско отрывает от полевых работ, с другой модель более позднюю: солдата-крестьянина, который приобретает свою землю, выбирая профессию воина.
Осуществляя и далее ту же налоговую политику, можно было прийти — что и происходит в XI столетии к полной фискализации «военной службы», когда владельцы стратиотских наделов платили военный налог, за счет которого содержалась профессиональная армия. Это было вполне удобное, но в то же время крайнее решение, и оно означало конец набора фемного ополчения. Оно не отражено ни в каком законодательном акте. Напротив, новеллы Константина VII и Никифора Фоки, повышая и закрепляя фискальный барьер между «военными» и «гражданскими» семьями, не признают простую фискализацию службы, но пытаются очертить социальные группы при помощи налоговой системы. Таким образом, они хотели сохранить для фемной армии ее связь с земледельческим обществом. И эта традиционная основа византийской армии в самом деле продолжает существовать среди местного населения провинций, где шла локальная пограничная война, пока граница с Тарсом продолжала разделяться на акритские фемы. Необходимо было переждать завоевание этих территорий, исчезновение границы, затем установление мира, чтобы с фактическим исчезновением фемного войска военная служба была фискализирована[1349].
Каковым было отношение военной знати провинций к тенденции «феодализации»? Пожалование привилегий, связанных с несением военной службы, узкой группе элитарных воинов и превращение стратиотского надела, который ранее являлся основой для снабжения воина, в простое земельное имущество, с которого государство взимало налог, должно было привести к отказу от принципов фемного строя. Новелла императора Константина VII выступает против подобных ситуаций, упоминая «могущественных», и среди них войсковых командиров, которые принимают под свою зависимость и свою защиту военные семьи, превращая их представителей в зависимых париков и освобождая последних от военной службы (Nov. VIII, 3. Jus. I. Р. 225–226)[1350]. Лев в своей «Тактике» выражает сожаление по поводу того, что некоторые офицеры превращают стратиотов в своих клиентов, а новобранцев, которые были бы должны пополнить боевые подразделения фемной армии, они превращали в своих слуг (Leo, Tact., VIII, 26). Этот процесс набирал обороты параллельно с развитием военной техники и растущей значимости кавалерии. Более чем вероятно, что «арменизация» фемного войска и поселение на границах этнических меньшинств, имеющих своих традиционных руководителей, благоприятствовали этой двойственной эволюции. Это приводило, с одной стороны, к увеличению связей зависимости, а с другой — к появлению категории различных «воинов-крестьян». Без сомнения, в этот смысле показателен совет, данный Львом VI стратигу фемы. Император обязывал богатого землевладельца, который не шел в войско, полностью снабдить стратиота, который уже находится в войске, лошадью, оружием и слугой. В этом разделе «Тактики» речь действительно идет об обязанности стратига лучше экипировать тех солдат, которых он сам набрал, заставляя гражданских лиц оплатить расходы на экипировку, а не позволять крестьянам-стратиотам отправлять в поход только лишь своих заместителей (Leo, Tact., XX, 205). Но эти данные не должны скрыть от нас то обстоятельство, что институт стратиотскнх наделов, предоставляя для набора фемного войска очень серьезную земельную основу и сохраняя для службы свой социальный или налоговый характер, шел в противоположном направлении от этой так называемой «феодализации».
Как определить позицию Никифора II Фоки по отношению к этим проблемам? Если бы этот император не был сторонником жесткой военной политики, он остался бы, по всей видимости, верным реформе «стратиотских наделов», которую проводил еще император Константин VII. Более всего Никифор стремился, исходя из военных нужд, умножить численность армии или даже, согласно заявлению Зонары, записать в ее состав все сельское население. В данном случае мы не видим никакого разрыва с предыдущей традицией, но лишь переориентацию той системы, которая была очень хорошо приспособлена к региональной обороне, модель которой нам хорошо показывает трактат «О боевом сопровождении», в сторону завоевательной политики Империи. Итак, можно говорить, что Никифор желал проводить другую политику, но с теми же средствами[1351].
Вместе с тем, он хотел. сгладить возрастающее различие между фискальным и военным статусом стратиота. В трактате «О боевом сопровождении» стратиот — это прежде всего тот, кто сражается. В императорском законодательстве употребление данного слова менее отчетливо, но имеет тот же самый смысл. Так, в Новелле (без даты), в которой речь идет об армянских стратиотах-дезертирах, и в отношении стратиотов, обвиненных в убийстве, император предусматривает, что их земля может быть передана только тому, кто был способен нести обязательство военной службы. Это солдаты или офицеры фем или тагм и стратиги, которые могут отличиться в сражении (Jus. III, Nov. № XVIII). Здесь мы видим попытку заменить крестьян-солдат солдатами-крестьянами.
Таким образом, перед нами вырисовывается сильно военизированное, но вместе с тем совершенно не феодальное общество. После 961–962 г. условия войны изменяются, хотя военно-социальные структуры остаются прежними.
Трактат «О боевом сопровождении» представляет нам полноценный проект пограничной оборонительной системы Империи, своеобразный эквивалент арабской пограничной территории «Thugûr», которую начиная с Льва VI пытается создать византийское правительство.
Процесс реформирования военной организации Империи выразился в появлении уже на рубеже IX и X вв. общего централизованного командования для действующих походных войск — тагм и подобных им соединений. Таким объединенным высшим командованием становится доместикат схол, а в середине X в. высшее командование разделяется на западный и восточный доместикаты.
Заключительный этап реформы проходит в первой половине X в., когда после ряда успешных кампаний на восточных и балканских границах Византии был создан целый спектр новых военных областей, которыми руководили независимые военачальники. Первоначально это привело к возвышению бывших клисур (небольших пограничных районов) до статуса фем, а также к сведению в фемы новых областей, но с тем различием, что такие новые фемы были довольно мелкими территориальными образованиями и формировались вокруг отдельной крепости. Новая фема представляла собой четко ограниченное геополитическое образование, которое находилось под командованием офицеров, зачастую называвшихся «малыми» стратигами. Эти фемы, созданные вдоль восточной границы, назвали «пограничными» или «армянскими» фемами, поскольку армяне составляли в них значительную часть населения, либо местного, либо мигрировавшего туда. В X столетии имело место масштабное переселение иммигрантов из Армении в юго-восточную и южную часть Малой Азии, и поэтому константинопольское правительство стало называть эти области «Малой Арменией». Такое их обозначение также служило для того, чтобы в организационном и в культурном аспекте отличить их от старых «больших» или ромейских фем (Velit., Praef)[1352]. Но эта система во второй половине X в. была еще больше модифицирована после размещения на границах более эффективных в военном отношении императорских тагм, а также в результате набора профессиональных подразделений на землях вокруг укрепленных пограничных центров, которые по большей части стали резиденциями стратигов малых фем. С конца 960-х гг. они были объединены в серию больших военных округов (дукатов, катепанатов), во главе каждого из которых стоял дука или катепан, независимый от местной фемной администрации военачальник, наделенный общей властью над нижестоящими военачальниками.
1348
Dagron G., Mihalescu Н. Le traite sur lа guerilla… Р. 228–234.
1349
Lemerle P. Cinq études… Р. 266–270; Специально об организации военной власти на восточных границах: Oikonomides N. L'organisation de la frontière orientale de Byzance aux Хe — ХIe siècles et le Taktikon de l'Escorial // Actes du XIVe congrès international des études byzantines, Bucarest, 6 — 12 September 1971 / Ed. by М. Berza and Е. Stanescu. Bucharest, 1972. Р. 285–302.
1350
Комментарии к ней см.: Lemerle P. Agrarian history… Р. 48–49; Ahrweiler H. Administration… Р. 15.
1351
О Никифоре и его реформах: Шилов К. К вопросу о военных реформах Никифора II Фоки и их социальных последствиях // ВВ. 2001. Т. 60 (85). С. 30–45.
1352
Dagron G., Mihalescu H. Le traité sur la Guerilla… Р. 239 — 245; Kühn Н.-J. Die byzantinische Armee… S. 61–66.