Страница 103 из 163
Рис. 105. Панель триптиха со сценой из истории Иисуса Навина (X в.). Резьба по слоновой кости.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Судьба византийской пехоты начиная со второй половины VII в. и до прихода к власти Македонской династии полностью отражает перемены в общей стратегической и военно-политической ситуации, сложившейся на границах Империи в период первых арабских вторжений, а отчасти и новые черты социальных отношений в провинциях, которые были спровоцированы этими переменами. Результатом стали упадок дисциплины и низкая боеспособность линейной пехоты, а также возросшая потребность в иррегулярной пехоте, необходимой для засад, гарнизонов и сторожевых постов, но не способной действовать в боевом порядке. То, что это было именно так, можно увидеть на примере тех усилий, которые прилагали полководцы середины X в. для возрождения традиционной линейной пехоты.
Рис. 106. Воин.
Изображение на мозаике церкви Неа Мови на Хиосе (XI в.).
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Рис. 107. Византийский воин XII в. в ламеллярном доспехе.
Воспроизведено по: Heath I., McBride А. Byzantine Armies 1118–1461 AD. Р. 11.
Василий I (867–886 гг.) считается тем самым императором, который предпринял ряд реформ, направленных на повышение боеспособности армии, в результате которых была значительно улучшена тактическая подготовка войск. Вероятно, именно в его правление было уделено внимание и реорганизации пехоты (Th. cont., V, 36).
Рядовой византийский пехотинец очень мало упоминается в исторических источниках X и XI вв.[1212] Это молчание, однако, не должно затемнить ту роль, которую пехотинцы играли во время войны. Их численность уже свидетельствует об их значении: пехота образовывала основную часть византийской действующей армии, превосходя по численности конницу вдвое. Первые две главы «Стратегики» Никифор Фока посвятил именно пехоте — еще один признак важности этого рода войск. Детальные инструкции, содержащиеся в трактате по поводу пехоты, свидетельствуют о ее прогрессивном возрождении.
«Стратегика» — первый трактат, который засвидетельствовал недавно созданный в пехоте ранг таксиарха (РМ, I, 141), командира боевого подразделения (таксиархии, или хилиархии) в тысячу пехотинцев[1213]. Другим недавно появившимся офицером был архегет, или оплитарх, отвечающий за пехоту в походе[1214].
В подчинении у таксиарха находились экатонтархи, командующие отрядом в сто человек, пентеконтархи, командующие отрядом в пятьдесят человек, и декархи, командующие отрядом в десять человек. Последние подразделения, как и ранее называвшиеся контуберниями, или декархиями, были самыми малыми боевыми единицами в таксиархии и должны были формироваться «на основе родства и дружбы», как указывает Фока (РМ, I, 10–13).
Рис. 108. Святой Михаил в ламеллярном доспехе (XII в.).
Воспроизведено по: Heath I., МсBride А. Byzantine Armies 1118–1461 AD. Р. 12.
Согласно данным «Стратегики» (РМ, I, 75–84), пехота состояла из двенадцати таксиархий[1215], каждая из них включала четыреста тяжелых пехотинцев (оплитов), триста лучников (токсотов); двести легких пехотинцев, которые действовали как дротикометатели (аконтисты) и пращники (сфендонисты), и сто менавлатов, названных так по тяжелому копью, которое они имели в качестве основного оружия. Эта градация солдат в зависимости от их тактических задач в сражении отражает высокую степень специализации, существовавшую внутри войска.
Рис. 109. Миниатюра из рукописи XI в., изображающая императора Василия II в военном облачении.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Фока определяет общее количество оплитов в походном войске в 11 200 человек (РМ, I, 14); из них 6000 оплитов, включая менавлатов, нужно было распределить по двенадцати таксиархиям, в то время как оставшиеся оплиты и менавлаты, по-видимому, представляли собой резервы для каждой таксиархии, чтобы восполнять потери, понесенные во время военных действий.
Защитное вооружение, которое Фока предписывает для пехотинцев, попадает под категорию «эрзац»-доспеха[1216]. Корпус воина защищал кавадий, который изготавливался из хлопка и грубого шелка (РМ, I, 14–16). Это была ватная или стеганая одежда, которая, по настойчивому распоряжению Фоки, должна была достигать колен и была достаточно коротка, чтобы дать возможность стратиоту свободно ходить. Рукава кавадия должны были быть «короткими и широкими с разрезами до подмышек», с тем чтобы не стеснять движения воинов во время сражения (РМ, I, 16–19). Рукава крепились к плечам специальными застежками (РМ, I, 19–20).
Рис. 110. Византийский шлем (XIII в.).
По: Heath I., McBride А. Byzantine armies 1118–1461 AD. P. 13.
Прорисовка И. В. Кнрсанава.
Головной убор, который носили пехотинцы, также принадлежал к категории «эрзац». Вместо железных шлемов, как у кавалеристов, пехотинцы имели толстые колпаки из войлока (РМ, I, 23–24)[1217]. Возможно, головной убор пехотинца дополнялся куском ткани, обернутой вокруг головы на манер тюрбана. Эта комбинация войлочного колпака и тюрбана защищала воина от солнца и от касательных ударов оружия противника.
Фока говорит о нескольких видах обуви, которую носили стратиоты (РМ, I, 20–23)[1218]. Первым из них были особые ботинки, которые в свернутом виде доходили до колен бойца, а в развернутом до бедер. Вероятно, ботинки одевались вместе с длинными гетрами, которые перед сражением могли свертываться до колен для дополнительной защиты голеней. Вместе с тем пехотинцы могли носить и простые сандалии, называвшиеся музакиями, или, в просторечии, зервулиями.
Рис. 111. Изображения византийских скутатов.
Воспроизведено по: Heath I. Byzantine armies 886 — 1118. Р. 31.
Самым важным элементом защитного вооружения пехотинца был щит. Фока отмечает, что щиты должны быть не менее шести пядей[1219], «а если возможно, и еще больше» (РМ, I, 28–29). Какой формы были щиты, не указывается. Поскольку в источниках содержатся сведения о щитах самого различного вида (круглых, овальных, прямоугольных, треугольных), то невозможно однозначно определить, какую форму щитов, имел в виду Фока. Наиболее вероятно, что его пехотинцы имели щиты, широкие сверху и сужающиеся к основанию, то есть тип щита, который был рекомендован анонимным автором в «Тактическом Компендиуме» (Syll., 38, 1) и изображен в Мадридской рукописи Скилицы. Щиты были сделаны из дерева и обтянуты кожей (или таким же прочным материалом наподобие полотна). В дополнение к рукоятке на внутренней стороне щит, как кажется, имел ремень, позволявший стратиоту перекидывать его через плечо во время марша[1220].
1212
Святой Феодор появляется в качестве патрона пеших воинов в наставлении XI в. епископа Эвхета Иоанна Мавропу «в честь мученика Св. Феодора, пешего воина». См. Kazhdan А. Hagiographical Notes 2: On Horseback or on Foot? А «Sociological» Approach in an Eleventh-Century Saint's Life // Byzantion. 1983. Т. 53. Р. 544–545.
1213
Kühn Н.-J. Die byzantinische Armee… S. 273 — 80; Oikonomides N. Les Listes… Р. 335 — 36; Falkenhausen V. La dominazione bizantina nell'Italia meridionale dal IX all'XI secolo. Bari, 1978. Р. 125–127; Cheynet J.-С. Note sur l'axiarque et le taxiarque // Revue des Etudes Byzantines. 1986. Т. 44. Р. 233 — 35. — Косвенным свидетельством, подтверждающим существование таксиархий в этот период, может служить указание Льва Дьякона (Ьео disc. IV, 17 — 29). Лев Дьякон сообщает, что конце своей кампании 969 г. Фока оставил в крепости Биграс «когорту в одну тысячу пехотинцев», которая и была, по всей видимости, таксиархией.
1214
Ср. Kühn H.-J. Die byzantinischc Агшее… S. 270–272; Oikonomides N. Les Listes… Р. 335.
1215
Военный трактат конца X в. (см. Cast., § I. 11–12) указывает на пехотные войска в шестнадцать таксиархий и считает, что это наибольшее число пехотинцев, необходимое для кампании в Болгарии. Этот трактат выделяет тот же самый состав таксиархии, за исключением того, что менавлаты (упомянутые в главе 20) предположительно были среди тяжелых пехотинцев.
1216
Kolias Т. Byzantinische Waffen… S. 54–55.
1217
Ibid. S. 85–87.
1218
Kolias T. Byzantinische Waffen… S. 72–73.
1219
Фока использует слово спитама (пядь) в качестве своей главной единицы измерения.
1220
Kolias Т. Byzantinische Waffen… S. 88 — 131.