Страница 35 из 44
Четвероногие гиганты могли не только успешно бороться с конницей, но и обеспечивали поддержку пехоте и прорывали вражеский боевой порядок во время прямого столкновения с неприятелем[229]. Своих слонов персы облачали в броню, а на спинах устанавливали башни, в которых находились стрелки с большим запасом стрел [SHA, Alex., 56, 3–5][230]. В отличие от эллинистической эпохи персы не вешали щитов для придания башням дополнительной защиты, но стали целиком покрывать их железными листами[231]. Вожаки персидских слонов имели при себе ножи с длинной рукояткой, привязанные к правой руке, которые они сильным ударом вонзали в шею животного, если оно приходило в ярость и начинало кидаться на своих [Amm., XXV, 1, 15][232]. Характерной особенностью использования слонов сасанидскими царями является большое количество этих четвероногих, которое находилось в их армиях. Святой Амвросий сообщает, что строй слонов, двигающихся перед персидской армией, напоминает живую стену [Ambros., Hexamer. VI, 5][233]. Возможно, утверждение, что в армии Арташира было 700 слонов, — не более чем преувеличение, однако нам известно, что у Шапура II было их не менее 300[234], а у Хосрова II, даже после всех понесенных поражений и потери столицы Дастагерда (628 г.), — 200[235].
Согласно утверждению Аммиана Марцеллина, на поле сражения персы могли по-разному располагать этих огромных зверей. В битве при Наармальхе первую линию боевого порядка персов образовывали катафракты, вторую — фаланга пехоты, слоны же стояли в третьей (Amm., XXIV, 6, 8). В сражении в области Маранга персы сначала кинули в бой слонов, а затем подкрепили их натиск атакой панцирной кавалерии [Amm., XXV, 6, 1–2].
Несмотря на свидетельства наших источников, М. Б. Чарльз делает вывод о том, что отряды слонов играли в сасанидских армиях лишь символическую роль[236]. Заключение это достаточно странное и практически ничем не обоснованное. Как отмечает тот же самый исследователь, защитное вооружение, которое имели персидские слоны, указывает на их военное значение[237]. Это, впрочем, не исключает того, что они использовались также и для тыловых нужд[238]. Кроме этого, слоны у персов играли роль верховых животных во время охоты[239].
Ф. Рейнс утверждает, что большинство указаний, содержащихся в литературных текстах, являются не более чем данью традиции и слоны в армиях Сасанидов использовались, как правило, в качестве вьючных животных или для ведения осадных операций[240]. Основанием для такого предположения послужили описания многочисленных осад персидскими войсками городов и крепостей, в которых участвовали слоны. Однако противоборство между Римской империей и Персидским царством далеко не всегда носило характер позиционной войны. Уже Арташир I (224–241 гг.), видевший в себе прямого наследника Кира и Дария и считавший, что вся Азия от берегов Геллеспонта до Ливийской пустыни по праву наследования должна принадлежать ему [Herodian., VI, 2, 2], начал в 230 г. масштабную войну с империей. Согласно тому, что говорит автор биографии Александра Севера, персидская армия насчитывала не менее 120 000 кавалерии, 1800 боевых колесниц[241] и 700 слонов [SHA, Alex., 56, 3–5]. Война с персами завершилась якобы полной победой римлян, уничтоживших около 10 тысяч противников и захвативших большое количество пленных[242]. Император Александр Север объявил в своем донесении сенату, что римскими войсками было убито 200 слонов и 300 захвачено живыми[243]. Восемнадцать животных были отправлены в Рим [SHA, loc. dt.][244].
Персидский боевой слон. Рис. И. В. Кирсанова
Персы штурмуют римскую крепость в Месопотамии. Рис. И. В. Кирсанова
Шапур I (241–272 гг.). Изображение на монете
В 242 г. в пределы империи вторгся сын Арташира Шапур I (241–272 гг.). К 243 г. персы захватили большую часть Сирии и овладели даже ее столицей — Антиохией [SHA, Gord., 26, 5]. Однако в битве при Ресене император Гордиан III нанес поражение сасанидским войскам[245], а затем отнял у персов Антиохию, Карры и Нисибис и перенес войну на территорию противника [SHA, Gord., 26, 6; 27, 1–6]. Если верить жизнеописанию Гордиана, то и в этой войне римлянам пришлось сражаться с персидскими слонами: 12 из этих животных были захвачены живыми и отосланы императором в Рим для участия в предполагавшемся триумфе [SHA, Gord., 33, 1].
Шапур II (309–379 гг.). Изображение на монете
В IV в. войны между Римской империей и Персией принимают все более ожесточенный и затяжной характер. Только в течение периода с 337 по 350 г. противники девять раз сталкивались на поле сражения, причем дважды во главе римской армии стоял сам император [Fest., XXVII, 1][246]. За столь длительный период времени римлянам ни разу не удалось одержать победу над персами [Eutrop., X, 10, 1]. Несомненно, возникает вопрос: что могли противопоставить Сасаниды римским легионам? Катафракты были немногочисленны, пехота, плохо обученная и вооруженная "наподобие мирмиллонов" [Amm., XXIII, 6, 83][247], со щитами, сплетенными из тростника и покрытыми сырой кожей [Amm., XXIV, 6, 8], была не в состоянии сражаться в одиночку. Естественно будет предположить, что победы были достигнуты персами не без участия большого количества слонов. Именно вторичное появление слонов на полях сражений может объяснить, почему Вегеций, живший во второй половине IV — первой половине V в., счел нужным привести в своем сочинении описание возможных способов борьбы с четвероногими гигантами. Военные писатели досасанидского периода обошли вниманием данный сюжет, поскольку в эпоху, когда они создавали свои трактаты, слонов давно уже перестали использовать в военных целях, и никто не мог предвидеть, что однажды эти способы вновь станут актуальны.
Аммиан, Зосим и Созомен неоднократно описывают столкновение римских войск с персидскими слонами во время восточного похода Юлиана [Amm., XXIV, 6, 8; XXV, 1, 14–15; 3, 5; 11; 6, 2–4; 7, 11; Zos., III, 30, 2–3; Soz., VI, 1]. Наиболее крупное сражение с участием этих животных произошло в области под названием Маранга. Персы выстроили слонов впереди своей армии и бросили их на римлян, чтобы посеять смятение и ужас в их рядах [Amm., XXV, 3, 5]. Несмотря на тяжелые потери, легионерам удалось обратить громадных зверей в бегство, во время которого они подрезали им сухожилия на ногах[248]. По мнению П. Д. Арманди, римским солдатам были розданы для этой цели специальные кривые ножи или серпы, подобные кописам (copides), упоминавшимся выше[249].
229
Изменения, произошедшие в военном деле персов, привели к тому, что сасанидская армия стала соответствовать модели эллинистического типа. Сами римляне — современники прихода к власти Сасанидов — отмечали, насколько сильно отличался их новый противник на Востоке от парфян. Геродиан объясняет эту перемену тем, что после окончания гражданской войны между Септимием Севером и Песценнием Нигером к персидскому царю перебежало множество воинов побежденной партии, научивших персов использовать и изготовлять тяжелое вооружение [Herodian., III, 4, 8–9]. См.: Le Bohec Y. L’armée Romaine sous le Bas-Empire. Paris, 2006. Р. 127.
230
Сообщение в панегирике Юлиана об осаде Нисибиса содержит описание сасанидского боевого слона индийского происхождения с железной башней и многочисленными лучниками в ней (Charles M. B. The Rise of the Sassanian Elephant Corps. P. 314). По мнению М. Б. Чарльза, Юлиан использовал в данном случае риторический оборот и к его информации нельзя относиться как к стопроцентно надежной.
231
Нефедкин А. К. Башни на вооружении древних боевых слонов. С. 109.
232
К такому средству персы стали прибегать только после страшных потерь, понесенных ими при осаде Нисибиса (350 г.), когда слоны растоптали около 10 000 персидских солдат (Armandi P. D. Histoire militaire… P. 403). Ф. Рейнс полагает, что в рассказе о персидских погонщиках Аммиан лишь подражает Ливию, описывающему схожий прием, который применил Гасдрубал в битве при Метавре (Рейнс Ф. Боевые слоны в военном деле поздней античности // Para bellum. 2008. № 29. С. 18). Однако здесь естественным образом возникает вопрос: каким другим способом можно было остановить разбушевавшегося слона? Одинаковые обстоятельства заставляют прибегать к одинаковым действиям. По всей видимости, прав в этом вопросе П. Д. Арманди, считающий, что, несмотря на авторитетность Тита Ливия, который приписывает честь изобретения этого способа избавляться от слонов Гасдрубалу, на Востоке он был в ходу во все времена (Armandi P. D. Histoire militaire. P. 365, n. 1).
233
"… Acies eorum velut gradientibus turribus septa procedit. Quis eas adire audeat, cum desuperiaculis facile figatur, inferius elephantorum conteratur incursu?. Intolerabili impetu in hostes ruunt ut nullo agmine bellatorum, nulla costipatione militum, nullo clypeorum retardentur obiectu; velut quidam mobiles montes versantur in praeliis.". (".Строй их представляет собой как бы ограду из движущихся башен. Кто отважился бы нападать на них? Даже тот, кто стойко переносит удары дротиков, был бы сметен натиском слонов. Слоны обрушиваются в столь неудержимом порыве на врагов, что никакой боевой порядок, никакое единодушие воинов, никакая преграда из щитов не удержит их; подобно неким движущимся горам они участвуют в битвах.").
234
Armandi P. D. Histoire militaire. P. 402.
235
Ibid. P. 427.
236
Charles M. B. The Rise of the Sassanian Elephant Corps. P. 340.
237
Charles M. B. The Rise of the Sassanian Elephant Corps. P. 323.
238
Ibid. P. 329–330.
239
Nicolle D. Sassanian Armies. The Iranian Empire early 3rd to mid-7th centuries AD. Stockport, 1996. P. 28–29.
240
Рейнс Ф. Боевые слоны. С. 10.
241
Большинство современных историков весьма скептически относятся к сообщению о том, что в Сасанидскую эпоху персы использовали серпоносные колесницы, поскольку ни в одном нарративном источнике более нет упоминания о них. Вегеций говорит о колесницах как об устаревшем роде войск, забытом со времен Антиоха III и Митридата VI [Veg., III, 24]. М. Б. Чарльз выражает сомнение относительно использования персами колесниц и слонов и считает данное сообщение литературным анахронизмом, сравнением произошедших событий со сражениями при Гавгамелах и Гидаспе, где в первом случае Александр Великий одержал победу над колесницами, а во втором — над слонами (Charles M. B. The Rise of the Sassanian Elephant Corps. P. 305–308). Однако Я. Ле Боэк полагает, что Сасаниды действительно вернулись к их использованию. В качестве доказательства этого он ссылается на один рельеф из Бишапура, на котором можно видеть изображение слона и колесницы (Le Bohec Y. L’armée Romaine dans la tourmente. Une nouvelle approche de la "crise du III siècle". Editions du Rocher, 2009. Р. 148, n. 404).
242
С этой версией согласуются и свидетельства некоторых других историков, утверждающих, что Александр со славой закончил войну на Востоке [Eutrop., VIII, 23; Aurel. Victor, De caesar., 24]. Однако большее доверие вызывает рассказ современника событий — историка Геродиана, не столь льстящий национальному самолюбию, но зато более подробный и достоверный. Согласно Геродиану, в этом походе император показал себя бездарным стратегом и даже не отважился ступить на персидскую территорию, чтобы оказать помощь своим армиям, попавшим в затруднительное положение, одна из которых была полностью истреблена, а другая понесла большие потери и была вынуждена отступить [Herodian., VI, 5–6].
243
По мнению Г. Х. Скалларда, император умышленно преувеличил масштабы своей победы, желая таким образом уподобить себя Александру Великому. (Scullard H. H. The Elephant in the Greek and Roman World. London, 1974. P. 201). Но более вероятно, что этот пассаж лишь литературный топос, к которому прибег автор, писавший много времени спустя после указанных событий (Charles M. B. The Rise of the Sassanian Elephant Corps. P. 306).
244
"Trecentos cepimus ducenti tnterfecti jacent, decem et octo perduximus". П. Д. Арманди полагает, что в данном случае в тексте "Истории Августов" допущена явная ошибка, поскольку остается непонятным: почему в Рим было отослано только 18 животных, если было захвачено 300? Поэтому П. Д. Арманди предлагает читать вместо trecentos и ducenti (триста и двести) triginta и viginti (тридцать и двадцать) (Armandi P. D. Histoire militaire… P. 392).
245
Le Bohec Y. L’armée Romaine dans la tourmente. Р. 151.
246
Лишь нападение диких племен на восточные рубежи царства Сасанидов заставило Шапура II на время приостановить военные действия. Наступившее затишье позволило императору Констанцию II увести свою армию на запад для борьбы с узурпатором Магненцием. Поэтому, когда персы вновь вторглись в империю, у правительства не оказалось необходимых сил, чтобы противостоять им в открытом поле, и римляне были вынуждены ограничиться обороной своих фортификационных сооружений. Именно в это время происходит осада Амиды (359 г.), в которой принимали участие персидские слоны. Данное событие, столь живо и ярко воссозданное Аммианом, а также отсутствие каких-либо подробных описаний предыдущих сражений создали у исследователей неверное представление о характере военных столкновений на Востоке.
247
"pedites enim in speciem mirmillonum contecti".
248
"nostra succinctior armatura, aversorumque Persarum et beluarum suffragines concidebat et dorsa" ("наша специально подготовленная пехота поражала обративших тыл персов и слонов в лодыжки и спины").
249
Armandi P. D. Histoire militaire… P. 412.