История Англии

Наши нобли, радостные, вернулись вечером, вместе с королевским пленником, в Ньюкасл, откуда они вышли утром и определили ему находится под стражей в Ричмонде, намереваясь в удобное время переправить его к своему славному сеньору, королю Англии. Битва эта была счастливо выиграна, по Божьей милости, в субботу, в 3-и иды июля (13 июля), в 1174 году от того времени, когда Слову надлежало сделаться плотью, и известие об этом вскоре распространялось вширь и вдаль, и с радостью встречалось во всех графствах Англии, и колокола звонили, чтобы выразить радость.

Глава 34.

О том, что случилось с армией и землей Шотландии после пленения короля.

Таким образом, король шотландцев оказался в руках своих врагов, и жажда мести ясно выраженная Господом, не позволила его наиненавистнейшей армии уйти безнаказанной. Когда о пленении короля стало известно, варвары сперва были словно поражены громом и оставили грабеж, но вскоре, будто бы объятые яростью, они обратили друг против друга мечи уже обагренные невинной кровью, но теперь они приняли друг друга за врагов, поскольку в этой армии было большое число англичан, из-за того, что города и бурги Шотландии населены англичанами. По этому случаю, скотты проявили свою скрытую ненависть к ним, которая до этого скрывалась из страха перед королем, и они убили многих из них, а те, кому удалось ускользнуть, нашли убежище в королевских крепостях. Также, в этой армии было два брата, Гилберт и Актред (Uctred), лорды провонции Гэллоуэй, вместе с многочисленным отрядом своих собственных людей. Они были сыновьями Фергуса, прежнего государя этой провинции, и когда их отец умер, то они наследовали ему, поскольку король Шотландии, который является верховным лордом этой страны, разделил наследство между ними. Но Гилберт, старший, недовольный тем, что его лишили всего отцовского достояния, всегда в своем сердце ненавидел своего брата, однако, некоторое время, боязнь королевского неудовольствия сдерживала пыл его ярости. Но когда король был взят в плен, то он нашел себя свободным от этого чувства, и он вскоре наложил руки на своего брата, который ничего не подозревал, и чтобы насытить свою отвратительную ненависть, он убил его не простой смертью, но еще и подверг мучительным пыткам. Затем он вторгся во владения Актреда, и варвары обратили свою ненависть на варваров, учинив не малую резню. Однако, был еще сын того брата, что был так подло убит, по имени Роланд, проницательный и энергичный юноша, который, с помощью друзей своего отца, дал отпор беспредельному гневу своего дяди. Таким образом, по наиразумнейшей воле Божьей, который отмерил злодеям той же мерой, которой они отмеряли другим, все королевство Шотландия находилось в состоянии анархии. Как говорили, те, кто незадолго до этого, нарушили мир безмятежных людей и жаждали напиться крови англичан, по наипрекраснейшему Божьему суду, получили возмездие друг от друга.

Глава 35.

О достопамятной эпитимии короля Англии и о ее последствиях.

Король Генрих Второй теперь приехал из Нормандии в Англию, чтобы силу своего личного присутствия обратить против своего сына, который ожидался вместе с войсками фламандцев, то помня о том, насколько сильно он согрешил против церкви Кентерберри, он сразу же после высадки проследовал туда и, проливая обильные слезы, молился у могилы блаженного епископа Томаса. При появлении старшего монаха, он распростерся перед ним на земле и с крайним смирением просил прощения, и обратился к нему с необычайнейшей просьбой – чтобы его, столь великого человека, братья высекли бы по очереди розгами. Следующей ночью одному почтенному старому монаху этой общины во сне были сказаны слова: "Видел ты сегодня изумительное чудо королевского смирения? Знай, что те события, что произойдут и будут касаться его, вскоре покажут сколь приятно его королевское смирение Королю королей". Я узнал об этом от наипочтеннейшего и простоватого человека — аббата Биланда Роджера, который, рассказывая об этом, говорил, что сам слышал об этом от заслуживающего доверия человека, который в то время случайно оказался в Кенте. Тот, кто касается гор и они дымятся (см. Псалмы 143,5), вскоре после этого со всей очевидностью показал, как высоко он оценил преданность этой дымящейся горы, поскольку именно в тот же день, и как говорили, именно в тот же час, в который эта гора задымилась в Кентерберри, божественное правосудие низвергло его самого могущественного врага в английских пределах — короля Шотландии, так что сама награда за это благочестивое деяние едва ли не предшествовала самому деянию, но скорее была дана в одно время с ним, и никто не может сомневаться в этом.

Этот государь, выйдя из Кентерберри, поспешил в Лондон, послал оттуда войска против Гуго Биго, и сделав там короткую остановку, отворил себе кровь. И вдруг, в полночь прибыл очень спешный гонец, посланный Ральфом де Гланвиллем, и стал стучаться в ворота дворца. Его обругали и дворецкий и стража и велели вести себя потише, но он стал стучать еще громче, говоря, что принес на своих губах хорошие вести, и положительно необходимо, чтобы король узнал о них прямо ночью. Его настойчивость, наконец, взяла верх, особенно потому, что все надеялись, что он принес действительно хорошие вести. Когда его впустили в ворота, он таким же образом убедил королевского камердинера. Когда его впустили в королевскую палату, он смело подошел к кушетке короля и разбудил его. Очнувшись ото сна, король сказал: “Кто ты?” На что тот ответил: “Я — человек из свиты Ральфа де Гланвилля, Вашего вассала, который послал меня к Вашему высочеству, и я принес хорошие вести”. “Ральф, друг наш, с ним все в порядке?” — спросил король”. “С ним все в порядке, милорд, ответил тот, — и вот — он держит в плену твоего врага, короля Шотландии, который в оковах находится сейчас в Ричмонде”. Король, пораженный этой новостью, сказал: “Говори!”. Но тот только повторил свои слова. “У тебя нет письма?” — спросил король. На что тот достал запечатанное письмо, в котором содержались детали происшедшего. Король, спрыгнув с кровати, сразу же просмотрел его, и глубоко потрясенный, с увлажненными от благочестивых слез глазами, воздал хвалу тому, Кто только и может совершать такие удивительные дела. Он созвал своих домашних людей и разделил с ними свою радость. Утром прибыли другие гонцы, сообщившие то же самое, но только один — тот, который прибыл первым, получил награду. Хорошие новости немедленно были обнародованы, под радостные крики и под звон колоколов во всех концах Лондона.

Глава 36.

Об осаде Руана и о коварной атаке противника.

Тем временем, король Франции с превосходящими силами вторгся в Нормандию с востока. К слову сказать, с той стороны граница выглядела открытой, из-за того, что тамошние замки были взяты графом Фландрским. Он двинулся вперед и осадил Руан, столицу этой провинции. Руан является одним из самых знаменитых городов Европы и расположен на великой реке Сене, по которой проходит взаимная торговля многих земель, и он так хорошо защищен рекой и холмами вокруг нее, что едва ли третья часть его может быть осаждена одной армией. Молодой король и граф Фландрии, в окружении своих многочисленных войск, выжидали возможности переправиться через море вместе с флотом, который они приготовили в порту Морини (Morini) и из которого открывается самый короткий путь в Англию. Однако, узнав о том, что старый король уже находится в Англии, и несомненно хорошо подготовился встретить их нападение, они решили, что в этом месте переправляться через море небезопасно. Поэтому, они изменили свои намерения и, таким образом, все оснащение для флота, которое они подготовили, оказалось бесполезным. Рассудив, что осада Руана будет великим предприятием, и что было бы очень выгодным делом взять этот город, они стянули к этому месту свои огромные и внушающие страх силы и усилили армию осаждавших до невообразимой степени. Хотя столь огромная армия была невиданна в Европе уже много лет, все же, по причине трудности подступов к городу, они смогли подвергнуть осаде едва лишь его третью часть. По мосту через реку существовал свободный путь в город, а равно и путь из города, поэтому осажденные были снабжены всем необходимым в изобилии, тогда как вражеская армия, находясь поблизости, могла только наблюдать за этим и завидовать им. Так что, пожалуй, мы могли бы на это заметить, что "Для сицилийских тиранов нет большего мучения, чем испытывать зависть". Когда сильные и бодрые люди созерцали это почти во все дни, не имея возможности помешать этому, они испытывали сильную досаду.