Страница 25 из 26
Спиртное расслабило и разморило после длительного пребывания на морозе. Все заметно устали и хотели спать. Мы попрощались с Ольгой и Славой у гостевого домика, у них был отдельный вход с другой стороны. Сергей ушел раньше, он снял отдельный номер в отеле на одного.
Мы с Андреем слегка задержались на террасе, возле входа. Погода была такая хорошая, что уходить не хотелось. Небо было синим, чистым и в звездах – редкость для здешнего климата. Голоса отдыхающих стихли, кто-то ещё катался на склонах, но людей было намного меньше. Но самое главное – здесь не было слышно грохота гудящего мегаполиса. Звенящая тишина, прозрачный воздух и снег под ногами будто алмазная россыпь в свете фонарей. Великолепное завершение вечера.
– Я поражаюсь! – воскликнул Андрей. Я видела его таким впервые, довольно захмелевшим и не совсем владеющим собой.
– Чему?
– Когда ты успела познакомиться с владельцем этого всего, – развел руки в стороны Андрей и зашагал по маленькой деревянной террасе.
– Честно говоря, в кафе. Он сидел у барной стойки, дела какие-то записи в Макбуке. Я села рядом, заказала чай, пожаловалась, что ноги болят и что в первый раз на лыжах. У нас завязался разговор. Всё!
– А тюбинг? – настаивал Андрей.
Мне не хотелось об этом говорить. Но ступать на шаткую тропу вранья тоже не желала.
– Сама предложила. Что тут такого? Мне 25 лет. Я ему в дочери гожусь. Да к тому же вы меня бросили.
– Никто тебя не бросал! Ты должна была присоединиться к нам после обучения.
Я оперлась о деревянный балкон террасы, вгляделась вдаль, в темный лес и простор внизу. Диалог мне казался смешным. Весь сегодняшний день, мои попытки понравиться друзьям и лыжам – казались смешным.
– Нет, Андрей! Я не смогу составить тебе компанию. И лыжи – это не мое!
– Что?
Он смотрел на меня так, будто не понимал, что я только что сказала. На его лице застыл немой вопрос со словом: “Шутишь?”.
– Я не люблю лыжи, не хочу на них кататься и учиться им не хочу. И вообще не понимаю, как может доставлять удовольствие кататься в таких неудобных ботинках, с этими длинными палками…
– Но ты же с такой радостью говорила, что у тебя всё получилось. Понравилось. Класс. Ещё хочу. Завтра я с вами, – вспомнил он мои слова. – Я тебя не пойму, Марин!
Я тоже не понимала, зачем хочу делать то, что не умею. Зачем пыталась себя выставить лучше, чем я есть? Зачем это притворство и стремление понравиться его друзьям? Ведь сколько не обманывай себя, в какой-то момент тебе промоют мозги лучшим лекарством на свете – правдой.
– Знаешь, – начала я. – Я не хожу в спортзал, не умею кататься на лыжах, на коньках тоже не особо, до сих пор не умею правильно тормозить и бортик – мое спасение. Я ничего не понимаю в финансах, политике, строительстве…
– Марин, мы не о том.
– Выслушай меня до конца, – я потянула его двумя руками за воротник куртки и развернула к себе лицом. – Я много читаю и много пишу. Люблю книги и фильмы. Разбираюсь в классической литературе и могу объяснить смысл фильмов Тарантино. Черт возьми, я даже морковку сеять умею. А лыжи – это ядерная физика, и в ней я тоже ноль. Но я старалась, сильно старалась. И пыталась не разочаровать тебя, понравиться твоим друзьям и провести замечательно день. Но я поняла, что как только начинаю делать всё это – прекращаю быть собой. Забываю, какая я есть на самом деле. Понимаешь?
– А зачем тогда пошла кататься? Почему не сказала про лыжи? – он смотрел на меня, его глаза бегали в поисках ответов.
– Я очень боялась. У нас с тобой нет общих интересов. И это меня пугает. Я хочу быть с тобой, я люблю тебя. А у нас должны быть какие-то общие увлечения. Или нет?
Андрей замотал головой, закрыл глаза, будто серьезно сосредотачиваясь – коньяк давал о себе знать.
– Общие интересы не нужны, – наконец произнес он. – Мне нужна ты! Другая! Еще один такой же Андрей мне ни к чему.
– Спасибо, – я обрадовалась. Это было как глоток свежего воздуха. Я притянула к себе Андрея и обняла.
– Всё равно я поражаюсь, – тихо сказал он, положив руки мне на талию. – Как ты умудряешься находить язык с незнакомыми людьми? Наверное, пора познакомить тебя с мамой. Ты ей точно понравишься.
При слове “мама” у меня затряслись колени, а сердце упало в пятки.
– Давай об этом поговорим завтра, – поспешно предложила я, понадеявшись, что про маму он забудет. – И покатаемся на тюбинге ещё, ладно?
– Конечно, проведем день вместе, без лыж. – согласился Андрей и зевнул. – Я уже накатался, устал. Пойдем спать.
На следующий день мы уговорили ребят пойти с нами на тюбинг. Больше всех отказывалась Ольга. Аргументировала тем, что это развлечение для детей и их родителей. Но Славик убедил её, что будет весело. И действительно, весело было всем. Мы устроили что-то типа гонок, шутили, подначивали друг друга. Даже Ольга расслабилась и смеялась вместе со всеми. После мы пошли на каток с Андреем, и он научил меня останавливаться коньком. Правда, без падений не обошлось. Я давно не стояла на коньках, со дней студенчества. И вначале вела себя не лучше копытного животного на льду. Но Андрей напомнил, как ставить ноги, отталкиваться, и дело пошло. Мы держались за руки, смеялись и целовались. Мир будто замер, исчезли все люди и остались только мы вдвоем.
В обед мы сели на снегоход и поехали вниз к реке, захватив друзей. Там нас ждал Александр, он организовал зимний пикник с переносными стульями, столами, стационарным мангалом, где готовился шашлык из семги, курицы и овощей. Мужчины обсуждали дела. Здесь была отличная зона отдыха. Даже зимой, открывающийся вид на реку был удивительно прекрасным.
Я же познакомилась с женой Александра Дарьей и их дочерью десятилетней дочерью Катей. Они не приехали вчера, потому что у Кати была репетиция в школе искусств перед Новым годом. Она обучалась игре на скрипке, и даже пригласила нас на концерт. Дарья была старше нас, как и Александр, вся лощеная и ухоженная. Лучше всего ей удалось сойтись с Олей, на предмет детей и воспитания. А я подружилась с Катей и получила приглашения на её концерт. И к тому же, я больше никому не старалась угодить. Мое новое кредо звучало так – будь собой, и если я кому-то не нравлюсь, то мы просто разные люди и у каждого своя дорога. Главное, не зацикливаться! Мнение других это не истина в последней инстанции.
Позже мы ехали в машине и делились впечатлениями с Андреем. Он признался, что даже без лыж мы проверили отлично время. Вспоминали детали – кто кого перегнал на тюбинге, сколько раз мне удалось упасть на коньках и не болит ли у меня попа. Обещал вечером проверить и обязательно залечить поцелуями.
– А друзьям ты моим понравилась, – заметил Андрей, когда мы въезжали в Москву.
– Не всем, – запротестовала я. – Ольга всё равно держится отстраненно.
– Думаю, я знаю в чем дело.
– Надо же, – я развернулась к нему. – И в чем?
Андрей не хотел говорить, сосредоточено ввел машину и уже жалел, что начал диалог.
– Говори же, не молчи. Или буду тиранить тебя до самого дома.
Мой мужчина не сдавался. Тогда я подвинулась чуть-чуть и стала щекотать его шею кончиками ногтей.
– Марина, что делаешь? Я же веду машину, – прижимал он голову к плечам.
– А ты скажи, тогда отстану.
– Ладно, ладно, только прекрати.
Я убрала руку и села поудобней в кресло.
– Думаю, в этом виновата Инесса. Предположительно, она прошла по общим знакомым и что-то им рассказала.
– Аааа, – догадалась я. – Это когда она обещала, что я пожалею, если начну встречаться с тобой.
– Примерно так.
– Тогда всё понятно. Но, к сожалению, понравится всем невозможно. Как невозможно любить делать одни и те же вещи.
Ещё день назад я была готова переступить через себя и называла это благородством. Я боялась, что нас с Андреем ничего не связывает. Нет общих дел, увлечений, интересов.
Оказалось, нет ничего плохо в том, что мне не нравятся лыжи. Кому-то не нравится футбол или хоккей, и в этом тоже не ничего плохого, даже если такая женщина полюбит такого мужчину. Главное, не становиться для него источником вечного дискомфорта. А по-другому, не становиться ворчливой старухой: “Никуда не пойду! Всё, чем ты занимаешься, ерунда!”. Главное, не обесценивать, а поддерживать.