Страница 2 из 26
Я искренне была удивлена тому, о чем мы говорили на плановом собрании. Зачем вся эта перестановка в журнале? Ведь глобальные перемены у нас случились месяц назад. Благодаря одной залетной фифочке, Лизе Голубкиной, и денежкам её отца, мы чуть не скатились в пропасть и не продали журнал богатому семейству. Я лично вложила в это дело все свои силы, неделю не спала, нервничала, поссорилась с коллегами и Андреем, потом, конечно, успешно помирилась. А теперь, оказалось, что наш мозговой штурм месяц назад не формат. И журнал планировали перекроить ещё раз.
Я ничего не понимала. И после практически двухчасовой планерки творческого коллектива я подсела к Наташе с кофе за разъяснениями. Действовать надо было быстро, пока Элла Эдуардовна ушла в отдел сбыта и не могла прочитать мораль про то, как на работу крайне нежелательно опаздывать… и слушать надо, что говорят, и в телефон не следует заглядывать без надобности. В общем, та ещё наставница. Не зря её за глаза мы называли Эллочка Людоедочка.
– И почему ты сегодня опоздала? – спросила Наташа, прикрываясь чашкой свежего кофе.
– Уже сказала. Куртку где-то порвала.
– Я бы с таким мужчиной куртки каждый день рвала и не только по утрам.
– Опять ты туда же, – закатила я глаза. – Вот, посмотри, – показала ей облезлые пальцы, – сожгла, пока клеила.
– А зачем клеем? Не проще нитками было зашить?
– Думала, что быстрей клеем. А получилось, как получилось. Ладно уже, – отмахнулась и раскрыла ежедневник там, где записывала всё, что пытался донести до нас Александр Григорьевич. – Наташ, скажи, так зачем это всё? Разве мы плохо постарались в прошлом месяце? Мы столько работы провернули, а тут…
– Понимаю твое разочарование. Но сейчас мало кто покупает печатные журналы. Киоски с газетами чаще убирают. Может, кто-то и захочет купить книжечку на перроне, пока ждет электричку. Но в основном все читают в телефонах и планшетах. Поэтому нам нужна не просто электронная версия, нам нужны социальные сети. Мы должны быть не просто: “Посмотрите, наш журнал имеет свой сайт”, – скривила Наташа приторную улыбку. – У нас должно быть подписчиков как у Софи Лорен поклонников в молодости. Тогда мы будем не просто на коне, а… скажем, твоя ипотека закроется намного быстрей и не придется искать выходы на другие издательства.
– А что такое возможно? – у меня взрывался мозг.
– Чего бы нет? Голубкину же выгнать и не продать журнал получилось? И сейчас сможем, – Наташа подвинулась чуть ближе и перешла на шепот. – Говорят будет новый сотрудник, тот, который понимает все тонкости социальных сетей. А ещё из бухгалтерии просочился слушок, что главный наш собирается брать кредит. Не зря совещание с финансовым отделом продолжается.
– А зачем ему кредит? Новый сотрудник много стоит? Клетка же Голубкиной освободилась. Или опять всё плохо?
– Да нет же, – Наташа допила кофе, а собравшиеся крошки от кунжутного печенья ловко смахнула рукой на пол. – Без рекламы в соцсетях сейчас нечего делать, нужно продвижение и не слабое.
– Аааа… понятно, – протянула я, и честное слово, захотела обратно к себе в постельку. Где тепло и уютно, где мир нежный, добрый и воздушный. А не вот это всё!
Я не любила перемен. И не любила новшеств. Конечно, не так, как Элла Эдуардовна, но мысль, что придется работать как-то по-новому. А главное мысль “как-то” приводила в смятение. Потому что отлаженная за несколько лет работа в офисе – подготовить статьи/сдать статьи – дала сбой.
Хорошим нововведением стало то, что нам открыли доступ к социальным сетям. До этого на каждом компьютере стояла специальная блокировка, чтобы никто не тратил рабочее время почем зря. Но сделали это не просто так. Теперь моей задачей было: найти крутых блогеров, собрать о них информацию, посмотреть какой контент заходит лучше. Понять, что мы можем предложить своим читателям в интернете. И вообще, разобраться как всё это работает.
Я никогда не задавалась вопросом: “Что там, по ту сторону блогерских баррикад?” У меня была работа автора, я выдавала в месяц столько контента, сколько блогерам не снилось. Правда, часто мои тексты были переписаны с других текстов – чистый копирайтинг без души. Но всё же! В остальном социальные сети служили для развлечения, а не продвижения. И сейчас меня заставляли влезть туда, куда лезть-то особо не хотелось. Учиться новому никогда не поздно. Но когда нейронные связи в мозгу привыкли делать одно и то же дело на работе, новые задания выбивают из зоны комфорта.
В обед мы обычной компанией нашего творческого отдела столпились на мини-кухне возле высокого барного стола. Все уже доели обед и спокойно пили кто кофе, кто чай. Эллы Эдуардовны с нами не было, поэтому говорить можно было спокойно и даже поспорить.
– Вам не кажется, что этим должен заниматься кто-то другой? – спросила я.
– А кто должен заниматься? – ответил Дима, отхлебывая из кружки кофе.
– Не знаю. Какие-нибудь IT-специалисты или специалисты по продвижению, которые разбираются во всей этой ерунде в сети.
– Ты не поняла, Марин. Скоро не только ты, но и все будут не журналистами или авторами колонок, а переквалифицируются в SMM-менеджеров. Примерно те же обязанности, только в сети придется плавать как пиранья.
– Нет, – закатила я показательно глаза. – Можно всё оставить как есть?
– Нет, – ответила менеджер Галя. – Подозреваю, что журнал ждет серьезная реорганизация. Нам придется быть не пираньями, а акулами того же пера только электронного.
Я очень хотела, чтобы мои коллеги, наш слаженный коллектив поддержал меня. Сказал, что сейчас мы тебя, Мариночка, напоим мятным чаем с вкусной конфеткой, завернем в пушистое одеяло, и всё вернется на круги своя. Но все были уверены в одном – как прежде уже не будет. Комфортный шар лопнул. Привыкай, Марина!
Все тридцать минут, которые обещала отработать, я потратила на красоту: привела себя в порядок, освежила макияж. Без зазрения совести выключила компьютер, погасила свет и побежала на парковку.
Андрей меня уже ждал. Мой мужчина был восхитителен – серые глаза, в которых я тонула каждый раз, копна каштановых волос и прекрасное подтянутое тело. А ещё он чаще всего был при костюме, в свежей рубашке – дресскод его работы. Что касается меня – чем ближе зима, тем толще становились колготки под джинсами. Удобство на первом месте. Ну и безумной красавицей я себя не считала, хотя темно-русые волосы и бледное личико, голубой цвет глаз, хорошая фигура от природы и исключительная самоирония – делали меня достаточно привлекательной. А что? Любить себя тоже надо!
Как только я оказалась на пассажирском сидении, я будто впорхнула в маленькую обитель, где пахло любимыми мужскими духами и моим мужчиной. Так прекрасно, что сводило внизу живота. Особенно от его поцелуя. Выбивает мозг напрочь!
– Как дела? – спросил Андрей, после того как мы смогли остановиться, отдышаться и начать думать нормально.
– Это просто ужас!
– Твоя куртка ужас? – он указал на рукав.
– Согласна, бабочка тут ни к селу, ни к городу, – покрутила я рукавом. – Но зато она закрыла всё, что надо закрыть. Я не про куртку. На работе творится черт, знает что… – и я начала вываливать на Андрея эмоции, накопившиеся за день. Он же просто слушал, просто кивал, просто вел машину.
Я была занята рассказами о работе и не заметила, как мы оказались на парковке. Мы с ним даже не обговорили, куда направляемся. Слишком много болтаю. Слишком!
– А куда мы приехали?
– Приехали покупать тебе куртку.
– Хорошее решение, – у меня было отличное настроение, несмотря на все перестройки на работе. Поэтому я стала импровизировать, поглаживать рукав и нежненько приговаривать. – Милая моя бабочка, не обижайся. Благодаря тебе на курточке не видны пятна клея. Практически, но всё же… Придется принять реальность. Ты, моя дорогая, выглядишь нелепо.
– Думаешь, только в бабочке дело?
– А чем плоха моя крутка?
– Цветом.