Страница 2 из 3
Чай давно остыл, от воспоминаний Рине стало душно, не хватало воздуха. Встав из-за стола, она распахнула окно. В комнату ворвался свежий воздух. За окном было тихо и спокойно. Казалось, весь город, кроме неё мирно спит. В эфире тоже ничего не происходит, только небольшие трески, да шорохи. «Может не сегодня? Может что-то не так поняли?» – подумала девушка – «Ладно, подождём. Эх, в конце концов напишу я сегодня эту биографию или опять перед Верой Захаровной оправдываться придётся». И Рина решительно подвинула к себе листок бумаги и начала писать: родилась… родители… школа с золотой медалью…переезд… война. На слове оккупация перо предательски дрогнуло, изобразив на бумаге странную закорючку и слово «помню», которое она и не собиралась писать. Некоторое время она смотрела на недописанный лист, пытаясь понять, зачем она это написала. «Ах, да! Оккупация… помню, конечно помню! Про каждый день, каждый миг помню».
Август 1943 года. Город на военном положении. Где немцы – толком никому не понятно; не понятно и почему до сих пор работает репродуктор на площади. В городе появилось много беженцев. Непрерывным потоком идут задыхающиеся от августовского зноя наши войска, все стараются не задерживаться в городе. Много раненых на бричках, рядом усталые девушки-санитарки. Иногда на улицах с телег они сгружают умерших красноармейцев, просят горожан: «Ради бога, похороните…». Над городом постоянно летают немецкие самолеты, но не бомбят, понимают – город войсками уже оставлен.
12 августа была хорошая погода. В городе уже немцы. Началась оккупация. Первыми на улицы въезжали мотоциклисты, потом крытые грузовики и бронетранспортеры с солдатами. Немцы входили в город быстро и очень уверенно. Из кузовов выглядывали улыбающиеся запыленные солдаты в зеленых мундирах с обязательно закатанными рукавами, в пилотках или стальных касках.
Немцы, конечно же, знали, что в городе уже давно нет войск, нет власти и поэтому спокойно стали разбредаться по домам в поисках молока, яиц, кур и других местных деликатесов. Обшаривали все углы, что считали для себя ценным – забирали, даже подушки. Особенным усердием в этом отличались румынские солдаты. Те вообще всё тащили. Около водопроводных колонок немцы, не стесняясь, раздевались, с удовольствием обливали друг друга ледяной водой, брились. Уже к вечеру продуктов, которые были на виду, не осталось, начались обыски, впрочем, без особых жестокостей, ведь пока в городе были только обычные солдаты немецкой пехоты, набранной в основном из германских рабочих.
В добротно построенных домах города поселились немецкие офицеры. В домах, что похуже – офицеры подразделения румынской стрелковой дивизии. У населения еще с начала войны создался единый образ немецкого солдата – тупого, безжалостного. Да, такие тоже были, но, в первые дни все увидели, что есть совсем не такие немцы, как в фильмах и на карикатурах. Отношения квартирантов с хозяевами складывались по-разному, но за месяцы общения многие друг к другу привыкли, а у некоторых сложились и дружелюбные отношения. Люди-то разные, были среди них и те, кто ждал «освободителей».
В дом, где жила Рина вместе с мачехой, поселился немецкий майор со своим денщиком. Женщин из дома переселили в летнюю кухню. Они старались жить очень тихо, не привлекая внимания. Немецкий квартирант понимал, где хозяин дома и кто он, но относился к этому спокойно.
Неожиданно вспышка памяти осветила скорее забавный инцидент, связанный с денщиком этого офицера. Забавный то забавный, но мог для неё плохо кончиться. Однажды утром, выйдя во двор Рина увидела, что денщик подметает крыльцо дома, а вместо совка использует её любимую картину. Сюжет её был незамысловат: в сельском дворе крестьянка кормит кур. Картина досталась от бабушки и была дорога как память. Возмутившись до глубины души и не сдержав эмоций, девушка схватила в руки веник и отхлестала им немца. Солдат вполне мог застрелить её за нападение, но это был спокойный, немолодой немец. Он только закрывался руками и бормотал: «Fräulein nicht, nicht Fräulein!». Вышедший из дома на шум офицер, увидев эту сцену сначала нахмурился, но поняв в чём дело громко засмеялся. Потом погрозил девушке пальцем и, похлопывая по кобуре пистолета, крикнул по-русски: «Пух, пух!»
Прошло пять месяцев, как гитлеровцы оккупировали город. Как в августе 1942 они стремительно захватили огромную территорию Кавказа, с такой же быстротой восемнадцатого января 1943 года они отсюда и ушли.
Писк из радиоприёмника вернул Рину в день сегодняшний. Два часа ночи. "Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!". По радио объявили, что будет передано важное сообщение. Встрепенувшись, она приготовилась принимать сообщение ТАСС. В два десять диктор Юрий Левитан прочитал Акт о военной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая Днём всенародного торжества – Праздником Победы. Рину переполнило чувство радости и восторга. Победа! Война закончилась! Дрожащими руками она подняла трубку телефона прямой линии с Первым секретарем горкома КПСС.
– Петрович! – закричала она, захлёбываясь от возбуждения и радости. – Победа!!! Сейчас только что по радио Левитан сообщение ТАСС прочитал.
Через минуту до неё дошло, что запанибратски обратилась к всегда строгому и неулыбчивому секретарю горкома.
– Ой, простите Виктор Петрович, от радости я забыла, как вас зовут по имени – дрожащим голосом тихо извинились Рина.
– Да что ты, девочка, ничего страшного, не волнуйся. Ты же такую весть принесла, как же я могу на тебя сердиться. Была бы рядом, с радостью расцеловал тебя.
Положив трубку, Рина не выдержала и в избытке чувств, высунувшись в окно, закричала в ночь «ПОБЕДА! КОНЕЦ ВОЙНЕ! УРРА!». Её переполняла гордость. Она первая в городе узнала о ПОБЕДЕ! Счастливая, она даже сделала несколько танцевальных движений. И удивленно захлопала глазами, услышав радостные крики и стрельбу. Казалось, всё население города собралось под окнами райкома партии в ожидании новостей.
Хотя, чему удивляться. Уже с первого мая был некий перелом в жизни горожан, все знали, что подряд идут наши военные победы. Первого мая был взят Рейхстаг. Каждый житель маленького городка знал на память все те победы, которые в это время одерживались, как наша армия двигалась на запад и била фашистов все время, выигрывала в боях в Отечественной войне. Ждали последнюю, победную точку. Дождались!
Люди выбегали из домов … радостно поздравляли друг друга с долгожданной победой. Народу становилось всё больше и больше, и все двинулись на центральную площадь. Началась стихийная демонстрация. Радостные лица, песни, танцы под гармошку. Война закончилась! Впереди были новые испытания и новые победы, а её ждала любовь, но уже в мирное время и в мирной стране. Рина была твёрдо уверена, что выполнит данное ею отцу обещание стать счастливой.
Полонез Огинского
Эта история произошла в небольшом южном городке. Двадцать лет как закончилась война. Жизнь давно вошла в своё спокойное русло. Однако, неожиданные события, произошедшие одно за другим, трагичные, удивительные и одновременно радостные потрясли жителей Восточной улицы. А началось всё с аккордеона.
В один из тёплых мартовских дней по улице усталой походкой шёл пожилой мужчина. Взгляд его потухших глаз без особого внимания скользил по окнам домов и лицам копошившихся во дворах людей. Было видно, что он безмерно устал и шел без цели, просто, куда глаза глядят. Он уже несколько часов бродил по улицам и переулкам незнакомого города и не мог остановиться, какая-то неведомая сила влекла его идти дальше. И он подчинился этой силе, доверился ей и шёл, шёл, шёл.
Неожиданно мужчина как будто споткнулся. Остановившись посреди дороги, он стал напряженно прислушиваться, повернув голову к дому, мимо которого он почти прошел. Из окон была слышна музыка. Кто-то играл на аккордеоне. Мужчина перешел на другую сторону дороги и присел на ствол поваленного старого дерева. Сгорбившись и повесив голову, он слушал музыку. Недалеко от него детвора меряла сапогами глубину воды в больших лужах. Пройдя все лужи, дети, обратили внимание на незнакомца и с любопытством, перешептываясь, понемногу стали подходить всё ближе и ближе.