Вечерний караван

Растерявшись из-за внезапно нагрянувшего бедствия, я не придумываю ничего лучше, как сымитировать боли в животе. Скукожив свое лицо в подобие печеного яблока, я встаю из-за стола и бегу в сторону уборных. Дергаю ручку в мужскую туалетную комнату. Предательски закрыта. Осторожно смотрю через плечо, оглядывая столик, за которым восседает причина моего разыгравшегося артистизма. Девушка с интересом наблюдает за моими потугами скрыться от нее. Усилив внутреннее напряжение, я достигаю задуманного – пульсирующая венка появляется на моем лбе. Если и это не убедит ее в том, что мой кишечник вышел из-под контроля, то проблема явно не в моем таланте, по которому плачет эстрада, а в ее недалекости. Проблема в том, что представление не может быть оборвано на половине, ибо тогда все мои усилия по созданию образа человека, ведущего неравную битву со сдуревшим сфинктером, пойдут прахом. Время идти на радикальные меры. Кряхтя, я ковыляю к двери, на которой красуется наклейка со схематично изображенной женщиной. Провернув ручку, я открываю дверь. Передо мной – заплаканная девушка, сидящая на крышке унитаза. Подняв на меня глаза, несчастная, чье лицо было измазано потекшей тушью, приоткрыла рот, намереваясь окатить меня бранью за столь невежественный визит. Сориентировавшись в моменте, я успеваю прикрыть ее рот ладонью, второй рукой закрыв дверь на щеколду.

Приглушенные вопли доносятся из-под моей ладони, пока я спешно стараюсь найти выход из сложившейся ситуации. Приложив указательный палец к своим губам, я пытаюсь привести девушку в чувство, говоря глазами, что в моих помыслах нет ничего, что могло бы ей угрожать. Поползновения, на мое удивление, срабатывают – дева из уборной, шокированным взглядом взирающая на меня снизу-вверх, затихает. Довольный собой, я правой рукой достаю из нагрудного кармана пачку влажных салфеток, по-дружески предлагая их своей новой знакомой. Дрожащей рукой она принимает презент. Я со скоростью черепахи убираю ладонь с ее лица, настороженно ожидая, что в любой миг ей в голову может прийти мысль продолжить концерт. Но, судя по тому, как она доставала салфетку за салфеткой из упаковки, протирая свои щеки от чернильной косметики и бросая использованные сервиетки себе под ноги, девушка постепенно приходила в себя.

Я оперся затылком о дверь. Сиюминутная проблема была решена, но я по-прежнему не догадывался, что мне делать с камнем преткновения, который наверняка все также сидел за столиком, вливая в себя очередной бокал с содовой. Сожитель по туалетной комнате, закончив со снятием макияжа, встал со своего белоснежного трона, протиснувшись к зеркалу, висящему над раковиной. Из-за ограниченного пространства мне пришлось вжаться в дверь, уворачиваясь от порывистых движений локтем в нескольких сантиметрах от моего лица. На метраж туалетных комнат в этом заведении явно поскупились.

Девушка поправляла свои рыжие кудри, будто забыв о моем присутствии. Я молча наблюдал за тем, как она безуспешно пыталась привести растрепанные волосы в порядок, молясь, что моя физическая оболочка и вправду стала невидимой – так я мог бы просидеть здесь до завтрашнего открытия кафе, избежав злополучного счета и маячащей возможности мыть посуду на кухне в зачет его уплаты.

Стараясь не отвлекать девушку от наведения марафета, я проскальзываю к унитазу и сажусь на него, приняв позу эмбриона. Опустив подбородок на колени, я разглядываю свою соседку по туалетной комнате, не найдя лучшей альтернативы для изучения в помещении метр на метр.

Укороченная косуха под которой красовалась футболка с принтом звездного неба, скинни-джинсы семь восьмых, голубые балетки на ногах. Лицо, до этого скрытое под толстым слоем растушеванной гуаши, оказалось усыпано веснушками. Рассматривая себя в зеркало, девушка, чьи искаженные до этого рыданиями черты только успели прийти в норму, снова заходится в слезах.

Я не знал, как вести себя в подобных ситуациях. Женщины оставались для меня загадкой, а весь мой опыт взаимодействия с прекрасным полом ограничивался первыми свиданиями, после которых мне так ни разу никто не перезвонил. Наверное, большинству девушек неинтересно слушать фанатичные рассказы о лучших фильмах студии Shaw Brothers, но и я не то чтобы расстраивался по таким пустякам. Моя вера в то, что где-то по городу ходит та единственная, что сможет по достоинству оценить мои редкие познания, перевешивала длинный послужной список неудач на любовном фронте.

Подобрать нужные слова, которые сработали бы подобно ключику, закрывающему ящик Пандоры со всеми горестями, взвалившимися на несчастную девочку, оказалось для меня непосильной задачей. Пытаясь выдавить из себя хотя бы несколько реплик поддержки, я закашлялся аки астматик в момент приступа – пересохшее от волнения горло дало о себе знать. Страх за свою жизнь возобладал над переживания за плачевное состояние девушки, из-за чего я вскочил с унитаза и, пододвинув своим тазом девушку, присосался к крану, жадно поглощая водопроводную воду. Почувствовав, что тревога отступила, я, вытерев рот ладонью, решаюсь обратиться к бедняге. Я успеваю произнести лишь "Эй, не стоит" перед тем, как девушка перебивает меня.

– Слушай, мне не нужны соболезнования от неудачника-извращенца.

– С чего ты взяла, что я извращенец? – я и вправду озадачен таким замечанием.

– То есть с неудачником я попала в десятку, любитель заглядывать к девушкам в туалеты?

Замечание, которое и вправду сложно парировать. Я мямлю что-то нечленораздельное в ответ, на что девушка, чье выражение лица схоже с физиономией психиатра, слушающего изречения пациента с шизофазией, скептически кивает головой. Я замолкаю. Пожелав мне хороших посиделок на сортире, она разворачивается и касается щеколды, уже готовая покинуть мое убежище. Я, осознав, что быть может, она и есть мой последний шанс на спасение, хватаю ее предплечье, прося остаться и выслушать меня. Замешкавшись и обдумав все за и против, девушка все же убирает руку с щеколды двери. Обернувшись вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов, мой кудрявый рыцарь взирает на меня с приподнятыми бровями, давая понять, что времени на рассказ у меня ограничено.

Я спешно выкладываю все карты на стол. Душещипательная история, приукрашенная в нескольких местах для создания необходимого сострадания к моей персоне, оканчивается демонстрацией слушателю раскрытого кошелька, дабы засвидетельствовать правдивость ранее сказанных слов. Девушка, выслушав мою слезливую исповедь, подходит к зеркалу и начинает поправлять чашечки лифчика. Утрамбовывая свой бюст, она обращается ко мне.

– Тебе повезло, что ты встретил человека, понимающего, как работает вселенная. Эффект бумеранга – это не шутки. Карма, все дела. Ты мне помог салфетками, я помогу тебе избавиться от девочки. – закончив с грудью, она посмотрела на мое отражение в зеркале. – жди здесь, как все сделаю, вернусь. Закройся на замок. Я постучу три раза, чтобы ты не спутал меня с кем-нибудь. И не смей рыться в моем рюкзаке.

Мотнув головой в сторону унитаза, где у ершика стоял тканевый рюкзак, она покинула туалетную комнату. Как только она скрылась за дверью, я тотчас закрылся на щеколду.

По ощущению она отсутствовала больше часа. За это время я успел справить нужду, отработать у зеркала приемы "пятерки ядовитых", чуть не надорвав связки в руке, силясь повторить движение Змеи, и по итогу прикорнуть, устроившись на крышке унитаза. Из неглубокого сна меня вырвали многократные приглушенные постукивания. Я с трудом раскрываю слипшиеся веки, а до моих ушей доносятся недовольные крики спасительницы.

–…Если ты там умер, то я надругаюсь над твоим трупом, помяни мое слово!

Не до конца придя в себя, я, пошатываясь, добираюсь до двери и, со второй попытки одолев щеколду, открываю ее. Девушка, глядя на меня исподлобья, фыркает и, оттолкнув мое еще не проснувшееся тело в сторону, идет за своим рюкзаком.

–…Проявляешь милосердие к человеку в беде, а он вместо того, чтобы отблагодарить тебя, храпит как свинья. Вот, значит, как ты переживал! – натянув лямки на плечи, она сверлила меня взглядом.