Проклятые замки

– Как же тогда вы дали благословение?

Графиня прижала ладони к груди.

– Я готова на многое ради своих детей. Рассудила: если он будет с ней счастлив, пусть! Быть может, второй сын окажется более благодарным и сделает хорошую партию, прославляя наш род и дальше. Но он не счастлив!

– Мама! – воскликнул Франтишек. – Я счастлив: я женат на любимой женщине! Ее жизнь была довольно тяжелой, поэтому она такая черствая к нам, но я клянусь, я сделаю так, что ее сердце растает!

– Не путай лед и камень, сын. Льдину ты сможешь растопить; камень навечно останется гранитом.

– Каролина ледяная, но вовсе не каменная, матушка.

Роберт удивился, не ожидая, что за женитьбой – событием, в его понимании, возвещающем о любви – может скрываться семейная распря. Ему стало интересно, что представляет собой Каролина, и графиня с удовольствием и не без язвительности в тоне рассказала все, как есть. Франтишек только добавлял в ее рассказ некоторые детали. Девушка была, что называется, сиротой. Она не знала родителей, потому что они умерли в нежном возрасте дочери. Воспитывала ее тетка; особа не знатная, из чего можно сделать вывод, что и родители не отличались благородным происхождением. Но тетка эта смогла, что называется, выбиться в люди, благодаря своей хитрости и хорошо подвешенному языку в правильных кругах, поэтому стала вхожей во многие семьи. Естественно, графиня Лишка никогда не принимала у себя подобное мещанство. Свою воспитанницу женщина беспрестанно возила по всем балам, надеясь сделать сироте хорошую партию. Франтишек встретил ее на одном из таких. Когда все танцевали, Каролина сидела у стены в небесно-голубом платье, и такая же голубая заколка перетягивала ее темные локоны. Красота девушки казалась такой дивной и далекой, что он не смог оставить незнакомку без внимания. Однако, его приглашение на следующий танец было отвергнуто. Франтишек опешил: он не думал о родословных, он тонул в ее голубом шлейфе и темно-карих глазах. Сопровождающая тут же окружила мужчину по-родительски заботливым вниманием, попутно выяснив его происхождение и некоторые детали о семье. Молодые люди несколько месяцев состояли в переписке; но письма девушки были преимущественно короткими и прохладными. Казалось, ее мало что интересует в этой жизни. Франтишек же решил непременно жениться на девушке и завладеть ее сердцем. Как оно бывает: чем больше она его отвергала, тем сильнее он стремился к ней.

– И, несмотря на все, я добился ее согласия. Мы с Каролиной обвенчались в городской церкви. Вошла она в наше имение как графиня Лишка-младшая. Как бы мать с отцом не заламывали руки, я думаю, что поступил правильно, послушав свое сердце. У бедной девушки не было ни отца, ни матери. Тетку ее интересовали только приемы и светские рауты; я знаю, она в корыстных целях способствовала нашей скорой свадьбе. Но кто-то должен был в этой жизни подарить Каролине искреннюю любовь.

Роберт, дослушав историю, выглядел вдохновленным, но отчего-то голос его казался грустным.

– Я хочу сказать вот что. Спасибо Господу за то, что он хранит покой в моем сердце. Оно свободно от любви, а значит, спокойно. Если бы страсть разгорелась в моей душе, я не знаю, как бы я поступил. Возможно, я бы пошел твоим путем, Франтишек.

Брат с благодарностью похлопал его по плечу.

– Но она ни на что не годная жена! – вновь застонала мать. – Она не интересуется своим домом, хозяйством, не дает указаний слугам. Крестьяне ее тоже мало волнуют, будь ее воля, она бы их всех распустила. А ведь сейчас мы переживаем обострение крепостных проблем! Знаешь, Роберт, что она делает целыми днями? Читает и лежит в постели.

– Мама. Ты же знаешь. У нее слабое здоровье.

– Воспитание у нее слабое, сынок. Хорошая жена, будь даже больной, всегда ведет себя как полагается. Она даже ребенка тебе не родила!

Франтишек изменился в лице. Последняя фраза ударила его по груди, словно брошенный камень. Вилка выпала из ослабевшей руки, громко звякнув о фарфоровую тарелку. Графиня, осознав, что причинила боль сыну, прикрыла рот рукой. Константин все так же отстраненно стал набивать трубку, будто вовсе не слушал, о чем говорили за столом.

– Ну что ты, мама. У нас обязательно будет большая семья и много детей, – пытаясь спрятать резкие ноты в голосе, ответил Франтишек. – Видит Бог, значит, еще не время.

И нельзя сказать, что ужин был испорчен только разговорами о Каролине Лишке, но атмосфера, воцарившаяся в гостиной, своей мрачностью превзошла старинное убранство замка. Доедали молча, в тишине; до десерта и не дошло – аппетит у всех внезапно пропал. Когда Константин Лишка последним встал из-за стола, слуги вновь кинулись, забегали, убирая тарелки, подсвечники, снимая скатерть. Одна из служанок, что ходила медленнее всех, с интересом рассматривала Роберта. Он перехватил ее взгляд; серые глаза девушки горели белым огнем, и юноша даже на мгновение смутился: нечасто ему доводилось рассматривать прислугу. Гувернер его, утомленный с дороги и промолчавший практически весь ужин, переплюнув по немногословности самого хозяина, предложил удалиться спать, что они с воспитанником и сделали. Несмотря на время года, в этом замке всегда ощущалась зябкость, ведь дело было отнюдь не в погоде.

Глава 2

Франтишек Лишка тоже не пожелал оставаться в Большой Башне и отправился в свою, Малую. Переход из одной в другую занимал всего несколько минут. Для этого члену семьи Лишек необходимо было подняться по винтовой лестнице на определенный уровень. Там он встречал массивные железные двери. Воспользовавшись специальным ключом, который имелся на руках у каждого Лишки, можно было с легкостью открыть их и перейти в узкий надземный проход. Дойдя до его конца (а он был достаточно коротким), следовало проделать то же самое, что и с первой железной дверью. Замкнув последнюю, Франтишек оказался дома. Свеча, которой он освещал себе путь по темным лестницам и коридорам, практически догорела и залила воском весь подсвечник. Мужчина вновь застучал сапогами по лестнице, направляясь в спальню своей жены.

Каролина сидела, облокотившись на высокую подушку, с натянутым до груди одеялом и вяло расчесывала длинные темные волосы. Она уже давно переоделась в ночную рубашку, но сон никак не опускался на ее разум. Тут ей послышался стук в дверь. Не успев сообразить и что-то ответить, женщина подтянула одеяло к подбородку, уронив гребень на пол. Муж вошел и оглядел комнату. На столике у зеркала в беспорядке валялись вытащенные из всех шкатулок заколки и ленты, сеточки для волос. Нити жемчужных бус свисали с самого края, грозясь упасть. Серьги с драгоценными камнями, некогда подаренные им и ставшие причиной судороги на лице Аннеты, поразившей ее, как только она заметила счета от ювелира, отражались в зеркале, создавая двойной блеск в легком полумраке будуара. Одна перчатка висела на спинке стула, другая на изножье кровати. Свечи в позолоченных канделябрах, которые Каролина собрала по всему дому и больше никому не отдавала без боя, даже только поставить при гостях, еще не были погашены. Значит, она до сих пор не заснула.

– Каролина, я думал, ты давно видишь сны.

– Не понимаю: в чем заключается прихоть стучать, если все равно заходить без позволения, – бесстрастным голосом ответила полуспящая, даже не взглянув на мужа. – Мне кажется, подобное поведение больше насмешливо. Сначала тебе демонстрируют нечто похожее на уважение, но после тут же стирают его совсем не уважительным поступком. Если обличить его в слова, то здесь прозвучит: «Я думаю, что ты моя собственность, но играю с тобой, иногда поддерживая мысль, что берегу твою свободу».

– Каролина… – устало и раздраженно протянул Франтишек. – Я не понимаю: почему же ты брюзжишь, как старая ведьма? Да, я твой муж, и у меня есть определенные права на тебя. Я могу посещать твою спальню каждый раз, когда мне заблагорассудится. Но несмотря на то, что я твой муж, – он вновь подчеркнул, – я даю тебе много свободы, я бы сказал, даже слишком много, раз ты перестаешь ее ценить. Со дня нашей свадьбы мы живем в разных комнатах. За редким исключением ты пускаешь меня к себе. Скажи, Каролина, душа моя: как долго я еще продержусь, мучаясь и сгорая от страсти при встрече с таким ледяным взглядом? Я отдал тебе свою любовь, свое сердце, дал свою фамилию и свой дом. Неужели я проживу всю жизнь, так и не познав твоей любви в ответ?