Страница 25 из 50
— Что ты хочешь от меня услышать? — я остановилась рядом со своей комнатой, скрестив на груди руки.
— Я? Хотя бы объяснения, почему ты так себя ведешь… — начал заводиться волк. — Между прочим, оборотни все прекрасно слышат, а еще у них отменный нюх. И я не раз слышал, как ты мне врала, чтобы не ходить гулять, и я не раз чувствовал, что ты меня боишься…
— Объяснения? — теперь вскипела я. — А может, это тебе стоит объясниться?
— Насчет чего, интересно, я должен объясняться, если динамо тут ты?
— Может насчет того, что обманул меня? Я ведь так искала информацию о настоящих родителях, а вместо того, чтобы помогать, ты мне мешал! Ты меня предал! — выпалила на одном дыхании.
Миша открыл рот, собираясь, кажется, что-то сказать, но я уже залетела в спальню, хлопнув дверью.
Перед тем, как скрыться в комнате, мне показалось, что в коридоре мелькнула чья-то тень, но слишком злая на Мишу, я даже не обратила на это внимания.
Злая. Вот опять злая. И чего это со мной? То Кощей, теперь волк… хотя нет, оба раза волк, библиотекарь просто под горячую руку попался. И все же надо бы сходить перед ним извиниться. Только сначала одежду высушить.
Однако едва я переоделась в сухое и собралась уже было отправиться к Кощею, как в комнату вернулись девчонки.
— Вот это ты натворила, убогая, — с порога фыркнула Соня. — Теперь тебя все феи ненавидят.
— А почему феи? — уточнила, глядя на девчонок.
Они уже были сухие — Соня, в отличие от меня, умела пользоваться своей магией вполне достойно.
— Потому что всех с факультета природных созданий русалки высушили, а оборотням итак не холодно. Эльфам с гномами тоже помогли, а феи слишком вредные, поэтому остались мокрыми, — хихикнула Злата. — А еще они очень не любят мочить свои крылья. Говорят, потом еще сутки летать толком невозможно, баланс сбивается.
— Ну, хорошо, что только феи. А то думала, меня ненавидит вся академия, — нахмурившись, пожала плечами.
— Ой, да ладно тебе, убогая. Забей просто. Здесь вечно что-то случается, — махнула рукой Соня. — Лучше подумай, что нам на выходные делать, а то моя душа просит приключений.
— Какие приключения, если академию все равно покидать нельзя? — вместо меня ответила Злата. — Можем опять девичник устроить, или с лешими сходить на пруды…
— От тех прудов после Мириного вмешательства одни лужи остались, а заново воды набрать еще не успели, — скривилась Соня. — Кстати, все же я не права. Русалки тебя тоже недолюбливают, им теперь не поплавать.
Прекрасная новость, еще и русалки.
— Тогда девичник, — вслух проговорила я. — Позову Прашу, посидим, поболтаем.
— Нет, — как-то слишком резко дернулась Соня.
— Что нет?
— Давай обойдемся без Праши, — отрезала русалка.
— Почему? Вроде она хорошая, — растерялась Злата.
Да и я, если честно, тоже пребывала в замешательстве. Соня конечно обзывается постоянно, но на самом деле она вовсе ведь не злая.
— Хорошая, да только с виду, — фыркнула русалка. — Мне она сначала миленькой показалась, думала, неужели ты, убогая, такую хорошую девочку к нам смогла привести? А потом стала замечать, что милая она одним лицом, зато сразу до приторности. А на самом деле не такая. Но я всегда знала, что от кикимор ничего хорошего ждать не приходится… тьфу, одно слово — кикиморы!
— С чего ты вообще это взяла? — раскрыла рот.
Фига себе у нашей Сони оказывается мысли… а я считала, ей Праша все же нравится.
— Так кто, думаешь, нас Березовой сдал, когда мы щуку спаивали?
— Это серьезные обвинения, — нахмурилась Злата. — Почему ты решила, что нас вообще кто-то сдавал?
— Да-да, — покивала я. — Мы столько шума наделали, вся академия сбежалась.
— Ага, я тоже так сперва решила. Мы-то с ребятами из кустов смотрели, как Березова вас поймала… уж прости, но попадаться всем разом было бессмысленно.
— Да ничего, я привыкла влипать в неприятности. Так что насчет Праши?
— Злата, ты вот недавно мне рассказывала, что ночью ходила к Березовой… — Соня повернулась к дриаде.
— Ну да… — та покраснела. — Жорик мясом подавился, кашлял долго, вы уже спали. Я перепугалась и понеслась к профессору, чтобы та помогла.
— Разве держать жмапиков первогодкам не запрещено? — вскинула брови я.
— Лучше уж пусть бы меня наказали, чем с Жориком что-то случилось, — поджала губу Злата. — Но я до Березовой так и не достучалось, а потом он кашлять перестал, переварил. Эх, сколько раз ему говорила, что жевать надо лучше, так все равно целые куски глотает!
И дриада погрозила плотоядному цветочку пальцем. Жмапик сыто икнул и клацнул челюстями.
Да уж, вспоминая, как Жорик без ущерба глотал Сонины железяки, страшно представить, каких размеров должен был быть кусок, чтобы он подавился. Мне казалось, цветочек и коровью тушу целиком способен проглотить, а после добавки потребовать.
— Может, она отошла, — пожала плечами я. — Ну мало ли… вдруг у нее с кем-то роман, и она в своей спальне не ночует. И вообще, при чем тут Праша?
— Нет, я утром у нее спросила, ради любопытства, — медленно протянула Злата, начав кое-что понимать. — И она сказала, что спит, как бревно, и разбудить ее довольно сложно.
— Вот-вот, — вскинула указательный палец Соня. — А встречала она вас на пороге академии, одной из первых. Значит, ее кто-то заранее разбудил, но мы ведь вместе были. Только Праша с нами на печке не ездила.
Да уж, действительно подозрительно, но…
— Глупости. Березова могла еще не ложиться спать, вот и услышала… не думаю, что Праша способна на такое.
— Как знаешь, убогая, — не стала спорить Соня. — Но сюда ее больше не води. И не плачь потом, если она тебе какую пакость сделает.
По пути в библиотеку, я размышляла над словами Сони.
С чего она вообще взяла про Березову? Нет, то есть русалка объяснила свою точку зрения, но ведь это же не аргумент! Профессор могла проснуться банально потому, что в туалет захотела, или там водички попить.
А Праша бы не стала на нас доносить — зачем ей это? Мы ведь так хорошо ладим, болтаем, много времени вместе проводим.
Впрочем, и Соня зря наговаривать бы не стала, и уж если она так сказала, значит действительно верила в свои слова. Эта вобла та еще вредина, но под шипастой кожанкой прячется вполне себе неплохой человек, справедливый и бескорыстный.
Но и Праша…
Ох, как сложно-то все.
Вздохнув, я припомнила тот вечер, когда мы угнали печку. Действительно, кикимора на ней кататься не стала, но сразу идти к Березовой…
Праша ведь такая милая, улыбчивая девчонка! Она всегда так стесняется, когда зовет меня погулять, и краснеет, когда разговор заходит о парнях, и забавно теребит свои косы, когда решает домашку.
Нет, не верю. И без того я в последнее время слишком скрытная, все неведомых врагов опасаюсь, так теперь еще что, и подругу бросить? Лучше уж с Соней поговорю, постараюсь ее убедить, что Праша хорошая и Березовой настучать на нас никак не могла. Уверена, русалка ко мне прислушается, если приведу разумные доводы.
Приняв решение, я зашагала бодрее. Вот, так и сделаю, чем пустыми сомнениями маяться и всех вокруг подозревать. А может даже наберусь храбрости, и прямо спрошу у Березовой, почему она тогда проснулась…
До библиотеки добралась окончательно успокоившись. Осторожно толкнула дверь, опасаясь, что Кощей уже спит, но тот сидел за своей стоечкой.
Закутавшись в теплый плед и попивая ароматный чай, бывший злодей всея Руси разгадывал кроссворды.
Услышав скрип, он поднял взгляд, тепло улыбнувшись мне.
— Неужто извиняться пришла, девонька? — деда Кош проницательно прищурился. — Али опять меня в чем-то обвинять будешь?
— Извиняться, — вздохнула в ответ. — Если, конечно, извините.
— Не волнуйся, я не злопамятный, — библиотекарь махнул рукой. — Чаю будешь?
— С удовольствием.
Пройдя к стойке, я уселась на стул, наблюдая, как Кощей ставит чайник.
— Грек, обессмертивший свое имя тем, что сжег храм Артемиды, — произнес старичок, протягивая мне чашку. — Девять букв. Думал Геростат, но тут всего восемь…