Нет дыма без меня

– Никак нет, товарищ полковник! – отвечаю Гриневу. Он мужик мировой, только мозг нам промывает, когда на неоправданный риск идем, жизни спасая. А я бы и не смог иначе, даже если бы там не Тори стояла. На ней, конечно, замкнуло так же, как и семь лет назад, когда мы только познакомились, но на помощь бы любому пришел. Потому что видеть осознание скорой смерти в глазах невыносимо.

– Тогда чего полез девчонку защищать? А если бы в тебя выстрелили?

– А если бы в нее? – Даже представлять страшно. Мир бы краски потерял сразу, мой так точно. Он и так стал почти черно-белым после того, как мы разбежались. Без нее пресно и скучно, это методом проб и ошибок выяснил. Но я хотя бы знал, что она живет, улыбается, в кино ходит и в отпуск катается. – А я все ж в бронежилете.

– Ладно, с тобой я еще завтра на эту тему побеседую. – Он вздыхает и кулаки сжимает. Знаю, что легким этот разговор не будет, еще и к психологу отправит, чтобы в башке порядок навели и нужные винтики закрутили. Нельзя рисковать собой. Нельзя действовать в обход приказа. И… – Потом зачем к ней поперся? Знаешь же правила.

И нельзя взаимодействовать со спасенными по окончании операции.

– Знаю, – киваю быстро. – Иначе не мог. Знакомая моя.

– Понятно. Надеюсь, очень хорошая знакомая, раз ты ради нее в пекло полез, – давит, выбивая признание.

Самая лучшая. И я ее чуть второй раз не проебал.

– Так точно, – не даю ни грамма лишней информации. Не мне же одному завтра мучиться. – Разрешите идти?

– Разрешаю. В часть, – бросает и, резко развернувшись, уходит.

А меня ноги сами несут к медицинской «Газели». Но чутье подсказывает, что гладко не будет. Тори перепугалась, меня узнав, это даже невооруженным глазом заметно. Я и сам немного струхнул, но быстро в норму пришел. Главное, что целая осталась, а над остальным будем работать. Поговорить бы нам нормально, без всяких стрессовых ситуаций. И ее успокоить, домой отвезти, чтобы сама по улицам не шаталась.

Залетаю в салон, там пустота. Только пакеты с покупками стоят и запах духов ее витает. Тех же самых, что ей дарил много лет назад, наблюдая, как глаза от счастья светятся. Забавно, ни черта не помню, как выглядит пузырек, а аромат как родной. Только родная сбежала, не прихватив даже самое необходимое, а мне теперь ищи и думай, не ввяжется ли она еще в какую опасную авантюру. Тру виски и вздыхаю устало. Угораздило же вляпаться так. Точно к психологу пора, во мне синдром спасателя просыпается. Но об этом я порассуждаю позже. Сначала все же найду Тори, тем более у меня и удачный предлог есть. Сгребаю пакеты и несу к своей машине. Кидаю на заднее сиденье и завожу мотор. Внутри колотит. Моя Тори. Шесть лет не видел, давил порывы хоть одним глазком в ее жизнь заглянуть, а теперь судьба сама столкнула. Интересно, в насмешку или в награду?

Уехала, бля. Собралась и срулила с майором. Вильнула своими рыжими локонами и умчалась. Хорошо хоть Володю знаю – пишу ему сообщение, чтобы подольше девчонку помариновал. Упустить ее не хочу. Хочу просто убедиться, что она в безопасности, узнать, как себя чувствует. Отдать эти шмотки, в которые ввалила наверняка кучу денег. На сегодня этого более чем достаточно, а потом уже осторожно в ее жизнь возвращаться.

Паркуюсь прямо перед входом, чтобы не пропустить. Пишу Слуцкому, чтобы выпускал мою принцессу – он тактично шлет меня, сообщая, что они еще не закончили допрос. Выхожу на улицу, обхожу свой «Вольво», ногой стучу по колесам от безделья, а потом опираюсь на капот и закуриваю. Обычно к пагубной привычке тянет, только если на выездах неприятности случаются. Сегодня неприятностей не было, зато случился полный пиздец: меня с разбегу вмазало в Тори и до сих пор не отпускает, как бешеного маньяка. Верчу в руках пачку сигарет, думая, как себя вести. Она другая. Я изменился. Считай, заново знакомиться придется.

Слышу ее звонкий смех и оборачиваюсь, тут же застывая. Слуцкий провожает ее с крыльца, что-то говорит, еще раз проверяет номер ее телефона и делает дозвон, сообщая, что обязательно наберет. А я напрягаюсь против воли. Знать хочу во всех подробностях, на кой хрен этому женатому старперу моя Тори понадобилась. Усмехаюсь и осаживаю себя, в последний раз затягиваясь. Моя, ага, разбежался. Я только и имею право теперь, что пялиться издалека да слюни пускать.

Вика замечает меня и тут же меняется в лице. Хмурит брови, смотрит поочередно то на меня, то на Вову, думая, кто из нас надежнее. В итоге сдержанно прощается с опером и идет навстречу мне. Недовольная до ужаса. Но не сопротивляется, знает, что я в любом случае свое получу.

– Зачем приехал? – останавливается в метре от меня и скрещивает руки на груди. Закрывается, но я ни на что другое и не рассчитывал. Тори всегда была упрямой, но моей упертости проигрывала. Точнее, уступала, потому что любила, а я делал то, что будет лучше для нас. В одном, конечно, облажался – отпустил ее. Больше подобных косяков не допущу.

– Я же сказал, что домой отвезу. – Пожимаю плечами расслабленно, будто не выжимал педаль в пол, лишь бы успеть. – Ты покупки свои забыла. – Открываю дверцу и киваю: – Садись.

– Я вызову такси, – упирается серьезно. – Спасибо, что привез мои вещи, больше помощи не требуется.

Усмехаюсь. Упрямая до невозможности. И от этой ее ершистости только еще сильнее хочется узнать, чем она сейчас живет. Когда по-настоящему плевать, обычно не сопротивляются.

– Садись, – повторяю с нажимом и улыбаюсь.

– Егор, это лишнее, – звучит уже мягче. Она прикрывает глаза и глубоко вздыхает. Сдается.

– Хорошо. Тебя есть кому встретить? – иду на небольшую уступку, думая, может, и правда не стоит так наседать. Мы друг другу теперь чужие люди. Это мне было двадцать четыре, я себя хорошо помню, да и сейчас прекрасно осознаю, что не делись чувства никуда, все как на ладони. А Тори всего восемнадцать, у нее потом было еще столько ярких эмоций, что наши отношения поблекли на цветастом фоне и омрачились не самым приятным расставанием.

Она переминается с ноги на ногу, лицо прячет, чтобы раньше времени все не считал, впивается пальцами в свое плечо и сокрушенно выдает:

– Нет.

Поражает честностью.

– Тогда залезай. Одну тебя не отпущу.

Она больше не спорит. Пыхтит возмущенно, но все же усаживается в пассажирское кресло и пристегивается. Волосы свои медные поправляет и кончик локона на указательный палец наматывает. Я так засматриваюсь, что тоже хочу провернуть подобное. Приходится сжать руку в кулак и закрыть дверцу.

– Куда тебя? К родителям? – Мы трогаемся, Тори отворачивается к окну. Ясно, говорить мы не планируем.

– Нет. С папой я давно не живу. – Она называет адрес на другом конце города от меня. Далеко. Раньше мы жили ближе.

– Дома есть кто-нибудь, кто с тобой остаться может? Тебе сейчас одной быть нельзя – знаю по себе. Нас сегодня-то неохотно распустили, обычно мы торчим в части еще сутки после таких выездов, приводя тело и мысли в порядок. Выплескиваем адреналин, разговариваем с психологом, сразу проблемы на корню вырезая. Только к любой операции мы готовы морально и физически, а Тори может накрыть в любой момент.

Бросаю на нее короткий взгляд, снова возвращаюсь к дороге. Вика молчит, не хочет врать, вижу по глазам. Но и правдой ошарашивать не спешит. Значит, не замужем моя девочка, и это вселяет уверенность.

– Так, понятно, – произношу и сворачиваю в противоположную от ее дома сторону. К себе она меня вряд ли пустит, значит, выбор очевиден. Оставлю у себя до утра, если ночь нормально переспит, то и дальше все хорошо будет.

– Куда ты меня везешь?

– К себе.

– Дымов, ты совсем из ума выжил? Останови машину! – едва не ревет от злости. Садится ко мне лицом и жжется взглядом. Вижу, что вцепиться хочет, только понимает, что любое неосторожное движение к аварии привести может.

– Нет. Тори, послушай…

– Не хочу. Останови! Боже! Ты вообще ненормальный! Это похищение, Дымов. Останови, или я на тебя заяву напишу, – рычит бестия, и я торможу резко на светофоре. Сердце ненормально в груди колотится от ее угроз. Вот, значит, как она обо мне думает? Пока я о ее безопасности беспокоюсь, она из меня морального урода делает.