Страница 51 из 53
В целом, и этого девайса было достаточно, чтобы читать статьи в интернете.
Да, кстати, мой папа, с тех пор как мы выбрались, нашёл себе постоянную работу, поклявшись, что больше ни с одним казино дел иметь не будет. Он хотел отправится работать вахтовым методом, но узнав, что я могу вскоре уехать, принял решение остаться с Тайфуном.
Из-за вывихнутого сустава на руке я пока не могла выгуливать мою собаку, поэтому эту прерогативу взял на себя папа. А когда он был занят – то его сменяли Юля или Кирилл.
Каждая наша встреча начиналась одинаково:
– Когда я получу адрес Тимура?
Видя, как упорно эти двое не желают со мной сотрудничать, я уже была готова на экстренные меры, например, прокрасться в дом Кирилла и найти там нужную информацию. Очевидно, Юля предала меня, поэтому помощи от неё ждать не стоит. Ну и ладно, сама как-нибудь справлюсь.
– Я ведь даже не попрощалась с ним. Разве Тимур не обрадовался бы, если ли б получил от меня весточку? – уговаривала я парня снова и снова.
Кирилл, до этого стойко противостоящий моим мольбам, сегодня оказался более сговорчивым.
– Скажу так, Вета. Моё упорство – это не только решение здравого смысла. Тимур сам запретил мне давать тебе адрес.
– Почему? – стоит ли говорить, в каком я была в шоке, слыша подобное. – Ты лжешь!
– Я не стал бы так шутить.
Тоже верно, он бы действительно не стал. Но почему Тимур не хотел моих писем?.. Для меня это казалось необъяснимым, как бы я ни размышляла об этом.
– Он не хочет больше со мной общаться? – предположила я. – Тимур обижен на меня?
– Не в этом дело, – улыбнулся парень. – Он хочет дать тебе шанс жить по-человечески. Роль «ждули» совсем не для тебя… Я редко принимаю его сторону, но в этом я согласен с братом.
– ... Ничего не понимаю, – разочарованно прижав к себе веселую морду Тайфуна, пробормотала я. – Он так хотел, чтобы мы были вместе. Но теперь, когда все, наконец закончилось, он… отталкивает меня...
– Возможно, он не думал в тот момент, что рядом с тобой будет не богатый красивый миллионер, а постаревший зэк, – с грустной усмешкой высказал свое мнение Кирилл.
Слыша такой его голос, я вдруг поняла, что плохо не только мне одной. Кирилл – его младший брат. И ему больно не меньше, пусть он и не показывает этого. Но при этом ему еще приходиться утешать какую-то не в меру чувствительную барышню!
– Заключенный, или олигарх – для меня это человек, без которого очень плохо.
Мне казалось, что Кирилл снова посмеется надо мной, но он ничего не казал на это. Оставалось гадать, какие мысли вертятся в его голове сейчас.
Я больше не могла позволить себе обременять Кирилла. Извинившись, мы с ним попрощались.
– Сегодня репетиция оркестра, – рассказал парень, проводив меня и неугомонного хаски до дома. – Ах да, чуть не забыл! – спохватился Кирилл, открывая дипломат. Достав пачку новеньких нот, он протянул их в мою сторону. – Твоя партия. Разбери все нюансы, чтобы после больничного сразу приступить к работе. Директор консерватории задумал летнее турне в Европу. Просматривайвнимательно, не пропусти ни одной страницы. Ах, как же я устал! Ты же слышала, что, пока Тимура нет, я являюсь его представителем на всех собраниях акционеров? Как хлопотно... Поскорее бы он уже вернулся…
Едва двери за другом закрылись, я принялась остервенело вытряхивать нотную тетрадь и не успокоилась, пока на пол не выпал маленький листок. На одной из сторон не очень аккуратным почерком был нацарапан адрес, расположенный очень-очень далеко. Я знала, что брат Тимура не может не сжалиться надо мной!..
– Ветик! – высунулся папа из кухни, не сразу заметив, как я стараюсь зажать рот рукой, дабы не разрыдаться. – У нас сегодня макароны по-флотски! Помнишь, как ты любила их в детстве? Мама приготовила их в тот день, когда ты поступила в музыкальную школу, ты была так счастлива… Ветик? Ветик, милая, что случилось?!
Глава 48
Пов. Тимур
– Как твоя рука? – это был первый вопрос, который я решил задать во время нашего долгожданного телефонного звонка.
Я, конечно, знал, что буду волноваться, держа в руке старенькую обшарпанную трубку кислотно-желтого цвета, но не думал, что даже голос будет дрожать…
Не надо было звонить ей… Зря я поддался на уговоры, пусть Вета в каждом письме неустанно упрашивала об этом. Кажется, я больше не был в состоянии отказывать ей хоть в чем-то.
– Все хорошо! – так же взволнованно ответила девушка. – Почему вы так долго не звонили?! Я не знала, что и думать...
Я усмехнулся, понимая, что не только мне потребовалось собрать все свои силы для этого короткого телефонного разговора. Виолета не очень хорошо умела притворяться – даже сквозь нарочито весёлый голос я мог видеть ее слезы.
– Ну, я ведь в колонии, тут... проблемы со связью, – придумал я оправдание, шумно сглатывая вставший в горле ком.
– Если вы хотели расстаться со мной так, то куда действеннее было бы просто сказать мне все как есть. Я вам больше не нравлюсь?
– Дурочка, я ведь ради тебя стараюсь.
– Что это значит?
– Я теперь заключенный. Человек с судимостью, – я бы хотел, чтобы мои слова звучали мягко, без тени сожаления и мольбы о том, чтобы меня не бросали несмотря ни на что.
Никто не хочет, чтобы любимый человек вдруг отказался от тебя, даже если на то есть причина. А у Виолетты была сотня таких причин. И все же она выпросила у Кирилла мой адрес и вынудила меня попросить у надзирателя звонок.
Как я мог не терзаться призрачной верой в то, что все еще нужен ей?
– Если бы вы позвонили мне раньше, я бы сказала, что готова ждать столько, сколько потребуется! – уверенно заявила девушка.
Я молчал, даже несмотря на то, что нам бы не позволили говорить слишком долго. Надзиратель все это время неустанно следил, ловля каждое слово.
– Вета, через пять лет мне будет сорок… А ты войдёшь в самую счастливую пору своей жизни.
Она еще слишком мала. В ней говорит столько чувств – благодарность, привязанность, страсть. Но как только проснется здравый смысл – она очень пожалеет, нет никаких сомнений в этом.
– Мне не важно! Мне все это не важно! Вы не посмеете просто вот так взять – и оттолкнуть меня! Я столько вытерпела… чтобы, наконец, быть с вами, а вы... вы пытаетесь напугать меня какими-то глупостями...
– Ну, не плачь. Не переношу, когда ты плачешь.
Хорошо, для начала пусть она успокоится и получит то, чего так сильно хочет. Хотя бы на первое время, хотя бы на словах, а потом, как привыкнет, уже не будет так яро отвергать мысль о нашем расставании.
Она все еще такой ребёнок... А молодые люди быстро меняют круг своих интересов.
Я и так уже достаточно испортил ей жизнь. Более того, по моей вине эта хрупкая жизнь чуть было не оборвалась в ту ночь. Как я имел бы права требовать большее? Даже если отчаянно этого хотел.
«Ты ведь знаешь, что я не смогу жениться на тебе? – сказал я ей в своем первом ответном письме к ней из колонии. –Стелла тоже отбывает срок, но мы все еще не в разводе. И я не знаю, получится ли это сделать из-за не поделённого имущества»
«Не говорите мне о ней! Я хочу читать только о том, что касается вас,только вас. Расскажите, как вы живёте? Не обижают ли вас в том месте? Чем занимаетесь в свободное время, если такое у вас вообще есть?»
Её письма всегда были слишком милыми...
Эти листочки, исписанные аккуратным кругленьким почерком, были похожи на нотную грамоту. Они стали моим самым большим сокровищем. Будучи очень богатым человеком в прошлом, я не уверен, что хоть чем-нибудь дорожил с таким рвением, как этими бумажными посланиями.
Иногда у меня получалось выпросить пару минут телефонного разговора у надзирателя, и плевать, что после приходилось быть личным рабом у него. На севере любая бытовая деятельность давалась не из лёгких. Но, черт, это того стоило.