Страница 1 из 9
Виталий Егоров
Баронесса и мертвец
Прекрасной семье друга и коллеги посвящаю.
Часть первая
Неуловимый покойник
1
Девяностые годы.
Конец февраля выдался довольно метелистым и холодным. Да и неудивительно в это время наблюдать подобных явлений природы – перед грядущей весной здесь часто шалят свирепые ветры, которые, выдувая с полей и лугов бледные вихри, иногда обнажают его сокровенные тайны, доселе укрытые под толстым снежным покровом.
Мороз все еще держится ближе к сорока градусам и, вкупе с ветром, он может представлять смертельную опасность для путника, опрометчиво решившегося выехать в такую погоду в лес с риском застрять в заметенной сугробами дороге вдалеке от людских поселений.
В один из таких дней некто Кудряшов, глава небольшого фермерского хозяйства, на старенькой автомашине «Нива» задумал посетить своего рабочего-коневода Ермолая, который вел замкнутый и тихий образ жизни на охотничьей заимке, расположенной в трех десятках километров от города.
Решено – сделано. Отоварившись в магазине необходимыми продуктами, прикупив в придачу горячительного в качестве вожделенного гостинца для истосковавшегося по спиртному отшельника, он ранним утром тронулся в путь, рассчитывая к ночи возвратиться домой.
В городе и в окрестностях мело. Запоздало пожалев, что не догадался на всякий случай бросить в машину валенки и тулуп, Кудряшов, сокрушенно вздохнул и завернул на лесную дорогу.
Проехав километров семь по лесу, он выехал в открытое поле, и тут подтвердились его худшие опасения – далее дорога была занесена снегом. Он попробовал пробиться через сугробы, но быстро понял, что продолжить путь без проблем вряд ли ему удастся. «Нива», тщетно попытавшись преодолеть очередной снежный нанос, натруженно заревела мотором и, выпустив пар из радиатора, замерла как вкопанная.
«Все, сдохла лошадка – вскипел двигатель! – с тревогой подумал мужчина, досадуя на свою старенькую «клячу». – Если дело так пойдет и далее, то придется топить снег, запаса-то воды не взял с собой!»
Он заглушил мотор, достал из коробки с провиантами бутылку водки и, отхлебнув пару глотков прямо из горла, задумался. Перед ним стояли два варианта для выбора: либо, невзирая на трудности, продолжить путь, либо вернуться домой. Кудряшов отлично знал дорогу до заимки, впереди было много открытых участков и, скорее всего, там везде хозяйничала метель, поэтому, немного подумав и вновь пригубив спиртное, решил развернуть машину в обратную сторону.
А тем временем метель усиливалась. Мужчина решил выйти наружу, чтобы убрать утеплитель с радиатора для устранения закипания мотора, но дверца машины не открывалась – за то время, пока он сидел в раздумьях, ее занесло снегом. Сходив на улицу через пассажирскую дверь, Кудряшов, чертыхаясь, вернулся за руль.
«И лопату не прихватил! – с досадой ругал он себя. – Собрался, называется, в дальнюю дорогу – забыл все на свете! Так и замерзнуть не мудрено!»
Попытка развернуть машину не увенчалась успехом – она еще более зарылась в снег. Проклиная все на свете, мужчина с трудом вылез из машины и попробовал ногами откинуть снежные наносы из-под колес. Осознав напрасность таких попыток вызволить «Ниву» из плена, Кудряшов в отчаянии окинул взглядом открытое поле в надежде найти хоть какую-нибудь подходящую палку, чтобы разгрести сугроб, который на глазах угрожающе разрастался с подветренной стороны машины.
Прикрываясь рукой от ветра, несущем в себе острые как иголка ледяные кристаллики, больно впивающиеся в лицо, он углядел вдалеке на чистом поле торчащий из-под земли предмет, похожий на довольно толстую палку. Уже без особой надежды на то, что вряд ли сможет этой жердиной откопать машину, Кудряшов, сокрушенно вздохнув, двинулся в сторону от дороги, сразу же провалившись по колено в снег.
Идти надо было метров тридцать. Хлипкая болоньевая куртка не спасала от пронизывающего ветра, утепленные ботинки, если мало-мальски и оправдывали свое название в условиях города, в лесу они были бессильны перед всепроникающей стужей, медленно и верно вытесняющей жизненное тепло от конечностей.
«Что мне делать дальше, как быть, если не смогу вытащить машину? – обреченно думал Кудряшов, с трудом преодолевая снежную преграду. – Идти пешком? Куда? До трассы километров семь-восемь, а там поймать машину и доехать до города?.. А, может быть, рвануть на заимку к Ермолаю? Это в десяти-двенадцати километрах. Нет, далековато, лучше вернусь обратно. Эх, сейчас бы облачиться в тулуп и в валенки! Какая досада, какая досада!..»
По мере приближения к своей цели, Кудряшова вдруг посетило непонятное тревожное чувство, он остановился в пяти метрах от нее и, щурясь, пригляделся. Ему показалось, что перед ним не дерево, а нечто такое, которое ранее являлось частью живого существа.
Сделав еще несколько шагов, он наклонился над находкой, потрогал ее рукой и в страхе отпрянул назад, свалившись на снег. То, что он увидел, могло ввергнуть в шок любого – из сугроба торчала голая человеческая нога. Очевидно, когда-то она была спрятана под снегом, но непрекращающиеся за последние дни ветры оголили ее, выдав страшную тайну перед незадачливым путником.
Побарахтавшись в глубоком снегу на четвереньках, Кудряшов вскочил на ноги и размашистым шагом побежал в сторону дороги.
Ворвавшись в салон машины, он судорожно схватил бутылку водки и, сделав несколько глотков, опасливо посмотрел в сторону чернеющей вдали ноги человека.
«Откуда здесь мертвец, как он оказался под снегом?! – сверлили его голову панические мысли. – Ермоха?! Но почему здесь?! Нет, это не он, а другой человек! Почему он босой?! Убили и закопали под снег!»
Изредка прихлебывая водку, Кудряшов лихорадочно думал, что ему делать дальше. Бензина в баке было еще достаточно, но печка автомобиля грела плохо, холод постепенно проникал под одежду, ноги сковывала стужа. Он надеялся, что кто-то на большой машине проедет мимо и спасет его, ведь дорога вела не только к заимке, где жил Ермолай, но и к небольшому поселению вахтовиков-геологоразведчиков.
Так он просидел в машине до темноты. Водка его не брала, он выпил почти полторы бутылки, но ожидаемого облегчения не наступило, голова тяжелела, сдавливало в груди. Окончательно разуверовавшись в том, что подмогу вряд ли стоит ожидать, он, весь закоченевший, вышел из машины, потоптавшись рядом, невольно бросил взгляд в сторону страшной находки и решился идти в сторону трассы. В баке оставалось меньше половины бензина, он не стал глушить двигатель в надежде быстро вернуться обратно с подмогой и вытащить машину из снега.
«Бензина хватит часа на три-четыре, а к этому времени вернусь обратно, – думал он, прощаясь со своей «Нивой». – Тем более в радиаторе залита вода… Эх, хотел же осенью поменять на антифриз, но все лень! Если мотор заглохнет и прихватит морозом, эта поездка влетит мне в копеечку».
Ветер дул нещадно. Кудряшов посильнее укутался в куртку, спрятал руки под мышки и, с трудом вышагивая по заснеженной дороге, с горечью подумал о своей находке и что надо бы сообщить об этом в милицию. От этой мысли он поник еще более:
«Теперь дело затянется до утра, а то и на целый день. С какого лешего мне попался этот мертвец?! Сейчас менты заподозрят самого, посадят в кутузку и все жилы вытянут, с них не станется!.. А, может быть, не сообщить им о трупе? Нет, нельзя! Вот тогда-то точно возьмут в оборот, как первого подозреваемого… А вдруг это труп Ермохи? Тогда его смерть точно повесят на меня! Но как он оказался так далеко от дома? Нет, это не он!»
Вот и опушка леса. Под защитой еловой чащи вьюга потеряла свою ярость, дорога была укатанной, и непутевый фермер одеревенелыми ногами засеменил в сторону трассы, до которой оставалось не менее семи километров.
Когда Кудряшов дошел до шоссе, уже не чувствовал пальцев ног, а щеки и нос были обморожены – это он понял, постучав замерзшими руками по безжизненной коже на лице, будто по дереву.