Страница 28 из 184
— А-а-а… эм… — проглотил язык Хайсл — он теперь тоже сидел с нами — уставившись на Саманту с недоумением.
У парня случился ступор из-за близкого присутствия девушки — он всё ещё подросток, который только входит в половое созревание, ему простительно.
Клоквелл в этом плане был более спокоен — что вполне понятно, учитывая его скрытые наклонности, — но не менее удивлён.
— Присаживайся, — я пододвинул свой поднос, освобождая Еве чуть больше свободного места напротив меня.
— А-а… эм, вы знакомы? — встрял Уил, переводя взгляд с меня на Сэм и обратно.
Его можно понять. Клоквелл достаточно хорошо знал всех моих школьных друзей — они были и его друзьями ** тоже — и Ева точно не входила в их число. А о случившемся позавчера я Уилу, естественно, ничего не рассказывал и даже узнать о моём участии в теракте благодаря телевизору, как это было в прошлый раз, он не мог. Но даже если бы я засветился на камеру, Клоквелл ещё ни разу не видел меня в костюме.
— Вчера познакомились, — кивнул я.
— Саманта Ева Уилкинс, — сама представилась девушка. — Но лучше просто Ева — друзья зовут меня так.
— Ульям Клоквелл, — всё ещё не понимая, что происходит назвался Уил.
— Р-ричард Хайсл. — Разок запнувшись, отозвался Дик.
— Могу я называть вас просто Билом и Риком? — Тут же отреагировала Ева.
О нет, сейчас начнётся.
— Нет, лучше всё-таки Уильямом. — Мгновенно отказался Клоквелл.
— Да, конечно. — Согласился Хайсл.
— Эм-м… хорошо, У-и-л-ь-я-м. — Скривив губы, по буквам проговорила его имя Ева.
— Что? Хочешь сказать что-то о моём имени? Думаешь, я не могу называться Уильямом? — Ну вот, опять… какой же он всё-таки придурок, мог бы просто согласится на Уила — это ведь нормальное сокращение, я ведь не предлагаю всем называть меня Маркусом, а Ева не настаивает на Саманте, хотя ей её первое имя и вовсе противно, потому она и Атомная Ева, а не Атомная Сэм.
— Да называйся, как хочешь, У-и-л-ь-я-м. — Воу, она снова это сделала… не знал, что Ева была такой конфликтной в детстве.
— Достаточно. — Я пнул Уила под столом, предупреждая очередной спич о важности его полного имени. Чёрт, она даже не к тебе пришла, остынь!
— Что… не затыкай меня! — Окрысился уже на меня Уил и демонстративно отодвинулся на полметра.
Ой, да пожалуйста.
— Кстати, — отвернувшись от друга, говорю я уже Еве. — Ближайшую неделю я не смогу навестить твоих братьев. Моя мама откуда-то узнала про вчерашнюю драку, и я теперь до выходных под домашним арестом.
— Серьёзно? — изумилась Ева. Я прямо видел, как мой образ, как уверенного в себе могучего супера, в её голове рушится осознанием того факта, что меня может наказать мамочка. Впрочем, мне и самому от этого смешно… — Это полный отстой.
— Как видишь, не у тебя одной проблемные родители… — хех, знала бы ты масштабы проблем с моими родителями, с отцом, если быть точным.
— Блин, чувак, — с грустной — свежие синяки только усиливали этот эффект — рожей выдавил из себя Хайсл. — Мне так жаль, это ведь из-за меня ты подставился…
— Забей, я знал на что иду, и уж тем более знал, как к этому отнесётся Дебби.
В целом, за исключением того, что Уил, как всегда, выставил себя придурком с этим своим именным заскоком, Ева легко вписалась в новый коллектив и стала его постоянным членом. Впрочем, как и ожидалось, ведь она оказалась той ещё пацанкой, сейчас она ещё только начала осознавать свою женскую сексуальность и пока не научилась использовать её для манипулирования противоположным полом… впрочем, я погрешу против истины, если скажу, что Ева когда-либо на моей памяти прибегала к подобному. Хотя помню я не так уж и много…
На удивление, наказание от мамы совершенно не испортило мне эту неделю. Узнав, что я не могу покидать свой дом Ева изъявила желание прийти ко мне в гости сама, несколько шокировав мою маму, которая сразу же заподозрила нас в том, что за этой внезапной дружбой скрывается нечто большее. В её воображении обе мои недавних драки тут же оказались связанны с появлением новой подруги. Но она всё же не стала препятствовать присутствию девушки в доме, видимо решив, что лучше уж я тут, под её присмотром, чем где-то там, неизвестно где и в какой компании.
Полдня мы просто играли на приставке — прошли в кооперативе лучший сиквел за всю историю игровой индустрии — и болтали о том, о чём не могли говорить в школе. О наших способностях, о том, что мы будем делать в дальнейшем.
Маленькая, чуть смешная, Ева, сверкая глазками, рассказала мне о том, что подумывает присоединиться к какой-нибудь подростковой команде и, конечно же, уговаривала меня сделать это вместе с ней, совершенно отказываясь понимать моё нежелание становиться частью подобного коллектива. Ну и, конечно же, делали уроки мы тоже вместе — задания у нас были очень схожие, хотя и всего один общий предмет — Ева, ожидаемо, оказалась королевой химии, да и с остальными предметами справлялась неплохо, не то что Уил, которого мне постоянно приходится доучивать за учителями.
А на следующий день, с подтягиванием Уила и Дика, количество гостей увеличилось втрое. И теперь уже я ловил жалобные взгляды от отца… а вот нечего было молчать, когда твоего сына наказывали за боевую доблесть, будешь знать теперь. Никаких костюмов дома, пока я наказан.
Правда ребята не додумались захватить с собой свои геймпады, но благо Ева «нашла» у меня за телевизором два новеньких контроллера, с подозрительно розовым логотипом в виде Розерфордовской модели атома. Вчетвером мы устроили турнир в «Смертельной Битве», в котором Ева играючи уделала мальчишек, но пала перед моей абсолютно читерной скоростью реакции, а затем побегали всей толпой во второй «Left 4 Dead».
Да. Это была, пожалуй, самая весёлая неделя за всё моё второе детство.
Примечение:
** Не забываем, что понятия «друг» для нас и для американцев весьма различны. Там другом называют человека, с которым познакомились пять минут назад, а если такого нового друга представить, как «знакомого», то это может быть расценено как попытка отгородиться от человека… то есть, это весьма невежливо.
Экстремофилы
Бездна не разменивалась по мелочам. Солнечный свет не бывал здесь миллионы лет, атмосферы измеряются сотнями, а впадины способны поглотить десятки Эверестов. Говорят, именно здесь зародилась земная жизнь, если это правда, то роды эти были не из лёгких, достаточно посмотреть на местных обитателей: изуродованные давлением, холодом и хроническим голоданием их раздутые тела дадут фору любому монстру кинематографа, начиная с неказистых кроненбергов и заканчивая легендарными ксеноморфами. Чудовища глубины.
Мимо меня проплыл очередной мешок с зубами. Гипертрофированная пасть, усеянная разномастными под кривыми углами растущими зубами, длинное мешкообразное тело — метров двадцать в длину — маленькие глазки, едва ли способные различать что-то кроме света, тени и пары оттенков зелёного. Пасть у него не закрывается вообще, полагаю, он так охотится — просто плавает с раскрытой глоткой, ожидая, что туда кто-то случайно попадёт — ну или пока его подслеповатые глазки не заметят кого-то из местных любителей излучать собственный свет. Тогда одно из двух: либо мешок с зубами проглотит светлячка, либо светлячок окажется приманкой ещё более крупного хищника, а такие тут имеются в достатке. * Моя камера — спасибо за неё изумительной и универсальной способности моей новой подруги — запечатлела уже с десяток тварей ещё больших по размеру, чем этот зубастый мешок. Настоящие, мать его, левиафаны. Чудовища из бездны.
Но таким ужасающими кажутся они только на первый неискушенный взгляд. На деле местные обитатели, страшные снаружи, оказались хрупкими, словно игрушечными. Когда одна из них, заметив меня в радиусе собственной биоиллюминесценции, попыталась откусить себе кусочек вилтрумитского мяса, то лишь обломала об меня зубы. Причём в самом что ни на есть буквальном смысле: десятисантиметровые клыки в полуметровой пасти полутораметровой рыбины — которая так-то не должна, по представлениям современных учёных, вырастать более пятнадцати миллиметров — раскрошились об мою кожу, словно сделанные из некачественной глины. И дело тут было даже не в моей вилтрумитской прочности. Сила нажатия была совершенно шуточной для такой устрашающей пасти. Если бы на моём месте оказался обычный человек, которому как-то удалось погрузиться на такую глубину — для этого ему понадобилось бы заменить свои легкие на имплантат, способный вырабатывать кислород под давлением прямо из воды, облачиться в прочнейший термостойкий гидрокостюм, ну и серьёзнейшим образом поработать с генами и прочей биохимией собственного организма, чтобы приспособить его к подобному давлению, — то он отделался бы синяками и ушибами. Зубы твари были хрупкими, словно сделанными из пенопласта. Впрочем, свирепость глубоководных рыб тоже пошла мне на пользу. В какой-то момент я понял, что могу почувствовать их приближение ещё до того, как увижу их в свете фонарика. Правда я так и не понял на чём именно зиждилось это чувство, и будет ли оно работать не в воде. Но в попытках лучше понять его понять и развить, я даже научился плавать тут вовсе без света… это был очень странный опыт, но интересный. Бездна оказалась по-своему красива — эти тусклые светлячки, вспыхивающие то тут, то там, словно подвижные и близкие звёзды, — заранее не узнаешь принадлежит ли очередной огонёк хищнику, норовящему тебя съесть, или это же это что-то безобидное.