Страница 38 из 76
— Да, это было так. — спокойно подтверждает Эмир, а я чувствую, как у меня холодеют руки и быстро бьется сердце. Что? Маленький Эмир был на такое способен?
— После этого тебя искали с полицией, а ты прятался по всяким притонам и подвалам. Воровал, бродяжничал, работал на всяких отбросов - занимался подделкой денег, обналичивал краденые карточки, перевозил оружие и даже занимался вымогательством. Я правильно рассказываю?
— Да, все было так. — снова подтверждает Эмир, и его ледяное спокойствие меня ужасает. Он действительно не врет. Он занимался всем этим, будучи ребенком?
— Тьфу, — плюется в воздух отец. — Слышала, Лия? Я не говорил тебе и матери об том, лишь бы не расстраивать, но вот во что превратился нормальный ребенок. В полиции тогда хорошо его знали, и рано или поздно поймали бы и посадили. Ну или прибили бы - у него в конце концов начались крупные проблемы. И если бы не Ямпольский, подобравший его...
Отец фыркает.
— Позволил из уличной шпаны превратиться в игрока покрупнее. Отмазал от всех преступлений, отмыл, обул и пошел твой Эмир заниматься бизнесом под прикрытием влиятельного человека. А все равно уже не отмыться от прошлого. Да и Ямпольский был на руку нечист, и только бог знает, что он еще там творил, о чем полиция не знает или молчит. Так что, Эмир, уходи отсюда подобру-поздорову и больше никогда не приближайся к Лие. Не заставляй меня нервничать и искать пистолет.
— Сожалею. — произносит Эмир с улыбкой и опустив на секунду глаза. — Но Лия мне нравится и я никуда не денусь.
Ох... мне хочется упасть на кровать и посидеть, пока головокружение не пройдет. Отец становится от ярости настолько бордовым, что я боюсь в этот момент даже не знаю чего: то ли того, что папу разобьет инсульт, то ли того, что он реально не выдержит и пристрелит Эмира.
В этот момент в комнату внезапно отворяется дверь и заглядывает улыбчивая мама с полотенцем в руках.
— Чего вы тут сидите? — спрашивает она, вытирая руки от капель воды. — Я там уже стол накрыла. Мы поедим и поедем уже, не будем молодежь отвлекать. Давайте-давайте, поднимайтесь. Эмир, ты тоже.
— Спасибо. — вежливо произносит Эмир, а я слышу, как скрипит зубами отец, но молчит. Понятно, он не станет выяснять отношения при маме. А Эмир не собирается сам уходить.
Ох, черт. Это будет самый напряженный ужин в моей жизни и я даже не представляю, чем он закончится.
28.06 глава
28.06 глава
— Дорогой. — произносит моя мама спустя полчаса, когда отец берет со сковородки уже очередную порцию рыбы. — Это уже четвертая добавка. Может, ты оставишь Лие немного?
— У нее в морозилке теперь куча рыбы. — бухтит отец. — Пожарит еще.
Я нервно ковыряю вилочкой крошки на тарелке, чувствуя, что скоро поседею от напряжения. Папа явно не собирается уходить домой раньше Эмира и изо всех сил тянет время. Ему не станет плохо от такого количества еды? Все же, врач прописывал ему диету...
Похоже, мама думает о том же, потому что она решительно забирает у папы тарелку и ставит ее в холодильник.
— Ну, хватит. Нам уже пора ехать домой, а тебя так разморит и ты за рулем уснешь. Да и Эмира задерживаем. Лия, ты б взяла у парня рубашку и закинула бы в сушилку... а то простынет.
— Ой. — отец с шумом выдыхает, откидываясь на спинку стула и поглаживая демонстративно живот. — Знаешь, а меня уже разморило. Как-то неохота ехать никуда в ночь, да и дочь мы давно не видели. Лия, постелишь нам? У тебя переночуем.
— Какое “постелишь”? — всплескивает руками мама. — Володь, ты с ума сошел? У Лии одна кровать и раскладушка! Мне шею потом опять лечить месяц. Хочу лечь на свой ортопедический матрас и нормально отдохнуть. Собирайся давай!
— Что-то мне плоховато...Никуда не поеду.
— Володя!
Эмир, тем временем, откладывает в сторону вилку, и вытирает салфеткой руки.
—Спасибо за угощение, но мне тоже уже пора. Не буду мешать. Лия, проводишь? — вежливо говорит он, и мама тут же поворачивается к нему с лучезарной улыбкой, под аккомпанемент скрипа папиных зубов:
— Эмир, ты не простудишься? Надо было просушить рубашку, а мы вас с Лией отвлекли. Мы сейчас уже уедем, и ты можешь не стесняться...
— Все в порядке. На работе переоденусь.
— Я пойду, провожу. — коротко говорю я, тоже отодвигая тарелку и поднимаясь из-за стола. Когда мы с Эмиром покидаем кухню, я случайно замечаю мамин сердитый взгляд, судя по всему, требующий от отца объяснений по поводу его поведения.
— Похоже, твой отец серьезно настроен не допускать нашего с тобой общения наедине. —с усмешкой произносит Эмир, снимая с вешалки такое же промокшее насквозь пальто, которым я прикрывалась на улице. — Что же будет, когда он узнает обо всем...
— Эмир! — шикаю я, покосившись в сторону кухни. — Потише.
— Я не сказал ничего конкретного. Расслабься.
Мы выходим в подъезд. Я спускаюсь по лестнице, и думаю о том, что у отца действительно есть основания для такого поведения, и я даже не могу его в этом винить. Про Эмира он рассказал не самые приятные вещи. И сам Эмир, похоже, не желает как-то пояснять сказанное. Он ничего не отрицал и перед отцом, и сейчас молчит. Любой бы попытался оправдаться, лишь бы выглядеть в глазах другого человека получше.
Дождь на улице уже заканчивается, и только редкие капельки иногда падают с неба. Когда мы приближаемся к машине Эмира, я не выдерживаю:
— Ты не хочешь как-то объясниться?
Он, уже было потянувшийся к ручке, чтобы открыть дверь, оглядывается на меня.
— По поводу чего?
Ха! Он серьезно?
— Эмир, по поводу того, что сказал мне отец. Такое чувство, будто бы он рассказал пару забавных историй из детства, и только. — произношу я. — И ты поэтому такой спокойный.
— Часть ты и так знаешь, остальная часть - правда. — он разворачивается, и, скрестив на груди руки, смотрит на меня. — Поэтому, какие объяснения тебе нужны, Лия?
Мне хочется вздохнуть. Эмир просто мастер прямолинейности.
— Я не думаю, что такой ребенок, каким был ты, без причины избил бы директора и подался в преступники. У моего папы уже профдеформация, поэтому он неспособен ни на сочувствие, ни на эмпатию к тем, кто нарушил закон. — все же, вздыхаю я. — Но я - не мой папа, поэтому могу попытаться понять тебя, и не надо заминать тему... Что? — я запинаюсь ,потому что после этих слов у Эмира появляется улыбка.
— Лучше сочувствуй себе, Лия.
— Что? — у меня приподнимается бровь.
— Даже если у человека есть причина совершить преступление, он все еще может остановить себя. Если же он продолжает это делать снова и снова - ему точно сочувствие и понимание не нужно.
— Эмир... — я чувствую, как у меня дергается веко.
— Что? — он хмыкает. — Ты настолько добрая, Лия, что мне даже не хочется рассказывать, что происходило в том детском доме, чтобы тебя не расстраивать. Доброта - плохая черта характера, но даже с ней можно прожить в этом мире. Правда, не со мной, потому что в таком случае ты будешь часто разочаровываться. Поэтому я хотел держаться от тебя на расстоянии, но вышло все иначе. И кому тут нужно сочувствовать?
Что за человек? Мне хочется его стукнуть, но я просто прикрываю глаза, возвращая себе спокойствие.
— У тебя совсем нет совести, Эмир. И я даже знаю, что ты сейчас со мной согласишься.
— Немного есть. Я же не хотел разрушать твой уютный привычный мирок.
— Все, езжай, куда ехал. — начинаю злиться я. — И можешь позабыть про наши выдуманные отношения. С таким бессовестным настроем, вроде твоего, мой отец будет охранять меня с пистолетом в руках. Если не хочешь умереть раньше времени - молчи про мою беременность и признайся уже, что ты мой работодатель, и только. Не заставляй моего папу лишний раз тревожиться.
— Конечно. — Эмир прикрывает глаза, подозрительно соглашаясь со мной всем своим видом. — Как скажешь. До завтра, Лия.