Дебют

Заключался слух в том, что я, помогая не из благих побуждений, а из подлости и корысти, принуждал спасаемых аристократов к долгу чести, дабы попасть сюда и стать аристократом заполучив одну из благородных девушек себе в жёны.

Но и этого мне было мало в моей подлой алчности. Ведь подлость моя не знает границ. Я же специально выбрал княжну Полозову, так как её семья только вернулась в свет общества и была беззащитна перед моими кознями.

В общем, я мерзавец и негодяй, который принудил бедную беззащитную девушку стать моей женой против её воли. Хотя против её воли тут, наверное, слух правдив.

Итог из этого был ясен. В глазах большинства, я был ещё тем уродом. Однако опасным уродом, с которым по первой лучше не связываться. Мало ли какую я подлость ещё замыслил.

И на фоне всех этих слухов была весьма интересна заинтересованность в моей дружбе трёх бывших гимназистов.

Всё бы нечего, вот только я не настолько был идиотом как думали те, кто подослал этих ребят мне в друзья.

Поначалу я конечно о таком не задумывался. Времени не было. Однако узнав слухи про себя в этих учебных стенах, сразу провёл нужные параллели, так как я ждал интриг и козней в этом месте.

Стоило слегка сопоставить информацию, и получалось, что мой сосед засланный казачёк. Я конечно и так бы его проверял на наличие шпионажа и прочего, просто потому, что он находится совсем рядом. Но те, кто это задумали, сами его выдали с потрохами.

Как можно было не учесть в своих интригах социальную среду этого места, в которую благодаря слухам я не вписывался.

Они, наверное, думали, раз я чернь, то сразу обрадуюсь дружбе с себе подобным, да ещё и соседом в придачу. Вот только если можно предположить, что мне как новичку в том месте, это может и нужно, то бывшему гимназисту, скорее всего, нет. Особенно на фоне общих слухов и отношения ко мне аристократов, о которых эти трое не могли не знать.

По-простому, дружба со мной, это сплошные проблемы с аристократами, и ещё большее понижение их социального статуса, который тут и так где-то на уровне плинтуса.

Поняв это, мне теперь оставалось выяснить, на кого он работает и какие цели преследует. Ведь в простое наблюдение за своей персоной я не верил.

Для простого сбора данных не нужно в друзья набиваться. Можно и со стороны понаблюдать, да так по-соседски вечером фразами по перекидываться.

Потянувшись всем телом сидя на лавочке, я посмотрел в небо, где солнце уже близилось к закату, после чего перевёл взгляд на дорожку, где в самом её начале увидел идущих в мою сторону двух особ.

Первой оказалась моя невеста, а вот второй была средних лет женщина в строгом платье и смахивала она на гувернантку.

В том направлении, откуда они появились, если я правильно помнил, была территория младших классов лицея, а также их общежития.

Получалось Анастасия, сейчас шла и в правду с гувернанткой одного из учащихся тут детей. Ведь младшие классы могли иметь в распоряжении вроде до перевода в старшие классы прислугу.

На полпути до меня женщина, поклонившись Анастасии, свернула на другую дорожку, а вот моя невеста пошла дальше, так как путь к основным корпусам и общежитиям пролегал через меня.

За пять семь метров до моей лавочки, я был замечен, что явно показал её запнувшийся шаг.

Я отчётливо видел, как окаменело её лицо, а выражение стало весьма высокомерным.

Когда до меня осталось пара метров, я встал и, совсем дружелюбием кивнул невесте, после чего произнёс:

— Рад нашей внезапной встречи Анастасия.

— Вы что меня караулили? — Вместо приветствия выдавила сквозь зубы Полозова.

— Как можно, — наградил я девушку улыбкой, которая явно её раздражала, что мимолётно и отражалось на её каменном лице. — Это сама судьба подарила нам первую встречу за столь долгий срок разлуки.

— Это не судьба, а злой рок. — Чуть слышно произнесла Настя.

Я сделал вид, что не услышал тихих слов и, посмотрев на кисть невесты, увидел изящное обручальное кольцо с брильянтом, по бокам которого расположились изумруды. Как не крути, а правила есть правила. Колечко пришлось носить.

— Вам очень идёт кольцо, — перевёл я взгляд с руки на лицо девушки. — Надеюсь, вам оно понравилось.

— Вы про это кольцо? — подняла она правую руку, демонстрируя обручальное украшение. — Которое даже не удосужились подарить лично. Я уж не говорю о его покупке. — Колко сверкнула она глазами.

Моё лицо осталось невозмутимым, но вот в душе всплыли слова Марии Павловны об этой в кавычках милейшей особе.

— Анастасия, неужели вы хотели, что бы я лично одел вам его на вашу руку, придя к вам в дом? К сожалению волей службы я был отослан за пределы Петербурга и не смог выполнить ваше желание. За это недоразумение я готов извиниться, — наградил я свою невесту смиреной улыбкой, стараясь сдержать ехидство в глазах, после чего в один шаг приблизился к лавочке, на которой сидел, и сорвал у её ножек Татарник, или в простонародье колючку. — Вот. — Протянул я можно сказать цветок Анастасии.

Моя невеста округлила глаза, и даже опешила от такого подарка.

— Это что? — Только и смогла произнести она, смотря округлыми глазами, то на меня, то на цветущую колючку, которую весьма болезненно было держать в руке.

— Цветок. — Улыбнулся я невинной улыбкой.

— Какой это цветок? — гневно раздула ноздри бледная девушка. — Это сорняк.

— Как сорняк? — покрутил я перед лицом Насти колючкой. — Соцветие есть, да и цветёт он, значит, цветок. Смотрите, какой он красивый. Да есть колючки, у всех есть свои минусы.

— Что вы несёте?! Вы невыносимы, — шагнула она вперёд и, толкнув меня слегка плечом, обошла меня. — Хам. — Протянула она, смотря на меня в пол оборота.

— А как же цветок? Что мне прикажете делать? — Как ни в чём не бывало, произнёс я.

— Себе оставьте, раз вам так нравятся колючки, — фыркнула Анастасия. — На сегодня я сыта общением с вами. Прощайте.

— До скрой встречи, — мило расплылся я в улыбке. — Мы же помолвлены как ни как.

Испепеляющий взгляд был мне ответом, после которого Настя развернулась ко мне спиной, и быстро зашагала прочь, а я, склонив голову набок, вдруг осознал, что мне начинает нравиться выводить из себя и злить мою, так сказать невесту.

Вернувшись в свою комнату общежития, я скинул верхнюю одежду и сапоги, после чего завалился на кровать.

Уже вскоре придёт мой сосед по комнате, после чего настанет пора узнать, на кого работает этот лицейский крот.

Мысль как это сделать пришла ко мне внезапно, когда Михаил со своими друзьями ещё с утра бойко зазывали меня на местную попойку по случаю начала учебного года в лицее.

Я же лаконично съехал с этого предложения, сославшись на беспокоящие меня травмы, полученные за время несение службы летом.

Как говорил один из моих учителей, шпион должен не только раскрывать вражеские намерения, но и участвовать в них, поворачивая их ход себе во благо.

А значит, пусть себе шпионят, только теперь по моим правилам.

Жаль, конечно, что техника разума, которая создавала в голове жертвы чуть ли не отдельную реальность, хоть и была мне подвластна, но несла до сих пор для меня опасность.

Я уж молчу, сколько родовой силы она постреляла в секунду, а при сильном сопернике и вовсе могла не сработать, или быть развеянной, если бы она была замечена в момент её наложения.

Однако Михаил был не из таких, а значит и разработанных техник на основе разума мне хватит за глаза, дабы раскрутить его на чистосердечное признание. При этом, не раскрыв себя.

После полуночи дверь в комнату открылась, и на пороге в знатном подпитии появился Михаил.

Стоило лицеисту шагнуть за порог, как по его лицу прилетела звонкая оплеуха, откидывая его голову в сторону, и сворачивая набок очки, после чего его схватили за грудки, и швырнули в комнату, где он грохнулся набок, и проехался по полу.