Недокнига от недоавтора

– Что-то не вижу я твоего курорта, надо было всё-таки свернуть на прошлой развилке.

Неудивительно, что он не видел, навигатор показывал ещё десять минут езды. Я что-то пробурчала в ответ, стараясь погасить закипающую волну негодования. Но как только всё вернулось в нормальное русло и оставалась ещё буквально пара минут, мы припарковались у обочины. Зачем, спросите вы? Правильно, чтобы спросить дорогу у людей, торгующих вениками. Это удивительно, но их ответ совпадал с моим. Вот так чудеса. Разумеется, когда тебе почти тридцатка и родной отец всё ещё не доверяет тебе в каких-то вещах, это обидно.

Находчивое

Трёхочковый

Тёмные очки

В детстве твоё музыкальное окружение состоит целиком из прослушиваемых родителями песен. Поэтому мои предпочтения тогда отдавались Киркорову, Баскову, русскому шансону, ну и песням с аудиокассеты «Для детей». В какой-то момент все стали вдруг говорить про Диану Гурцкую, которая выпустила тогда дебютный альбом и стала ездить по России с концертами. Помню, мама тогда часто смотрела её выступления по телевизору. Грустный факт для тех, кто не знает – это незрячая от рождения певица.

Тем же летом мы должны были ехать на море, и папа где-то раздобыл мне солнечные очки. Чтобы уж наверняка защитить детские глаза от солнца, очки были невероятно тёмные, но мне они нравились. Они мне нравились потому, что напоминали очки у Дианы Гурцкой, в которых она выступала. Видимо, тогда в Перми выдалось солнечное лето, потому что я их носила каждый день куда угодно, поход с мамой на рынок за продуктами не был исключением. Мы не спеша ходили между знакомыми уже продавцами от молочного ларька к мясному и так далее. Смотреть на фиолетовые волосы продавщицы молока мне уже надоело, и я отошла к ларьку со всякими жвачками и конфетами в надежде выпросить потом у мамы что-нибудь эдакое. Тут я поймала на себе взгляд женщины с ребёнком, стоявшей чуть поодаль от меня. Услышав обрывки их разговора друг с другом, я поняла, что они приняли меня за слепую. То ли это дремавшие актёрские таланты, то ли детская непосредственность и отсутствие какого-то стыда, но я стала им подыгрывать. Я отвернулась от конфет и медленно, трогая вытянутой рукой стену, отошла к более пустому месту и стала ждать маму. Взгляд я направила в одну точку перед собой, чтобы не крутить при этом головой.

Мой спектакль продлился недолго. Мама, подходя ко мне, тоже услышала их разговор и попросила снять очки.

– Мам, зачем? Можно я в них постою?

– Нет, сними. Я тебе потом объясню зачем, – приказала мама.

«Потом объясню. Да я и сама знаю зачем, такой спектакль мне обломала» – думала я, снимая очки, и медленно удалялась от своих зрителей.

Срочно нужны очки

Совсем недавно мы с подругой предались воспоминаниям о школьных годах. Она вспомнила, как при проверке зрения одной нашей однокласснице назначили очки, и та тогда вышла расстроенная из кабинета окулиста. Я этой истории не знала, и в ответ на неё у меня была неоднозначная реакция – я стала смеяться потому, что вспомнила ещё одну очковую историю.

Это был второй класс, и я тогда дружила с девочкой, которая уже носила очки. Будем звать её Марина. Так вот, у Марины были очки на «минус», которые грозят почти всем школьникам в наше время. Такие очки выписывают при близорукости, если ты не видишь издалека. Моя «проблема» была в том, что тогда я видела все надписи на доске даже с последней парты. А так как детям, чтобы зрение дальше не падало, сильный «минус» не прописывают, то Марину посадили за первую парту, далеко от меня. А это означало, что дружба была под угрозой. Уговоры учителей посадить нас вместе не работали, даже моя ложь о плохом зрении не помогала. Так что мне срочно нужны были очки.

Тем же вечером я пожаловалась маме, что плохо вижу, и мы договорились сходить к детскому окулисту. Но у окулиста мной была допущена серьёзная ошибка – я смогла назвать все картинки, подтвердив своё хорошее зрение.

– У ребёнка почти «единица» – отрезала врач.

– Странно, а говорит, что не видит, – отвечала мама, – Юля, а ты далеко или близко не видишь?

Мне ничего не оставалось сделать, как опять пуститься во все тяжкие.

– Близко. Когда вышиваю, не вижу (Да, мы в школе вышивали).

– А, ну такое может быть у детей, – сказала врач и дала мне табличку с размытыми текстами, которые можно было прочесть, но я грустно сказала, что не могу этого сделать.

– Хорошо, выпишем очки на небольшой «плюс».

Очки на «плюс» обычно носят люди в возрасте, когда не могут близко прочесть название на упаковке лекарств, и маленькие лживые второклассницы. Ох, как тяжело же мне было с этими очками – в них всё расплывалось и приходилось их смешно спускать на нос, чтобы действительно видеть, что происходит вокруг. Но это того стоило – меня посадили за одну парту с Мариной.

Заключительная очкастая авантюра

Перед тем как моё зрение действительно ухудшилось и я стала носить уже по делу прописанные очки, случилась третья история из серии «Мартышка и очки». В этот раз всему виной был симпатичный старшеклассник с плохим зрением, в которого я была влюблена в шестом классе. Что я только не делала, чтобы он обратил на меня внимание. Писала ему признания в любви и тайно подкладывала в карман куртки, подговорив на это гардеробщицу, почти каждый день смотрела расписание его класса, чтобы случайно пересечься, но этого было мало. Честно говоря, я не знаю, чего добивалась, вряд ли он позвал бы меня в кино, например, и я это прекрасно осознавала. Видимо, он должен был сказать, что разделяет мои чувства и готов подождать ещё пару-тройку лет, пока мне не исполнится хотя бы четырнадцать.

Так или иначе, но надо было придумать что-то ещё. Что-то такое, что нас бы объединяло. И я придумала – мне нужны были очки. Опять. Я уговорила на это маму. Опять. В чём я убедилась, так это в том, что она легко ввязывается в подобные очкастые авантюры. В этот раз пришлось врать не окулисту, а только сотруднику оптики. Легенда была такой, что мне нужны очки со стёклами без диоптрий для театральной студии. В ответ на своё враньё и за определённую плату спустя пару дней я уже расхаживала по школе в очках. Липовые очки были красивые – в чёрной металлической оправе, и я никак не могла нарадоваться своей идее. Каждый раз, проходя мимо своего предмета воздыхания, я смотрела на него в упор, но уже сквозь прозрачные стёкла, продолжая надеяться не пойми на что.

У одноклассников, конечно, были вопросы и просьбы померить, но ни один из примерявших не заметил подвоха.

– У них маленький минус, – объясняла всем я тогда.

Все верили, кивали и отдавали мне их обратно.

В итоге моя любовь прошла, а очки остались. Но я не перестала их носить. Носила я их уже потому, что мне они действительно потребовались. Придя с моей оправой в ту же оптику, но уже с рецептом от врача, я попросила заменить мне липовые стёкла на настоящие.

– А я вас помню. Вы брали очки для театральной студии, – сказал мне сотрудник оптики.

– Да. В театральную студию я больше не хожу, – ответила ему я.

Одним плакатом двух бабушек

Одна из моих бабушек жила и всё ещё живёт в городе Кирове. Из него до Перми, откуда я родом, можно доехать за восемь часов на поезде. Примерно за год мы с мамой ездили к бабушке в гости раза два минимум – в летние и зимние каникулы, и также она к нам приезжала пару раз – после сбора урожая с огорода и до посадки семян.

Помню, что её приезда я всегда очень ждала, и однажды решила нарисовать плакат с надписью «Добро пожаловать, бабушка» и повесить его на видном месте в коридоре. Но что-то пошло не так, бабушка поменяла билет, и её приезд был отложен на пару дней.

– Ну пусть плакат повесит эту пару дней, не снимать же его, – решила я, и родители со мной согласились.