Сердце морского короля

Глава 14. Между маару и муренами

— Простите, что лезу не в свое дело, дорогой будущий родич, — очень равнодушно сказал Эргиан, переставляя камешек, — но знает ли ка-на Джиад, что всего через пару часов вы покинете дворец?

Он уже второй день учил Алестара играть в тосу, по обыкновению ехидно утверждая, что это отличный способ не сойти с ума им обоим. Ему, Эргиану, потому что должным образом занятый ум к безумию не способен. А у его величества… и без того очень необычный способ мышления! Алестар поймал насмешку, как брошенную острогу, но не разозлился, как раньше, а сдержанно напомнил, что прибой возвращается, и принцу еще предстоят тренировки на Арене. Ядовитая кариандская зараза немедленно заулыбалась и сообщила, что уровень мастерства его величества неуклонно растет, и потому фору в камнях Эргиан ему больше давать не станет. Вот так и беседовали. Странным образом это действительно помогало снять чудовищное напряжение, давившее на Алестара. Но не сегодня. Потому что глубинник был безупречно и очень опасно прав.

— Еще нет, — сумрачно добавил Алестар, видя, что и эту партию проиграет. — Эргиан, а вы уже нашли свою таинственную художницу? — перевел он разговор.

— Еще нет, — с улыбкой повторил кариандец. — Но каи-на Джиад принесла мне второй рисунок.

Он достал из шкатулки, стоящей на столике, медный лист, и Алестар вгляделся в переплетение линий, начерченных резцом неизвестной девушки. В том, что это девушка, он не сомневался, кто еще станет подобным образом флиртовать с принцем, не связанным узами брака? Пожалуй, учитывая характер Эргиана, обожающего загадки, незнакомка выбрала отличную тактику, чтобы взять приз в этой гонке. А рисунок был хорош! Ровная долина, на которой в кажущемся беспорядке лежали огромные камни. Над ними плавали рыбы и медузы, из-под пары камней тянули щупальца крупные маару, а дно между камнями покрывали водоросли…

Несколько мгновений Алестар недоумевал, что ему кажется в рисунке таким знакомым и, одновременно, странным, а потом восхищенно ахнул, сообразив. Округлые каменные глыбы были не обычными скалами, а камнями тосу, и вся равнина — невероятных размеров доской для игры. Силуэт салту над одним из валунов ясно показывал величину… Кто мог играть на этой доске? Разве что боги! Но, судя по заросшему дну и обломкам корабля, виднеющимся вдалеке, партия была давно заброшена, и от рисунка веяло печалью.

— Она удивительно талантлива, — сказал Эргиан, бережно принимая лист обратно. — И знает, что я люблю тосу и древние легенды!

— Про вашу страсть к тосу всему дворцу известно, — фыркнул Алестар, гадая, кто эта художница и почему она не скажет Эргиану о своих чувствах прямо.

Хотя почему, это как раз понятно. К моменту их встречи принц будет уже изрядно заинтересован!

Он с тоской оглядел настоящую доску, лежащую между ними, и решительно оттолкнулся хвостом. Хватит уже трусости, а иначе это не назовешь. Если Джиад узнает обо всем от кого-нибудь другого, она ему не простит. И обидится… Меньше всего он хотел оскорбить ее недоверием сейчас, когда разлука так близка.

— Встретимся у загонов для салту, — буркнул он Эргиану, невозмутимо собирающему камушки, и кариандец изящно склонил голову.

Доплыв до покоев Джиад, Алестар спросил у дежурящего в коридоре гвардейца:

— Каи-на Джиад со своим гостем вдвоем?

— Нет, ваше величество, у них ири-на Санлия и каи-на Леавара, — доложил тот. — Приплыли час назад, заказали еды, а тинкалу Санлия принесла с собой.

— Ясно, — усмехнулся Алестар, стуча в дверь, хотя ему было совсем не весело.

Объясняться с Джиад при всех не хотелось, а звать ее для разговора наедине… Конечно, всегда можно попросить остальных прогуляться, Санлия и Леавара поймут, а вот Лилайн — вряд ли. Лилайн Каррас, будущий посол Акаланте на суше! Как же ты мешаешь! Ведь понимаешь все, но именно поэтому не покидаешь Джиад ни на минуту. А времени осталось так мало!

Он поздоровался с веселым обществом, расположившимся на огромной кровати вокруг подноса с тинкалой. Леавара гребнем расчесывала Джиад волосы, уже изрядно отросшие, и, судя по коротким цветным лентам в другой руке, собиралась их заплести. Лилайн что-то рассказывал — его насмешливый мягкий голос Алестар услышал от двери, как и смех Санлии. Надо же! Он уже и не помнил, как суаланка смеется! При нем она и улыбалась-то нечасто. Леавара вторила подруге.

А Джиад, кажется, было все равно, что ее возлюбленному дарят улыбки первые красавицы двора. Она обернулась к двери, встретив взгляд Алестара, и будто просияла изнутри, но тут же потухла, плотно сжала губы, и сердце Алестара болезненно кольнуло. Его здесь не ждали. И следовало, пожалуй, вспомнить о гордости, сообщить, что он отлучится по делам, и уплыть. Что толку бесконечно вымаливать невозможную любовь? Все равно, что ловить отражение луны, которое качается на волнах.

— Доброго утра, ваше величество! — звонко ответила за всех Леавара. — Присоединяйтесь к нам, прошу! Мы решили отметить день рождения каи-на Джиад!

— У нее… день рождения? — глупо переспросил Алестар, чувствуя себя редкостным болваном.

Он же не знал! Но это никак его не оправдывает, потому что можно было спросить! За все это время он ни разу не решился ей что-то подарить, и вот такой случай! А ему уплывать в полдень, и непонятно, как сказать об этом Джи, какой уж тут праздник и подарки…

— Понятия не имею, тир-на, — улыбнулась Джиад, и чернильная Бездна ее глаз потеплела, когда жрица с усмешкой глянула на Леавару. — Я подкидыш и дня своего рождения не знаю. Но мне сказали, он в самом конце осени. Каи-на Леавара придумала отметить его сегодня. Простите, что мы вас не пригласили, это случилось как-то очень быстро.

— Ничего, — старательно улыбнулся Алестар, краем глаза невольно отмечая, сколько пустых кувшинчиков из-под тинкалы стоит на столе.

Да его раз двадцать можно было позвать за это время!

— К тому же не хотелось отрывать вас от дел, — добавила Джиад, и по едва заметному блеску ее глаз и такому же старательно спокойному голосу, как у него самого, Алестар понял — она уже знает.

Неважно, кто сказал. Он опоздал. Ничего нового. И можно уже ни на что не надеяться.

— Но раз уж я приплыл на праздник с пустыми руками, — старательно улыбнулся он, — позвольте увести у вас каи-на Джиад ненадолго. Обещаю, она скоро вернется, вы и тинкалу допить не успеете. А если успеете, пошлите на кухню за новой.

Он посмотрел на Джиад, и она с неуловимо изменившимся лицом поднялась над кроватью и последовала за ним. К счастью, плыть было близко. Сейчас Алестар сам не знал, радоваться ли этому.

Кивнув двум охранникам, вытянувшимся при их появлении, Алестар толкнул массивную дверь, привычно пропуская Джиад вперед. В темной тунике и штанах, но босиком, с распущенными волосами, которые так и не успела заплести, жрица выглядела изысканно стройной, и не скажешь, что опытный умелый воин. Сладкой болью пронзило воспоминание, как она была хороша на Арене в день смерти отца Алиэра, нарядная, накрашенная и в рубиновом браслете на запястье. Его браслете…

— Это склад оружия? — с удивлением спросила Джиад, оказавшись внутри длинной комнаты, уходящей вдаль. — Иреназе или человеческого?

— И того, и другого, — ответил Алестар, подплывая к туарре и заставляя ее светиться сильнее.

Остальные шары немедленно откликнулись, и хранилище озарил яркий голубоватый свет. Ираталь держал оружие в безупречном порядке, как и все, что было связано с воинским делом. В каменных стойках торчали остроги и трезубцы, насаженные на деревянные древки разной длины. Море постепенно съедало дерево, даже несмотря на пропитку смолой, но каждый год из казны выделялись деньги на покупку нового оружия в Маравее, где купцы заказывали его людям с островов. «Хочешь мира — будь всегда готов к войне», — сказал однажды отец, когда Алестар спросил его о причине таких трат.