Страница 37 из 137
Но что тогда делать ей, Джиад? Разве сможет она после этого уйти от Лилайна, если их дороги разойдутся? Такой долг будет висеть над ней всю жизнь и отравит все, что между ними сейчас. Даже если упрек никогда не прозвучит, все равно останется хотя бы тень обязательства. Если бы Джиад любила Лилайна и собиралась прожить с ним всю жизнь, даже тогда она бы сто раз подумала, принимать ли такую жертву, смогут ли они с Каррасом не удушить свою любовь цепями долга и благодеяния. Но она его не любит… И если Алестар заплатит за свою вину, то Лилайну искупать нечего.
А сказать об этом нельзя. Гордый алахасец оскорбится смертельно, и Джиад его понимает! Но ничего сделать не может, потому что вскоре все и так выяснится. Алестар ведь собирается отправить их на землю вдвоем, и ему нет нужды скрывать свое обещание заплатить храму выкуп.
— Верь мне, — попросила она, глядя в лицо, которое столько раз целовала. — Прошу, Лил. Что бы ни случилось. Что бы тебе ни сказали. Просто верь…
— Верю, мой страж, — хрипло сказал Лилайн и потянулся на то маленькое расстояние, что еще их разделяло.
Губы Джиад встретились с его губами, и она впервые в жизни почувствовала, какова на вкус вина. Что ни выбери, Лилайну все равно будет больно. И она не может ни оттолкнуть его, ни прикрыть собой, потому что эта боль у каждого своя.
Они целовались взахлеб, исступленно, как в первый и последний раз, будто перед казнью или расставаясь навсегда. Рука Лилайна легла на ее спину, а Джиад обняла Карраса за плечи, прижимаясь к нему и опомнившись лишь, когда наемник чуть слышно зашипел сквозь зубы.
— Прости! — опомнилась она, отстраняясь. — Какая же я дура!
— Мог бы… еще раз убил бы эту погань… — выдохнул Лилайн с искаженным от боли лицом. — Теперь из-за него не поцеловаться.
Он улыбнулся и нежно коснулся лица Джиад, провел пальцами по ее губам. Сказал со старательно изображаемой беззаботностью:
— Ничего, еще наласкаемся вдоволь. И все остальное тоже. Как же я по тебе скучал…
Возмущенный свист из клетки Жи прервал его на полуслове, а потом салру забился так, что по комнате прошла волна, и Джиад недоуменно глянула туда. Рыбеныш — хотя какой он уже рыбеныш, еще чуть — и под седло! — хлестал хвостом и извивался, уткнувшись мордой в самый дальний угол клетки, заваленный его старыми игрушками.
— Что это он? — растерянно спросила Джиад. — Погоди, я гляну.
Высвободившись из объятий неохотно отпустившего ее Лилайна, Джиад торопливо подплыла к клетке, где-то в глубине души даже радуясь перерыву в сложном разговоре. Открыла клетку, подняв и закрепив переднюю стенку на петлях. Жи, против ожидания, не кинулся в комнату, как обычно, а когда Джиад подплыла ближе, стало ясно, что салру умудрился застрять. Его морда попала точно в какую-то дыру в стене, и Жи возмущенно жалобно повизгивал, пытаясь освободиться.
— Вот ведь…
Джиад осмотрела стену и нахмурилась. Сначала ей показалось, что просто пара плиток облицовки отвалилась, но тут Жи дернулся, и она увидела, что раньше это место закрывала заслонка, которую салру сдвинул мордой. Проем за ней уходил куда-то глубоко, оттуда явственно тянуло холодной водой, причем проточной. Часть системы труб? Похоже на то!
Салру наконец высвободился и обиженно кинулся ей в руки. Джиад погладила слегка поцарапанную морду, посмотрела на кучу игрушек, увенчанную достославным копытом — и ее осенило!
— Так вот откуда ты все это таскал, паршивец!
По размерам дыра вполне подходила для рыбеныша, каким он был несколько недель назад! Получается, Жи нашел выход в трубу, прикрытый заслонкой, и научился сдвигать ее мордой — времени у него хватало, пока Джиад не было в комнате. Но откуда в дворцовых водяных трубах могло взяться копыто?!
Да оттуда же, откуда крабьи панцири и деревяшки. Где-то внизу свалка, куда течением приносит всякий мусор. Сокровищница для малька салру! Странно, что Жи ни разу не попался во время побега, но Джиад часто оставляла его одного, а если малька не было в клетке, то думала, что он на прогулке с кем-то из слуг.
— Ну вот, одной тайной меньше, — пробормотала она, почесывая нос успокоившегося салту и вдруг осеклась.
Тайна коровьего копыта — это забавно, конечно, Алестар наверняка оценит. Но последней добычей Жи стал парик Карриши! И вот это уже серьезно… Если мерзавка прячется где-то в дворцовой системе труб, это опасно, как гадюка в постели. Трубы пронизывают весь дворец, по ним легко подобраться куда угодно!
— Лилайн, мне срочно нужно поговорить с королем! — выпалила Джиад, чувствуя, как азарт появившегося, наконец, следа, смывает дурное настроение последних дней. — Это важно! Очень!
— Само собой, — бесцветно согласился алахасец, и Джиад закусила губу.
— Пожалуйста, Лил! — взмолилась она, чувствуя себя премерзко, но не в силах забыть, что скоро Алестар встретится с Герласом, а уж кому, как не жрецу глубинных, разбираться в тайнах дворцовых труб. — Останься здесь! Я позову целителей, а потом вернусь. Тебе ведь не обязательно возвращаться в ту комнату! Здесь нам обоим хватит места, а я…
— Хватит меня уговаривать, — усмехнулся Лилайн почти прежней насмешливой веселой улыбкой. — Если ты собралась оторвать кому-то хвост, я уж точно не против. Подремлю пока…
— Спасибо! — выдохнула Джиад, пронзительно ясно понимая, что вот этим он ей и дорог: верностью, доверием и спокойным мужеством, которое не нуждается в доказательствах своего превосходства.
И все-таки, когда Джиад торопливо плыла к кабинету Алестара, ее не покидала тоскливая мысль. Если на одну чашу весов бросить все достоинства Лилайна, перевесит ли она другую, ту, на которой лежит лукавое глупое сердце, которое первый раз в жизни сбросило оковы вечного долга стража и теперь само не знает, чего хочет.