Буря кристаллов

— Придется с тобой разговаривать, чудовище. А тебе — слушать голос. Ты так любишь выискивать мои слабости. Пролезть незаметно в голову, вытащить слова, чтобы посмеяться. Буду специально для тебя разъяснять каждое действие.

Тим поежился, подавляя приступы ломки. Не станет же он загонять себе в вены иглы и ростки изоморфа, разбросанные по ложементу. Надеясь на несуществующую помощь, на спасение, которого неоткуда ждать, он посмотрел сквозь купол авиетки в даль чужого мира.

Голый, затянутый серостью холм поднимался позади разгромленных и медленно тускнеющих Просторов. На его вершине, на фоне холодного, серебристого неба Орфорта, отчетливо нарисовалась высокая человеческая фигура.

Первое, что осознал Тим, это как сильно дрожат руки. Не от ломки, от волнения. Оно за пару мгновений разогнало сердце и сбило дыхание. Он подскочил к проекционному пульту и настроил обзор к линии горизонта. Но с фокусом приближения к шагающей по холму фигуре медлил. Вдруг приглючилось? Резко выдохнув, потянул картинку и вывел человека на проекционный стол. Спутанные волосы спускались ниже плеч, мешались с длинной, неопределенного цвета бородой. Она основательно затянула щеки, к тому же голову облегал свободный капюшон. Одежда походила на многослойный балахон, затянутым на месте талии. На ней же висело странное орудие — длинная окаменевшая ветвь с развернутыми вниз лезвиями.

При минус пяти за бортом в платье из тех же волокон что и мешок Чаги далеко не прогуляешься. Путника спасало только количество тряпок. Тим увеличил лицо и понял, кто перед ним. Выпуклые светло голубые глаза и редкие ресницы Людвига Швардеубера, въедливого белобрысого штурмана-навигатора. Правда три года назад под глазами не лежали темные круги, а над переносицей не проступали горькие складки. Тим снял маскирующие отражатели и направил авиетку на медленное снижение в сторону явившегося с того света члена команды. Ирт признаков жизни пока не подавал, оно и к лучшему. На всякий случай Тим активировал фиксаторы ложемента, вытянул химткань покрывала и прикрыл бурелом изоморфа.

Когда машина мягко опустилась на Землю, Людвиг уже стоял безмолвной соляной статуей и наблюдал за приземлением. Он казался потрясённым, но не обрадованным. Выкинув из головы страхи и тяжелые мысли, Тим распечатал борт и прыгнул наружу. Оставшееся расстояние прошел быстрым широким шагом, борясь со сковывающим чувством вины и вглядываясь в лицо бывшего навигатора "Сияющего", застывшее в мучительной гримасе неверия.

— Людвиг? — хрипло каркнул Тим.

Но тот молчал. Обветренные губы едва заметно дрогнули, но не издали ни звука.

— Ты узнаешь меня? Это я, Тимоти Граув.

Людвиг моргнул, край рта напрягся, съезжая вниз, взгляд поплыл, размываясь.

— Адмирал?

Голос прозвучал тихо, неуверенно, больше походил на шелест слабого ветра.

— Был когда-то, — кивнул он, испытывая огромное облегчение от одного лишь вопроса.

Людвиг бросил беспомощный взгляд за спину Тима на неподвижную авиетку. Неожиданно качнулся и рухнул на колени, закрывая грязными руками лицо. Тим растерялся, но, услышав глухой всхлип, опустился рядом. Обхватил Людвига руками и прижал к себе. Тонкая ткань скафандра не пропускала холод, не давала ощутить грубую колючесть балахона, но как потряхивало тело рядом, чувствовалось остро и больно. Словно самого прошивал электрический ток.

— Не надо, успокойся. Все будет хорошо, — Тим сдавил найденного товарища в объятиях. — Прости, Людвиг, я тебя подвел. Всех вас подвел.

Тот помотал головой и затих. Закаменел в кольце рук.

— Пойдем, — Тим, поднимаясь, потянул его за собой. — Тебя надо согреть для начала.

Внутри авиетки они перемещались молча. Тим налил стакан теплой воды из синтезатора, бросил вакуумную упаковку стандартного скафандра и открыл душевую кабину. Людвиг должен сам знать, куда идти и что делать. Но двигался он неуверенно, в медленном напряжении, будто сквозь вязкую субстанцию. На Тима не смотрел, щурился по сторонам. Проекционный стол, панели ручного управления, упругие изгибы ложементов, — все удостоилось рассматривания, только не бывший командир.

Внутренняя скованность каждого из них заставляла держать дистанцию. Она стала даже ощутимее после того, как Швардеубер выбрался из душа, узнаваемый и, одновременно, совершенно чужой. После уничтожения растительности на худом лице у крыльев носа проступили складки, линии удлиненного подбородка стали резче. Все говорило о жизни полной лишений и невеселых мыслей. Людвиг был старше своего адмирала на десяток лет, но сейчас выглядел так, что и на все тридцать. Он прошел мимо Тима и застыл у купола. Игнорирует виновника своих страданий или не может поверить, что Просторы Орфорта остались за силовым щитом?

— Как ты здесь оказался адмирал? — не оборачиваясь спросил он.

— Это долгая история, — с запинкой проговорил Тим. Просто не знал, как подступиться к рассказу, с чего начать.

— Долгая, значит. Ты пропал и вдруг здесь, — голос звучал тихо, холодно и отстраненно. — В таком виде и на боевой машине спустя… спустя столько лет.

— Понимаю, что должен тебе все рассказать.

— Я ведь думал, что эта преисподняя давно сожрала и твои кости.

— Почти сожрала. Но мне в некотором смысле повезло.

Тим покосился на зафиксированный в углу ложемент, где под химтканью почивала смертельно опасная вязанка его, так сказать, невероятного везения.

— Ты сбежал? — догадался Людвиг.

— Да, я вернулся на Землю. И снова сюда.

Казалось бы, очевидный ответ заставил бывшего навигатора резко развернуться и требовательно впиться взглядом в Тима.

— Значит, вернулся, чтобы вытащить меня отсюда?

Внутри все оборвалось от такого вопроса. Предавать веру Людвига второй раз хотелось меньше всего.

— Нет. Прости, я не знал. То есть…

Он уткнулся глазами в продольный экран борта, подбирая слова. Ирт говорил, что "Сияющий" был пуст. Но ни в тот момент, ни позже, ни здесь, на орбите, в голову не пришла простая мысль, что где-то среди Стен Орфорта могли содержаться пленники. Терзался собственной зависимостью и прошлым, не думая о других. Самовлюбленная скотина, как и всегда!

— Все не так просто, — Тим набрал в грудь воздух и с усилием продолжил, — Меня отправили на Орфорт с другим заданием. Считалось, что остальная экспедиция погибла.

— Считалось, значит, — Людвиг зло искривил губы и сложил руки на груди.

Пусть так. Лучше уж ненавидит, чем ложная вера в заботу бывшего командира.

— Все верно. Не объяснить в двух словах.

— Что ж, тем более хочу услышать твою долгую историю, адмирал.

— Уже капитан, — невесело поправил Тим и взялся за рассказ.

Людвиг слушал внимательно, и лишь изредка уточнял детали ровным, вполне вменяемым голосом. Показное спокойствие выдавали нервно двигающиеся по предплечью пальцы. Напряжение ощутимо ослабло, только когда он опустился на ложемент и попросил что-нибудь съесть. Тим всполошился, как нерадивая хозяйка, и бросился перечислять вшитое в синтезатор меню пищевых картриджей. Людвиг согласился на обычную сладкую кашу, и спустя минуту умная кастрюля выплюнула ее в лоток. Овсянка — самое безопасное блюдо для того, кто несколько лет питался чем-то вроде разваренного раута.

Покрытая ссадинами и мозолями рука Людвига неловка ухватила ложку. Он крутил ее с таким сомнением, что Тим ждал, что отбросит и обойдется собственной щепотью. Но тот зачерпнул, хоть и неуверенно.

— Продолжай, Граув. Что с Дальних Пределов вернуло тебя сюда? Ведь, как ты сказал, остальных на Земле похоронили.

— Экспедиция считалась погибшей. Всех спустившихся к Стенам убили, а те, кто остался в корабле, так и не вернулись на Землю. После того, как меня нашли, звездную систему Орфорта удаленно сканировали, но "Сияющего" так и не обнаружили. На Земле решили, что вы улетели, и не смогли добраться до дома. Проводились какие-то поисковые мероприятия по станциям подскока и безрезультатно. То, что крейсер смог увести изоморф, никто не предполагал. А он попытался добраться до меня, но попал в ловушку хрономины. Поэтому, как ты понимаешь, и возник такой временной разрыв — "Сияющий" просто выпал из реальности.