Любовь предусмотрена контрактом

— Георджиан, ну естественно. — Тинхе прошел в комнату, оставляя за собой влажные следы. На ходу стянул сюртук, встряхнул его и повесил на спинку стула из пород светлой древесины. — Всего минутку, моя сбитая с толку Дробь. — Сделал он особое ударение на местоимении и это было замечено.

— Совет постановил, что она не принадлежит ни одному из нас или наших домов, — мягко возразил Гера.

— Моя обворожительная Дробь разрешила мне подобную вольность. — Тинхе с сомнение оглядел липшую к его коже ткань рубашки. Выдохнул сквозь зубы, и принялся расстегивать пуговицы. — Будь любезен, убери от нее свои наглые руки. Не хочу, чтобы она считала, что чужие прикосновения — это нормально.

Пальцы Незыблемого на моей груди двигались в задумчивости, то посылая короткий импульс к дару, то разрывая его.

— Чужие — любые, кроме твоих?

— Отлично, ты уловил суть. — Тинхе закончил с пуговицами. — Мне начинало казаться, что верно трактовать ситуацию тебе не под силу.

Пока они препирались в изящном лэйтарском стиле, я думала о том, что лежу в постели в руках одного из самых могущественных и влиятельных подданных Золотой оси. На мне великолепное свадебное платье и шикарная копна волос в придачу. Рядом неторопливо обнажается еще один невероятно красивый мужчина, сошедший со страниц глянцевого журнала. От них обоих так и прет неприкрытой сексуальностью и сдерживаемой страстью, но при этом, ничего из перечисленного не имеет ничего общего с обещанной мне ночью страсти. Ничего! Вот как такое может быть?

С таким, блин, везением, мне и Рэйна не придется спаивать. Он на самой свадьбе уже будет в стельку.

— Так ты пришел спасти даму сердца, как настоящий рыцарь? — Рука с талии исчезла и вновь оказалась в моих волосах. Пряди с поразительной легкостью заскользили между его пальцев, не думая путаться или сбиваться в колтуны. — Хочешь ее признательности?

— Моя бойкая Дробь не нуждается в спасении. — Усмехнулся Враг. Собираясь стянуть мокрую рубашку и повесить ее сушиться, он в последний момент бросил на меня взгляд, и будто бы смутившись моего присутствия, остановился. — Она уже тебя победила. Только ты этого еще не понял. Дробь изобретательно жестока с теми, кто попал под ее очарование непокорной, но жаждущей ласки и тепла Избранной.

Я безумно надеялась, что за словами Тинхе о моей победе стоял не пустой блеф, а тонкая игра. Потому что у меня не было плана.

Гера издал смешок.

— Ну — ну. Тогда зачем явился?

— Сопроводить мою забывчивую Дробь на свадьбу.

Гера в удивлении вскинул брови.

— Ты не шутишь. Хочешь вернуть ее крэйстанцу?

Глаза Врага вновь заволокло непробиваемой темнотой.

— Она этого хочет. А я хочу избавить ее от утомительного внимания надоедливого лэйтарца.

— Выходит, прямого столкновения не избежать. А мы только нашли общий язык, да дорогая? — притворно вздохнул Гера, посылая волну мурашек легким импульсом, обращенным к дару. Я поджала губы, давя любые проявления чувственности. Мужчину это позабавило. Он еще раз огладил копну моих светлых пышных волос, что теперь спускались золотистым водопадом до самой поясницы, и оставил на макушке невесомый поцелуй. Я же буквально ощутила, как Тинхе отмечает «лишнее» прикосновение, записывая его на счет Геры, чтобы вскоре предъявить. — Не пойму, зачем ты с ней так заморачиваешься? Она прекрасно реагирует на боль. — Сказал Гера, отстраняя меня, чтобы подняться. — Дом Адаптации придал бы ей должный лоск. Ты и сам отлично справился бы, если репутация не врет.

Они заняли позиции посередине просторной комнаты.

Я осталась лежать, сжимая темную ткань мантии, приятно холодящую болезненно — разгоряченную кожу.

Тинхе прикоснулся к перстню.

Вокруг тут же взвилась темная аура с золотистыми прожилками. Тень за спиной Врага изогнулась, будто неведомая сила свернула ее в спираль.

Приятное выражение мгновенно сползло с лица Геры, как вторая кожа со змеи. Он не стал пользоваться вспомогательными инструментами. Вычертил перед собой геометрическую фигуру, та засветилась, исторгая светящиеся щупальца.

— Не стоило вставать на моем пути, Странник. Шел бы своей дорогой дальше по бесчисленным и неисследованным мирам.

Пространство содрогнулось от количества наполнившей его магии.

— Мне почти жаль тебя, Гера — ты ведь не против, если я остановлюсь на привычном имени? — донесся бархатный голос Врага, сквозь потрескивающий от напряжения воздух. — Не кори себя после за неосмотрительность. Противостоять коварству моей Дроби — едва ли выполнимая задача для посредственного ума.

Энергия пронеслась по комнате вихрем. Замерцали вспышки заклинаний. Волоски на моих руках вздыбились, вызывая волну мурашек.

Глаза резанул блеск магии, и я зажмурилась, ощутив колебание эфира. Больше не видя просторной комнаты, я продолжала вылавливать фразы дуэлянтов.

— Много громких слов, Странник.

Всплеск магии.

Еще один.

— Может дитя Жребия и обзавелось нашей магией, даже получило снисхождение одного из Незыблемых, но думает не так как мы. Аня не рождена лэйтаркой. Она не воспитана Осью.

Грохот.

Треск.

Порыв ветра.

Надменный голос Геры:

— Девчонка нуждается в протекции сильного. Того, кто сможет оценить ее потенциал. Ты же все еще видишь в ней несломленную Избранную.

Привычный лед мрака:

— Моя Дробь…

Выверт магических сил заглушил окончания фразы.

Не знаю, что в голове у Врага придумала «Его Дробь», но прямо сейчас я едва справлялась с собственным дыханием. Слабость лежала непосильной ношей. Сеанс болевой терапии, и битва, завязавшаяся между лэйтарцами, только усугубляли ситуацию.

Как, блин, остальные Избранные справляются с магической учебой, когда их вечно отвлекают всякими романами, дуэлями и чувствами?

Гера лишил меня последних моральных сил для сражения.

Все что я догадалась сделать — укутаться в черный плащ, чтобы случайный рикошет не добил меня окончательно.

А потом наступила тишина.

Не знаю, что произошло. На какое — то время я выпала из реальности. То ли сознание потеряла, то ли задремала.

Я приоткрыла глаза, силясь понять, что пропустила.

В комнате царил абсолютный хаос. Обрывки такни, сломанные деревяшки, расколотый мрамор. Магия не пожалела даже дурацкое рельефное тиснение стен. Единственное, что кажется уцелело — кровать.

Но удивило меня вовсе не это.

Лэйтарцы.

Гера держался за грудь. Его сорочка потемнела от влаги. На лице замерла боль. В глазах плескалось непонимание. В нескольких метрах от него находился Тинхе. Чуть более потрепанный, но все такой же безмятежный. А главное — целый.

Странник победил Незыблемого?

Не может такого быть. Это какой — то трюк. Обман.

Я хотела крикнуть, чтобы Тинхе не останавливался. Добивал. Но что — то заставило меня продолжать молчаливое наблюдение.

Мужчина в черном спокойно стоял, засунув руки в карманы, в предвкушении чего — то мне непонятного.

Гера еще несколько мгновений рассматривал отнятую от груди ладонь, окрасившуюся кровью. Затем правая нога подкосилась, и он опустился на одно колено.

Это выглядело так жутко неправильно, что на меня накатила тошнота.

— Когда ты меня ранил? — хрипло спросил Гера.

— Это был не я.

Маг попытался подняться, но тело подвело его. Он скрипнул зубами и дернул рубашку. Пуговицы полетели на пол, добавляя интересных деталей устроенному бардаку. Не обращая на это внимание, Гера оглядел собственную грудь.

Кровоточащая рана пересекала ее от плеча до ребер.

Незыблемый провел рукой по груди. Рана затянулась, но кожа не вернула себе чистый цвет. Теперь она имела розоватый оттенок.

— Как?

Враг качнулся на ногах, будто только что учувствовал в забавном представлении, а не в битве. Чертова гордость не позволила обнажить собственную слабость.

— Божественное оружие. — Пояснил Тинхе, прижав руку к сердцу там, где я знала, на его идеальной груди нашел место бледный шрам длинною в палец. — Заметил знакомый меч на входе. Раны, нанесенные им, магией не излечить. Уж я — то знаю. — Взгляд в мою сторону. — На один божественный клинок как — то нарвался.