Страница 20 из 76
Если проследить историю наших встреч, правда становилась на сторону Тинхе.
После первого побега из Лэйтарии я держалась тише воды, ниже травы. Надеялась, что меня сочтут безвестно пропавшей или трагически погибшей в умирающем Центре. Всячески маскировалась, чтобы помогать другим Избранным. И, пока не решила, что Враг обо мне благополучно забыл, не светилась.
Вторая встреча произошла, когда я клюнула на наживку в виде артефакта, дарующего истинную любовь. Артефакт оказался частью плана Тинхе по выманиванию меня. Хотя на тот момент, я об этом не подозревала.
Я сбежала опять.
Враг умел делать выводы из своих ошибок и побег предусмотрел. Сбежала я прямиком в мир, где особые частицы грофа лишали людей магии. Таким образом Тинхе получил возможность преследовать меня во снах.
Когда я вернулась в Центр, он вновь потерял со мной связь. Слишком сильной была защита забытых и вновь возрожденных богов. Я затаилась, не желая больше испытывать на себе эффективность работы Странников из Империи Зла. Меня, конечно, все еще можно было достать через зараженные зеркала. Вот только эти самые зеркала находились в отдельном зале. Если я к ним не приближалась (чему я благоразумно следовала!), то оставалась вне зоны доступа лэйтарца.
И как Тинхе решил эту проблему?
Устроил охоту на моих коллег. Избранных всегда тянет к запретному плоду. А что может быть более заманчивым, чем симпатичный мужчина в черном из зеркала в тайном зале?
Враг мягко намекнул, что, если я не приду к нему в Лэйтарию, он соберет совет и организует охоту за мной по всем бесчисленным мирам (на самом деле, только по тем, что потеряли защиту). И я опять высунула нос из Центра.
Что тут сказать? Тинхе тратил много сил на то, чтобы просто увидеть меня.
И очень — очень много обо мне думал.
— Мне понятно твое недоверие, — я ощутила прикосновение мягкой ткани к моей щеке и открыла глаза. Переливы неоновой ленты бликами гуляли по антрацитовому сумраку Врага. — Мы плохо начали. Неправильно. И я не устану корить себя за то, что сразу не распознал в тебе предназначение. — Кончики пальцев очертили скулу и спустились к подбородку, приподнимая его. — Дай мне шанс, Дробь. Позволь доказать, что ты для меня нечто большее, чем Избранная, отказавшаяся покориться.
Я не ожидала, что он затронет эту тему. Я даже не знала, что он в курсе блуждающих в моей голове сомнений.
Женщины жалуются, что мужчины не способны их понять. По мне, встретить понимающего мужчину — худшее из проклятий. Шестой круг Ада.
— Мы все еще говорим о поцелуе? — хрипло отозвалась я, продолжала держать ладони на его груди. С каждой секундой этот жести имел все меньше и меньше смысла.
Я попыталась вспомнить, почему нельзя потакать желаниям Тинхе так прекрасно резонирующими с моими собственными, и не смогла. Мысли разлетелись в стороны, оставив после себя жалкие обрывки бессмысленных возражений.
— Мы говорим о нашем будущем. — Пока одна рука поглаживала мой подбородок, а губы нашептывали сладкоречивые слова, другая рука скользнула к талии. — Раз уж ты решила задержаться в Крэйстане, я хочу больше твоего времени.
Послал же мне Атрос мужчину, который любит говорить о чувствах и о том, к чему ведут отношения. Явно в наказание за молитвы всех моих соотечественниц.
— Я помолвлена. — Внезапно вспомнила я, что не так. — Мне нужно разобраться с дурацким контрактом. А еще занятия. Они в большем приоритете. Прости, Тинхе, но у меня нет времени на тебя. Я обещала свидание — оно состоялось. На этом все закончилось.
— Тогда почему ты сейчас здесь, прогуливаешь один из важнейших уроков основополагающей магии? — Не без иронии уточнил мужчина, очевидно заранее ознакомившись с учебным планом. — Дробь, я прошу тебя о поцелуе. О небольшой уступке собственным желаниям. — Голос опустился до шепота. — О толике тепла.
Продолжая удерживать меня за подбородок, Тинхе потянулся за поцелуем.
Странник — не импульсивный злодей и не эгоистичный ребенок. И все же, понимает ли он, что такое «любовь», мечтами о которой он наслаждается? Какой сопутствующий ущерб несет вслед за собой?
Я перехватила его запястье и мотнула головой.
Вы когда — нибудь наступали своим чувствам на горло?
— А если я скажу «нет»?
Он хочет, чтобы я ему поверила. Но что сделает всесильный Враг, если не получит желаемого? Продолжит давить, пока не сломает? Применит хитрость? Возьмет свое силой? Дойдет до угроз? Или он отступит?
Я смотрела в безжалостные глаза извечного зла и не находила ответа. Какой становится тьма, когда в нее вмешиваются чувства?
— А скажешь?
Я не услышала злости или страха.
Предвкушение.
Ему самому интересно, как он отреагирует на мой отказ?
— Я ведь была в твоем доме, Тинхе. Пришла в твою спальню посреди ночи. Залезла в твою постель. К одинокому, расслабленному, обнаженному. — Никогда бы не подумала, что смогу использовать эти фразы в качестве упрека. — А ты меня выгнал.
— Ты приходила не за лаской, Дробь. — Он наклонился, прижавшись щекой к моим пальцам, удерживающим его запястье. А потом перехватил мою руку и завел ее за спину. — Ты не была готова.
Этот разговор давно назревал, но я не ожидала, что он произойдет вот так. В кладовке на перемене между уроками по магическим наукам уровня начальной школы.
— Я никогда не была к тебе готова, — возразила я. Моя грудь вздымалась высоко и часто, пока я искала воздух для легких. Тесный контакт с чужим телом плохо способствовал свободе движений. — Ни к одной из тех вещей, что ты со мной проделываешь. Что изменилось?
— Всегда думаешь только о деле, моя недоверчивая Дробь.
— Разве с тобой можно иначе?
— Можно. Нужно. Я покажу, как.
— 19 -
Из кладовки я вылетела с такой скоростью, будто мной выстрелили из рогатки.
Щеки горели.
Несколько верхних пуговиц платья были расстегнуты. Я жадно глотала воздух. Распахнутое окно продувало коридор вечерней прохладой, но ее все равно не хватало, чтобы ослабить жар.
Прическу пришлось собирать на ходу. Хваленые магические заколки не справились с напряжением взвинченных до предела чувств. Дрожащими пальцами я скручивала пряди, но те, как назло, продолжали рассыпаться. Раза с пятого удалось закрутить их в пучок и неловко зацепить невидимками.
Мне чудился аромат кофе и корицы. И я не могла отделаться от смеси пьянящих запахов, пока не добралась до кабинета.
— Дробь, — позвала одноклассница. — Ты определилась?
— Что?
Первые десять минут занятий я все — таки пропустила. А следующие полчаса, предшествующие практике, ловила обрывки разлетевшихся мыслей.
— Тест. — Помахала карандашом Мадина.
Я распахнула глаза.
— Ничего такого не было.
Адептка магии прикусила кончик карандаша и прищурилась.
— Тест на форму сосуда.
— Ах, — сообразила, уставившись на книгу перед собой. На пожелтевших страницах с трудом проглядывались потертые чернила. — Форма.
Я задержала в голове образ Клода, чтобы немного вернуться к реальности. Постная рожа металлической статуи прекрасно подходила для этой роли.
— Форма сосуда силы. — Преподаватель покинула учебный класс, предоставив время на самостоятельную работу. Моим единственным подспорьем в изучении магических наук осталась Мадина.
— Нужно сосредоточится и почувствовать его? — Попыталась угадать я, рассматривая смазанные рисунки кувшинов.
Учебный класс напоминал зал старинного особняка. Стены выкрашены в персиковые тона, под ногами скрипят деревянные половицы, а выбеленный потолок венчала свечная люстра. Несколько круглых столиков с креслами заменяли стулья и парты. Почти светская обстановка, только вместо чайных пар винтажные учебники, рассыпающиеся в руках.
Мадина сидела в паре со мной. Столик рядом занимали две щебечущие девочки — пташки. Они почти не слушали, что говорят учителя. Либо передавали друг другу записки, либо откровенно скучали. Женщина лет сорока пяти составляла компанию веснушчатому пухлому парнишке, который за все время не проронил ни слова. Следующая пара представляла из себя рыжую активистку, с которой я соревновалась, кто задаст больше вопросов и доведет класс до истерики, и худощавый мужичек со впалыми щеками и синяками под глазами.