Исследование о растениях

(4) Больше всего способов посадки, можно сказать, существует для маслины:[142] она примется и от ствола, и от нарубленных кусков комля, и от корня, и от прута, и от кола, как было сказано. Из остальных деревьев то же можно сказать о мирте: и он пойдет от кусков ствола и от комля. И для него и для маслины ствол надо делить на куски не меньше чем в одну пядь и не обдирать на них коры.

Деревья принимаются и растут, будучи посажены перечисленными выше способами. Прививкой и окулировкой они как бы сочетаются между собой; это другой способ выведения, о котором будет сказано дальше.

2

(1) Большинство кустарниковых и трав растет от семени или от корня; есть такие, которые растут и так, и так. Некоторые, как было сказано, растут от побегов:[143] розы и лилии, так же как свинорой, от кусков, на которые разрезают их стебли. Лилии и розы пойдут и в том случае, если посадить их целым стеблем. Совершенно особое место занимает посадка «слезами». Лилия, по-видимому, вырастает из этого вытекшего и засохшего вещества. Говорят это и про «конский сельдерей», который также выпускает такие «слезы».[144] Есть тростник, который растет из кусков стебля, разрезанного по узлам. Куски эти кладут плашмя и прикрывают землей с навозом. Особенным образом, говорят, растут от корня[145] и луковичные.

(2) Так как способность произрастать проявляется столь разнообразно, то многие деревья, как было сказано и раньше, можно сажать разными способами; некоторые же растут только из семени, например пихта, сосна, алеппская сосна и вообще все шишконосы,[146] а также и финиковая пальма, кроме Вавилона, где говорят, ее сажают и черенками.[147] Кипарис в других местах сажают семенами, а на Крите, например, в горах Тарры,[148] и кусками ствола. Там кипарисы подстригают, и, будучи совершенно обрезаны, они пускают побеги и при земле, и из середины ствола, и на верхушке. Пускают они их иногда и от корней, но редко.

(3) Относительно дуба идет спор. Одни говорят, что он; вырастет только из желудя; другие, — что и от корня, но хилым; некоторые, — что и от кусков нарубленного ствола. Растение, не дающее боковых побегов, никогда не примется: от отводков или от корня.

(4) Все деревья, которые допускают посадку многими: способами, пойдут скорее и лучше от черенков, а еще лучше — от отростка, взятого от корня. Деревья, посаженные таким образом и вообще саженцами, по Своим плодам будут видимо, похожи на материнское дерево; те же деревья, которые, обладая способностью прорастать из семени, семенем и были посажены,[149] все, можно сказать, становятся хуже, а некоторые и вовсе вырождаются, например виноградная лоза, яблоня, смоковница, гранатник, груша. Из семечек винной ягоды вообще вырастает не садовая смоковница, а дикая, плоды которой часто отличаются и цветом от плодов материнского дерева: от смоковницы с темными ягодами вырастает дерево с белыми, и наоборот; из косточек благородной виноградной лозы вырастает плохая и часто другого сорта, а иногда и вовсе не садовая, а дикая, и притом такая, что виноград на ней не вызревает. Бывает, что он даже не нальется: все ограничивается одним цветением.

(5) Из масличных косточек вырастает дикая маслина; из зернышек сладкого граната — плохой сорт; из сорта с небольшим количеством косточек — дерево с жесткими, а часто и кислыми плодами. То же самое происходит с грушами и яблонями: из грушевых семечек вырастает негодная лесная груша; из яблочных — яблоня худшего сорта и с кислыми плодами вместо сладких; из семечек воробьиной айвы — кидонская.[150] Миндаль тоже ухудшается по вкусу и становится из мягкого твердым. Поэтому и советуют подросшее миндальное деревцо прививать или по крайней мере часто пересаживать .молодые деревца.

(6) Хуже становится и дуб, посаженный желудем. Многие сажали желуди с дуба, растущего в Пирре,[151] но дерева, похожего на этот дуб, у них не выросло. Лавр и мирт, говорят, иногда при посадке семенем улучшаются, но гораздо чаще в этом случае оба дерева вырождаются и не сохраняют даже окраски ягод, которые вместо красных становятся черными, как это было, например, в Антандре.[152] Кипарис, посаженный семенем, часто из женского превращается в мужской. Среди деревьев, растущих из семени,устойчиво сохраняют свою природу, пожалуй, только финиковая пальма, «шишконосная сосна» и сосна «вшеносительница».[153] Все сказанное относится к садовым деревьям; среди диких, ясно, таких деревьев[154] соответственно больше, так как эти деревья сильнее. Иное положение вещей и представить себе невозможно, поскольку среди садовых деревьев вообще вырождаются только посаженные семенем; некоторую перемену может внести сюда, пожалуй, уход за деревом.

(7) И места и климаты бывают различны. Кое-где, например под Филиппами, земля производит, кажется, деревья, похожие на материнские. Обратное бывает редко: немногие, растения и мало в каких местах изменяются таким образом, что из семени дикого дерева вырастает садовое, а из плохого — хорошее. Мы слышали, что это случается только с гранатником в Египте и в Киликии: говорят, что если в Египте посеять или посадить кислый сорт этого дерева, то вырастет сладкий сорт с плодами винного вкуса.[155] Около Сол в Киликии недалеко от реки Пинара,[156] где была битва с Дарием, у гранат вовсе нет косточек.

(8) Если кто-нибудь посадит растущую у нас финиковую пальму под Вавилоном, то она, разумеется, принесет плоды и уподобится тамошним пальмам. То же будет и в другой стране с деревьями, ей соответствующими: место[157] имеет больше значения, чем обработка и культура. Доказательством служит то, что местные растения, перенесенные в другую страну, перестают родить, а некоторые и вообще не растут.

(9) Меняется растение и от пищи, и вследствие заботы о нем: дикие деревья становятся культурными, а из культурных деревьев некоторые,[158] например гранатник и миндаль. Некоторые говорят, что из ячменя вырастает пшеница, а из пшеницы ячмень,[159] и что оба растения идут от одного и того же корня. (10) Это, впрочем, следует считать басней. Растения, подверженные изменениям, меняются самопроизвольно,[160] от смены страны, например, так бывает с гранатником в Египте и Киликии, о чем мы говорили, а не потому только, что за ними есть уход.

Таковы и те случаи, когда плодовитые деревья становятся бесплодными: так бывает с персеей,[161] если ее вывезти из Египта, с финиковой пальмой в Элладе и с деревом, которое зовут «осокорем» на Крите, за пределами этого острова. Некоторые говорят, что и рябина, попав в слишком жаркое место, становится бесплодной: по природе она любит холод. То и другое происходит, разумеется, вследствие резкого изменения природных условий: некоторые растения при перемене места вообще не желают расти. Таковы изменения, связанные со страной.

142

В настоящее время маслину разводят преимущественно корневыми

отпрысками и семенами. Она принадлежит к числу тех деревьев, которые легко идут и от корня, и от основания ствола (от комля).

143

Т. е. черенков, которые Феофраст называет здесь другим именем: «побеги» — βλαστοί.

144

Это дочерние луковицы, которые названы «слезами» потому, что-напоминают собой как бы затвердевшие слезы. Шпренгель пишет, что он. сам успешно разводил лилии такими «слезами». Что касается конского-сельдерея, то Феофраст ошибся, причем ошибка эта объясняется, вероятно, тем, что и у этого растения сок, сворачиваясь, образует отвердевшие шарики, которые, однако, ничего общего с луковицами лилии не имеют.

145

Т. е. от луковицы.

146

Сосна, пихта, пиния размножаются почти исключительно семенами. О посадке финиковой пальмы черенками писали и старые ботаники и садоводы, например Геррера.

147

Буквально — «палками», «прутьями».

148

Тарра — незначительный городок на южном берегу Крита в западной части острова. Лежал в гористой местности.

149

Тот факт, что при посадке семенами, плодовые деревья «вырождаются» (вернее дают дичок), давно «был известен садовникам древней Греции. Феофраст пишет об этом как о факте общеизвестном и не вызывающем никаких споров: ему, так же как его источнику, которым были, конечно, практики-садоводы, здесь не нужно было производить никаких дополнительных изысканий и нечего было проверять: все было известно и определенно. Такая уверенность возникает только после длительной эмпирической проверки, которой занималось не одно поколение. Опыт этот сохранился и для последующих поколений: садовники средневековья знали, что из семечек самых лучших плодовых сортов вырастут дички, которые дадут хорошие плоды только, если их привить.

150

Кидонской называлась простая, грубого сорта айва; воробьиная была хорошим садовым сортом.

151

Пирра — город на юго-западном берегу Лесбоса, у подножия горы, названной по городу. Ср. ΙΙΙ.9.5.

152

Антандр — город в Мисии (Малая Азия) при подошве Иды.

153

«Вшами» — назывались крупные семена сосны — Pin.us brutia. Геродот (IV.109) рассказывает о скифском племени будинов, которые питались этими семенами.

154

Т. е. таких, которые, вырастая из семени, не вырождаются.

155

Почва имеет для гранатника особое значение. На сырой почве плоды его приобретают особый, неприятный и кислый, вкус; в сухой земле и теплом климате они делаются сладкими.

156

Солы — см. примеч. 72 к кн. VIII.

157

О значении места для растений Феофраст говорит неоднократно..

В основе здесь, конечно, лежали длительные, вековые наблюдения над тем, каким разным становится растение того же самого вида в зависимости от того, на какой почве и в каком климате оно растет. Наблюдения эти охватывали и соседние полевые участки, и сады, и далекие страны, границы которых были далеко раздвинуты походами Александра. «Место», т. е. совокупность природных условий, в сознании Феофраста и его современников было барьером, переступив который, растение утрачивало свои хорошие свойства или вообще погибало; так погибал плющ в вавилонских парках, а финиковая пальма переставала приносить финики в Элладе-Кое-что мог сделать уход, и по мере того как он становился все более совершенным, ему начинали приписывать все большее значение, но не могли, в условиях рабовладельческого общества, отказаться от убеждения, что влиянию ухода положен предел климатом и природой самого растения.

158

Текст здесь испорчен. Виммер предложил совершенно бессмыслен, ное исправление: «а из культурных деревьев некоторые... дичают». Ни гранатник, ни миндаль и вообще ни одно плодовое дерево от ухода не становится диким, и греки это прекрасно знали. Несколько дальше (§ 12) Феофраст прямо говорит, что культурные деревья дичают без ухода.

Лучшая рукопись Феофраста U дает ἀπορη τά ροά, а Альдина — ἀπορρεῖ τά ρόα. В основе этого чтения лежит, несомненно, правильный текст, смысл которого заключался в том, что гранатник осыпается при уходе в каких-то специальных случаях, определить которые мы ближе не можем: из текста ничего не вычитаешь. Может быть, Феофраст думал об избытке питания, которое неопытный садовник дает дереву.

159

Что одни злаки перерождаются в другие, это было старинной догадкой, очень распространенной в народной среде. В настоящее время она научно обоснована мичуринской биологией.

160

Т. е. без всякого влияния в данном случае ухода.

161

Персея — г это Mimusops Schimperi по Горту или Cordia муха L. по Бреилю. Какое дерево звали на Крите «осокорем», мы в точности не знаем: это был какой-то вид тополя, и Феофраст повторяет (III.3.4), что эти деревья на Крите приносят плоды. Шпренгель думает (II.67), что Феофраст настоящих семян тополя не знал, а разумел под ними галлы — «гладкие шарики на концах листьев» (Диоскорид, I.109).