Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 17

– Ну знаете! Моей вины в этом нет! Я нормальный зельевар. Впервые мой экпе … моё лекарство так подействовало!

– Звезда моя, ты забыла про того несчастного, пару месяцев назад, которому вместо мышечной массы нарастила шерстяной покров? – Едва не дёрнулась, вспомнив тот просчёт. Да ладно, с кем не бывает?! Можно потерпеть ради науки! Зато сейчас уже можно запатентовать мой эликсир для наращивания мускулатуры.

 Я уже запирала замок, стараясь не обращать внимания, на наглеца, наплевавшего на личные границы. Собрался было облокотиться о дверной косяк, как отшатнулся, цедя ругательства.

– Это ещё что такое? – Спросил, держа двумя пальцами тонкую иглу.

– Игла? – Спросила, неуверенная до конца. Будь это так, он же не задавал бы мне такие вопросы?

– Зачем Вам иголка в дверном косяке?

– Совершенно незачем. – Сжалостилась над скудоумным и пояснила, – она не моя. – В благодарность, не иначе.

– Кто-то всаживает иглы в дверь Вашей лаборатории?

– Создатель мой! – Возвела очи к небу. Поддержки и там не нашлось. – Вас это действительно сейчас заботит?

– Странно, что Вас это не заботит. – Ответил, но в мыслях был уже не здесь.

 Он творил магию.

 Нет, не так.

 Он ТВОРИЛ МАГИЮ!

 Как заворожённая, словно маркиз заклинал и меня, я смотрю и вижу, как длинные пальцы плетут сложные пассы, а тонкие губы шепчут слова заклинания. Поддавшись красоте этого действия, подалась вперёд, чтобы запомнить каждый миг.

– Пойдёмте? – Закончил волшебство Эука.

– А он?

– И он.

 В подтверждение слов маркиза, тучное тело меленько задрожало и медленно двинулось вперёд. Кажется, словно по земле, вплавь.

– Вы маг земли! – Взвизгнула, комкая подол из органзы.

– Вы, словно, требуете извинений?

 Не требую. На кой мне извинения! Я справедливости требую!

 Так легко, играючи, управляться с землёй! Это же как подчинить себе стихию! Заставить её работать на себя! Идёт тут, болтает, и магию свою подпитывает. Уууууу!!!

 Мне бы хоть толику его силы.

 Стоп. Идёт … болтает … идёт …

– И … Вы не хромаете!

– Хотите исправить? – Отшатнулся. Не так уж я его и толкнула! Такого просто так не сдвинешь!

– Нет, конечно нет! Это всё нервы! Простите. – Стоило только вспомнить, как щека начала сокращаться, а глаз подёргиваться. Хоть бы не увидел! Хоть бы не увидел! Жёваный крот! Как же стыдно!

– Что с Вашей ногой?

– Отчего это с Вами?

 Прозвучало одновременно.

– Леди вперёд. Ответ за ответ. – Любезно уступил мне будущий герцог.

– Вы знаете об истории Эстесадо? Нашей семьи? – Не хочется рассказать больше необходимого.

– В общих чертах. – Скривился, словно зуб заболел.

– Вы, наверняка, знаете, о восстании три года назад? – Получив в ответ неопределённое движение головой, пришлось пояснить. – Мой дедушка, предыдущий герцог Эстесадо, скончался три года назад. На замковой площади собрался гарнизон, чтобы принести присягу новому герцогу. Моему отцу. Несколько офицеров, во главе с дядей, младшим братом отца, родным младшим братом, – не пойми зачем, решила пояснить. Сложно рассказывать о сокровенном в каменное лицо, без единой эмоции, – затеяли переворот. Они хотели свергнуть нынешний порядок, поставить во главе князя, не княгиню, ну и сепаратироваться. – Раздался короткий выдох. – Мне было четырнадцать. Они хотели казнить меня, отца и бабушку. Чтобы никто из нас не смог вернуть всё вспять. Пережить тот день оказалось … несколько тяжело.

– Неужели целители ничего не могут сделать?

 Только покачала головой. Что тут сказать.

 Маркиз долго смотрел на меня, но, вдруг, остановился. Отпустил уздцы коня, которого всё это время вёл рядом, положил свою ладонь на мою, привычно закрывающую лицо, пока то дёргается.





– Вы не должны этого стесняться. Тот бунт, … эти последствия, это самое лучшее из того, что могло произойти с Вами в тот день. Слава Создателю, Ваш отец сумел Вас защитить.

– Но не тогда, когда тебе восемнадцать и ты девушка. – Горько улыбнулась его попытке меня приободрить.

– Когда ты красивая, яркая, умная, и живая молодая девушка. – Серые глаза смотрят не с жалостью, с интересом. Горячая ладонь сжимает мою собственную. – Очень красивая, – стоит так близко, что я чувствую его дыхание, – и слишком молодая.

– Достаточно взрослая, чтобы не нуждаться ни в жалости, ни в утешениях. – Скинула чужую руку.

– Таша, я вовсе …

– Перестаньте! Я прекрасно всё о себе знаю и без Вас!

 Удивительно, как то, что я делаю и говорю расходится с тем, что я чувствую на самом деле. Сейчас, как никогда мне хочется, чтобы он продолжил говорить о моей привлекательности, и смотреть вот так … как смотрел всего мгновенье назад. Но тёплая ладонь уже покоится на ремне его брюк, а глаза смотрят с привычной серьёзностью и холодком.

 Так-то лучше. Не хватало мне ещё допустить мысль о том, что такой как он, – красивый, взрослый, избалованный, может заинтересоваться таким недоразумением, как я.

– Пойдёмте. Вы чувствуете этот запах от тела?

  Непонимание, замешательство.

– Да-да. Конечно. Говорите, сразу появился? – Очухался визави.

– Да, но он усиливается. Становится всё хуже.

– Никогда о таком не слышал.

– Маленькая хозяйка … – Я взвилась в воздух, зависнув в полушаге.

– Сейси?

– Сейси шла к хозяйке, вьёрны сказали, что беда … Сейси убежала. Помочь своей хозяйке.

– Создатель! Сейси, чем же ты поможешь, уже всё случилось.

– Не случилось, нужно знать, хозяйке не надо трогать. Время пройдёт, без подпитки смерть пройдёт, тварь уйдёт. – Всегда смеющаяся, солнечная девочка, сейчас она была серьёзна, как никогда. Веснушки на бледном лице горят углями.

– Хорошо, Сейси, спасибо.

– Ты не послушаешь, забудешь. – И переключила внимание на Эуку. – Ты пригляди. Трогать нельзя. Сам справится. Магией нельзя, еды нельзя. Тварь сдохнет от голода. – Несколько секунд она вглядывалась маркизу в лицо. Моргнула. Протянула руку, всю испещрённую мелкими, свежими царапинами. Коснулась кончиками пальцев его лба, беззастенчиво провела по щеке, задержалась. Из её глаз хлынули слёзы.

– Сейси, ты чего? Ну же! – Не зная, что делать, бросилась обнимать девчонку. Гладя по рыжей, лохматой голове, в попытке помочь, успокоить. – Ну что ты?

– Жалко. Хороший был бы хозяин. А будет изломанный весь. Переломанный. – Тряслась блаженная в моих руках.

– Сейси, ну что ты говоришь, ничего с ним не станет, ты смотри, лоб какой! Что ему сделается! Наврали твои вьёрны! Пошли, пошли.

 Маркиз наблюдал картину дикими глазами.

– Помогите же мне!

 Развёл руками, изображая ужас на лице.

– Подержите её. Я напишу её родителям, чтобы приехали за Сейси в крепость. А то опять сбежит.

 Времени наблюдать, как неумело Эука приобнял Сейси за плечи, нелепо гладя по голове, нет совершенно.

 Достав записник, написала вестник матери Сейси, жене барона местного табора. Ума не приложу, как ей удалось улизнуть, но ночью никуда одну не отпущу, а отводить девочку времени нет.

– Ты хороший. Не как все. Хороший будешь хозяин, если хозяйка сбережёт. Все злые. Такие как ты, злые. Обидели Сейси. Сейси хотела дружить, а они больно – всхлип, и она опять затряслась, – было очень больно!

 Последнее она прокричала, а я перетянула её на себя, вытирая бегущие по моим щекам слёзы.

 Маленькая, бедная маленькая девочка, которая уже никогда не вырастет.

Так, не слишком быстро, но до крепости мы добрались. Сейси успокоилась в моих объятьях, перестала всхлипывать. Затихла настолько, что, если бы не перебирала ногами, можно было подумать, что она уснула.

 Нечаянный спаситель (или новый подельник?) привычно собран и серьёзен. О чём можно постоянно думать? Может он там пятизначные числа в уме перемножает?

 Сейси передала заботам поварихи. Миссис Дродух не привыкать возиться с моей странной подружкой. Сколько она пирогов напекла, слушая сказки рыжей девчонки, – не перечесть! Сейчас же, оставив Сейси дремать на лавке, прикрыв босые ноги, мы двинулись дальше.