Пыль моря

Вскоре привели китайца. Тот заговорил, спросив, кто он такой. Сам же сказал, что его захватили голландцы и принимают за испанца.

– Какой я испанец? Я сам дрался с испанцами! И корабль захвачен у них же. Мы вольные моряки!

– Зачем зашли на остров? – спросил сероглазый, пристально глядя в глаза пленника.

– Мы ищем разбойника капитана Ли с Тайваня. Слышали, что он промышляет в этих местах.

– Это китайская свинья? Слышали и мы о нём, но его здесь не видели.

– А больше нам незачем сюда было заходить. Разве что поторговать малость, и запастись, если можно съестным.

– Судя по всему, вы тоже разбойники, и мы вынуждены вас задержать.

– Ничего вам от нас не будет. Мы только ищем обидчика и ещё не накопили добычи.

– Хватит болтать! Вы находитесь у голландских властей, и вас отправят на Тернате и там будут судить. Корабль ваш сожгут, и всех разбойников китайцев повесим тут же.

– Зря вы это делаете. Мы тоже боремся с испанскими собаками и вам никакого вреда не делаем.

– Пока не делаете, а потом кто вас знает, – обратившись к рыжему крепышу добавил: – Веди в подвал и стерегите.

Пока Мишка шёл по двору к строению в глубине двора, он услышал далёкую стрельбу, доносившуюся с моря. Он обернулся, но ничего не мог разглядеть за густыми ветвями деревьев. Но стрельба быстро смолкла, и Мишка терялся в догадках о причине переполоха в бухте.

Его затолкали в сырое тесное помещение без окон, дверь закрылась, лязгнув замком. Кромешная тьма окружила его, и он стал шарить ногами, в поисках места, где бы можно присесть и отдохнуть.

Никакие звуки не доносились до его слуха. Он знал, что наступила ночь, но не знал, как долго ему придётся здесь пробыть.

Несмотря на сырость пола, устланного гнилой соломой, Мишка задремал.

Даже снов не видел и вскочил от грохота взрыва, глухо донёсшегося в его сырую дыру. Больно ударившись о низкий свод, стал прислушиваться.

Несколько других разрывов донеслось до слуха и всё смолкло. Мишка не мог понять, что происходит, но потом решил, что это его бриг обстреливает берег или факторию. Иначе кто мог это предпринять. Он не мог определить время и только догадывался, что наступило утро.

Прошло довольно много времени, но определить даже приблизительно Мишка не мог. Раздались звуки у двери, замок противно заскрежетал, и дверь открылась, пропуская тусклый свет в каземат.

Мишку поманили рукой, сказав несколько слов на непонятном языке. Он поднялся по ступенькам и зажмурил глаза от яркого света, ударившего в глаза. Привыкнув, заметил следы артиллерийского обстрела. Одно складское помещение было повреждено, и туземцы заканчивали тушить хилый пожар. Дым вился в воздухе сизыми струями, в воздухе пахло гарью.

Серые глаза опять впились в лицо пленника. Китаец стоял тут же, переминаясь с ноги на ногу. Рыжий детина сопел в бороду и недовольно поглядывал на Мишку.

Сероглазый заговорил и китаец, склонившись в поклоне, стал толмачить.

– Вы, господин свободны. Достигнуто соглашение с вашими людьми об обмене пленными. Вас доставят вместе с товарищами на корабль.

– Давно бы так, господа! – зло рявкнул Мишка и так же зло глянул на рыжебородого.

Сероглазый что-то говорил, но китаец только сказал, что мешкать не надо, шлюпка ждёт на берегу.

Мишке развязали руки, и он с трудом мог шевелить затёкшими пальцами.

Туземная лодка с двумя гребцами на вёслах ждала у причала. Вдали в заливе рядом стояли суда, и Мишка узнал свой бриг. Паруса полоскали на слабом ветру – всё готово к плаванию.

Мишку встретили радостными возгласами и прямо выдернули из лодки. С ним вместе на палубу ступили и избитые матросы, захваченные вместе с ним.

– Ну как мы их напугали, а? – спросил И-шань, сияя глазами.

– А что же случилось, братья? – спросил Мишка после первых приветствий.

– Да мы хотели сразу высадиться на берег, да Вэйдун отговорил. Решили вначале захватить их корабль. Заметили, что на борту мало матросов, а почти все на берегу. Два залпа из мушкетов – и корабль наш. Ни одного не потеряли! Раненые есть, – закончил И-шань и несколько нахмурился.

– Кого ранило? – с тревогой спросил Мишка и оглядел толпу товарищей.

– Хитоси лежит, и Ювэй получил пулю в руку.

– Как же так получилось? Эх, не уберегли!

– Да не тревожься, капитан! Жалко, конечно, но заживёт, как на собаке. Зато у них убили троих, остальных взяли в плен. Здорово!

– А утром обстреляли их факторию. Тут они и запросили мира. Дадап к нам ещё ночью вернулся и многое рассказал. Так что мы верное дело делали, – ответил Сань Гуй.

– Через час и договорились. Вот вы все теперь с нами! – Тин-линь не отходил от друга и с сожалением оглядывал его осунувшееся лицо и синяк у глаза.

– Даже добычу удалось оставить себе, Миш! – воскликнул Фу-чжи, приосаниваясь свою тощую фигуру.

– Главное – пороха запасли и пуль с ядрами. Этого мы им не захотели отдать. Пусть будут довольны, что десять матросов вернули и корабль, – заметил Тин-линь.

Бриг тем временем медленно разворачивался, и паруса наполнились ветром. Слегка накренившись, он гордо покидал негостеприимную гавань.

Каждый матрос получил по золотому из захваченной добычи, и радовался удаче, свалившейся на них так неожиданно.

Дадап же долго и пространно рассказывал о вестях, особо интересующих Мишку.

– Разузнал что-то я, капитан. Один маленький купец советует податься на запад и там, как он уверяет, можно повстречать нашего врага.

– Всё это хорошо, но вот последняя история мне очень не нравится.

– А что так? – спросил Тин-линь.

– А то, что никто не догадался предупредить нас, что эти чёртовы Молукки давно захвачены голландцами, а португальцами тут и не пахнет. Ни Кривой, ни Дадап не вспомнили об этом. А должны были. А мы ещё испанский флаг выбросили. В другой раз не прощу!

Названные стали просить прощения, но Мишка грубо их оттолкнул и пошёл проведать раненых друзей.

Ювэй встретил Мишку сияющим лицом, показывая замотанную тряпьём руку. Он был горд своей раной и, превозмогая боль, улыбался своему большому другу.

– Терпи, малыш, – приободрил Мишка мальчишку. – Впереди ещё и не такое может случиться. Готовь себя к большему.

– А я ничего. Всё в порядке. Почти и не болит.

– Ну-ну! Поправляйся, а я гляну Хитоси.

Японец был тяжело ранен в грудь и многие опасались, что он может не выжить. Клинок задел лёгкое, он трудно дышал и метался в жару. Мишка потрогал его лоб и с сожалением покачал головой. На душе стало скверно и тяжело. Хитоси не узнавал капитана и тихо постанывал, бессмысленно оглядываясь кругом.

– Как бы не помер, – скорбно протянул Мишка и отошёл на палубу, где матросы меняли галс и Вэйдун кричал на них, подгоняя ленивых.

Мишка собрал на совет бывалых моряков и своих новых сподвижников.

– Нам тут всё незнакомо и без знающего человека плавание может кончиться раньше, и не так удачно, как нам бы хотелось. Ты, Дадап, уже сослужил нам нехорошую службу. Веры тебе нет, да и Кривой не так уж много знает. С такими долго не поплаваешь.

– Тогда вернёмся в свои моря, – предложил Сань Гуй.

– Нет! Доделать надо своё дело. Мы ещё не напали на след Ли, а все поклялись это сделать. Будем продолжать поиски. Но так же нужно иметь здешнего человека. Захватим судно и добудем такого знатока.

– Лучше всего малайца, – предложил Дадап и замолчал потупившись.

– Посмотрим. Не известно, кто попадётся первым.

– Здесь много голландских факторий по сбору пряностей, – сказал Кривой. – Можно будет пошарить в их складах. Добыча будет хорошая.

– Слишком опасно. Лучше не злить белых. У них тут флот хороший, и с ним тягаться нам не с руки. В самом крайнем случае можно будет воспользоваться твоим советом, Кривой, а пока хватит с нас и туземных судов.

– На Сулавеси много городов, – заметил Кривой, вытягивая морщинистую шею и показывая жёлтые зубы. – Там тоже не трудно поживиться.

– Судя по рассказам Дадапа, мы туда и идём. Пройдём вдоль побережья и ознакомимся с возможностями. Но главное не забывать о собаке Ли. От этого нам не уйти, пока мы его не найдём.