Хозяйка Алмаза

– Спятила? – рявкнул Алмаз.

Он вскочил с кровати, в два шага пересек комнату и оказался почти вплотную ко мне. В глазах плескался гнев, ладони были сжаты в кулаки. Казалось, что он с трудом сдерживался.

Я отступила вглубь спальни и выбросила перед собой руку с огненным шаром, запоздало вспомнив, что для резервуара, на которого не действует магия – это не более, чем красивый жест. Но взрыва гнева, которого я опасалась, не последовало.

– Кровать смогу высушить только я. Так что выбирай, будешь спать на сухом диване или на мокром матраце?

Он посмотрел на меня с упреком, фыркнул и ушел.

Я захлопнула дверь и просидела несколько минут, пытаясь прийти в себя. Что за надменный тип мне попался? Вселенская тьма, на что я подписалась, когда поставила свою подпись в договоре?

Может, сдать его обратно, пока не поздно? Ведь нас еще не связывает магический контракт. Нет! Зная, что с ним сделают, я не смогу избавиться от него. Придется как-то уживаться. С этими мыслями я подмела перья, высушила постельное белье и выглянула в комнату.

Алмаз переоделся в сухое и, нахохлившись, сидел на диване, словно замерзший воробей. Я достала из шкафа запасную подушку, одеяло, постельное белье и молча положила рядом с ним.

Алмаз посмотрел на мои приготовления и перевел на меня вопросительный взгляд.

– Что? – устало поинтересовалась я и внутренне напряглась, не зная, какого каприза от него еще ожидать. Вдруг простыни окажутся недостаточно белоснежные?

– Так и должно быть, что это раздельно? – спросил Алмаз, приподняв за край одеяло без пододеяльника и потыкав пальцем подушку без наволочки.

– Ты что не умеешь заправлять постель?

– Как-то раньше не доводилось.

Час от часу не легче! Он что, валяет дурака?

– А кто же это делал за тебя? – со вздохом спросила я.

– Слуги, – пожал плечами Алмаз.

Горничных у меня нет, пусть заправляет сам.

– Ты уже достаточно взрослый, и вполне справишься, – усмехнулась я.

– Может, покажешь как это делается?

– В этом нет ничего сложного, – охотно согласилась я. – Смотри, берешь одеяло за край, вставляешь в пододеяльник и встряхиваешь. Понятно?

– Вроде бы, а покажи ещё на подушке? – попросил Алмаз.

Надев наволочку на подушку, я поняла, что меня перехитрили, и ему не пришлось ничего делать самому. Интересно, сколько Алмаз прожил в богатом доме, что разучился заправлять постель?

Закончив возиться с постельным бельем, я вернулась в спальню и на всякий случай натянула магическую сигнальную нить в дверном проеме. Если кто-то переступит через порог, сигнал разбудит меня. Слишком неоднозначные чувства у меня вызывал этот мужчина. После травмы, которую ему пришлось пережить, у него были все основания плохо относится к магам. Резервуар не может причинить вред своему хозяину, если они связаны ритуалом. А до этого в целях безопасности служил ошейник, который не позволял резервуару поднять руку на своего мага. Я еще не успела активировать управление ошейником, поэтому у меня не было никаких гарантий.

Пару часов я ворочалась с боку на бок и никак не могла найти удобное положение. Прокручивала в голове события прошедшего дня, пытаясь понять, что за человек будет жить со мной под одной крышей. Другие резервуары, которых мне приходилось видеть, вели себя совершенно иначе. Рубин всегда был вежлив с Генриеттой, Сапфир никогда не перечил Инджи. В учебнике писали, что поведение резервуара зависит от того, как маг поставит себя с первого дня. Нужно сразу показать, кто главный, иначе резервуар почувствует слабину и не будет уважать своего хозяина. Но я так не могу, и ума не приложу, что со всем этим делать? Подписав договор, я взяла на себя ответственность за жизнь другого человека, а мне разобраться хотя бы со своей. С этими мыслями я провалилась в сон, а через пару часов проснулась от странных звуков. Поднялась с кровати и выглянула в соседнюю комнату.

Алмаз беспокойно метался во сне. Я в нерешительности застыла на пороге гостиной. Он повернулся на другой бок, луч лунного света осветил его лицо. Ночью этот мужчина уже не выглядел таким высокомерным, скорее наоборот расслабленным и по-мальчишески беззащитным. Мне вдруг захотелось успокоить его.

Я подошла к нему на цыпочках, присела на край дивана, бормоча какую-то ласковую чепуху. Его дыхание выровнялось. Поддавшись мимолетному порыву, я погладила Алмаза по волосам. Он открыл глаза и осмотрелся, будто пытаясь понять, где находится. Через пару секунд его взгляд стал осмысленным. Я отдернула руку и вскочила с дивана.

– Что случилось? – Алмаз поднялся на локтях и удивленно уставился на меня.

– Ты метался во сне. С тобой все в порядке?

– Со мной все хорошо! – резко ответил он.

– Тебе снились кошмары?

– Дай поспать!

– Что бы тебе не снилось, это уже в прошлом, – с этими словами я поспешно скрылась в спальне. Мне показалось, Алмаз проводил меня задумчивым взглядом.

Ночь пролетела незаметно. Казалось, я только закрыла глаза, а браслет уже завибрировал на руке, сообщая о том, что настало утро.

Потянувшись, я встала с постели и отдернула занавеску. За окном царила непроглядная тьма: даже светящиеся мотыльки и те куда-то запропастились. Темно-синее небо затянуло тучами, сквозь которые не проглядывали даже бусинки звезд. Прежде чем выйти из спальни, я надела коричневое шерстяное платье, в котором обычно ходила на занятия.

Алмаз проснулся раньше меня, зажег свечи, и судя по звукам льющейся воды, принимал душ. Ах, как не вовремя он решил намываться, на долгие сборы не было времени, так как профессор Густав будет ждать нас через полчаса. Я наспех причесалась перед зеркалом в коридоре и приготовилась выслушивать жалобы на холодную воду и жесткий диван, а также недовольство по поводу того, что мы должны идти на проверку с утра пораньше, даже не позавтракав. Согласится ли он пойти со мной? Что если нет? Не на аркане же его тащить.

Дверь душа открылась, и на пороге появился Алмаз. Он был в одних брюках с распущенными мокрыми волосами. Я невольно залюбовалась капельками воды, блестящими на молочно-белом торсе.

– Доброе утро! – улыбнулся Алмаз.

Улыбка создала впечатление, что передо мной другой человек. Его случайно не подменили? Заметив мой взгляд он, повел плечами, занимая более выгодное положение в дверях.

Проклятье саламандры! Да что со мной такое? Неужели я так откровенно на него пялилась?

– В центре всего две душевых кабинки на целый этаж. Представляешь, какие там очереди с утра? – почти весело спросил он.

– Нет, – растерянно ответила я, не зная, как реагировать на перемену его настроения.

– Лучше тебе этого не представлять, – шутливо сказал Алмаз назидательным тоном.

Он прошел к своему рюкзаку, который со вчерашнего вечера стоял возле порога, и достал рубашку. Я порадовалась, что он оденется и перестанет меня смущать, но Алмаз окинул помятую рубашку критическим взглядом и повесил её на свободную вешалку в шкафу. Тоже самое он проделал с пиджаком и жилетом, и, похоже, собирался продолжить разбирать одежду.

– Генриетта договорилась, чтобы профессор Густав с утра первым делом принял нас с тобой, пожалуйста, собирайся, мы опаздываем, – сказала я, напряженно ожидая его реакции.

– К чему такая спешка? – беззаботно спросил Алмаз. – Нельзя это сделать хотя бы после завтрака?

– Но ведь тогда придется пропустить занятия.

– Если ты так торопишься, можешь подсушить мне волосы? – замялся Алмаз. – А то они будут сохнуть часа два и закудрявятся по кончикам, а я терпеть не могу волнистость.

– Могу.

Живя в доме Генриетты, я часто сушила ее волосы и делала укладку с помощью стихии.

Удрученно вздохнув, я дотронулась до небрежного пучка у себя на затылке. Выпрямить мои непокорные кудри было практически невозможно, даже при помощи магии.

– Это я исключительно про себя! – быстро поправился он, поймав мой взгляд в зеркале. – Тебе кудри очень идут.