Несерьезные отношения

Глава 4

Пожалуй, кроме походов во всякие юридические бюро, стоило поставить крест и на походах в суды.

После горячей встречи с Бояриновым я чуть не забыла о Вале. Вспомнила, только когда добежала до ближайшей автобусной остановки.

Стыдно было! И за то, что бросила подругу. И за то, что второй раз не смогла сразу дать отпор голубоглазому мерзавцу.

Как проклял кто!

Даже в фантазии не представляла, что могу так реагировать на мужчину. Да, господин адвокат, конечно, отличался от мужа и ухажеров, с которыми я встречалась до замужества. Как тяжелая снегоуборочная машина — от скребка для чистки стекла. Ручного такого, с тупым лезвием.

Но чтобы так таять от прикосновений…

Чтобы так теряться от поцелуев и напора, сумасшедшего, выносящего мозг, словно сквозняк…

Дико стыдно было. До слез. До желания надавать самой себе оплеух.

Вале в глаза смотреть я не могла. С трудом заставив себя вернуться, помогла ей устроиться в машине. А сама уехала на первом же автобусе. Ни на номер не посмотрела, ни на название маршрута.

До самого дома ругала себя. Словно наказывая, напоминала, чем закончились прошлые отношения. И старательно избегала воспоминаний о жарком поцелуе под лестницей.

Уши и щеки горели. Сердце бухало о ребра, будто вырваться хотело.

Только рядом с квартирой стало отпускать. Еще до того, как открыла дверь, я услышала звонкий детский смех. А стоило открыть… Машка чуть не снесла, бросившись в объятия.

— Мама! Это ты! Я так соскучилась! — Моя малышка тонкими ручками потянула меня вниз. Обхватила шею и носом уткнулась в ухо.

— Я по тебе тоже, маленькая. — Я прижала это счастье к груди и чуть не задохнулась от радости. Сутки не видела, а словно вечность. — Даже не представляешь, как скучала.

— А я и тетя Света с новыми соседями в деревне познакомились. Котика бездомного кормили. И на санках с горки катались. Она не умела, но я ее научила.

Дочь светилась от гордости как маленькая звездочка. Моя самая любимая. Самая золотая.

— Конечно, ты ведь у меня уже большая. Целых пять лет. Все умеешь! А тетя Света… — Я глянула на соседку, которая стояла рядом. Высокую, статную, полную сил, несмотря на ее шестьдесят лет. — У нее таких учителей, как ты никогда не было, вот она и не умела с горки кататься.

— Но теперь летает как гонщица.

Машка засмеялась. Заливисто, беззаботно. Как способны только дети.

— Я и тебя, мамочка, научу. — Она сжала меня еще сильнее. — Вот поедем в следующий раз все вместе на дачу. Ты, я и тетя Света. И будем кататься.

— Обязательно. Все втроем.

Я вместе с дочкой поднялась с пола и, с трудом отлепив ее от себя, начала раздеваться.

— Что еще интересного у вас произошло? — спросила после того, как помыла руки и сменила платье на удобный домашний костюм. — Я все хочу знать. Рассказывайте! — обратилась на этот раз уже к Светлане.

Моя замечательная соседка по площадке, будто только этого и ждала, тут же начала во всех деталях описывать вылазку на дачу.

И как в доме вместе с Машкой убирались. И как к новым соседям в гости ходили. К какой-то полковничьей чете, в годах и без детей, как и Света. И как осваивали санный спорт на горке возле Светиного участка.

После такого рассказа о своих делах даже заикаться не хотелось.

Нет, у меня от Светы не было тайн. Трудно что-то утаивать от человека, который заменил тебе и мать, и бабушку. Который помогает растить ребенка, в то время как настоящие родные — живые и здоровые — отвернулись… не приняли развод с любимым зятем, предпочли винить во всех грехах именно меня, а не Леню.

«Он тебя не бил. Зарплату приносил. Ну, гулял иногда, так все мужики гуляют. У них природой заложено гулять. Никто от этого еще не помер! Потерпела бы и ты!»

Приговор самых близких был четким и не подлежал никакому обжалованию.

Ума не приложу, как бы я с трехлетней Машкой управилась одна. На работу пришлось выйти еще до окончания декрета. Ни от какой подработки не отказывалась. В школе по пять уроков немецкого каждый день. Потом дома проверка тетрадок. И репетиторство.

Порой я засыпала, забыв поужинать или почистить зубы. Каждому выходному радовалась как чуду.

Если бы не Света, наверное, пришлось бы задушить свою гордость и с повинной возвратиться домой к матери. Забыть все горькие слова, которые я от нее услышала после развода. Взять на себя вину за Ленькины измены. А уж там… Как бы мы выживали вместе, даже представлять было тяжко.

— Женечка, ты задумалась о чем-то?

От мыслей о семье на меня уже хандра начала наваливаться — соседка со своим вопросом спасла вовремя.

— Прикидываю, когда на работе смогу вырваться, чтобы вместе с вами на дачу поехать. — Нехорошо было врать, но и рассказывать о грустных мыслях не хотелось.

— Ну, если твой новый директор и дальше будет проблемы устраивать, то целый отпуск сможем на даче устроить. Из-за денег только не волнуйся. Проживем!

— Надеюсь, не будет. Валю в суд сводить отпустил. Может, и дальше все наладится, — без особого энтузиазма протянула я.

— Ага. Отпустил. В твой выходной.

Не зная, что ответить, я пожала плечами и принялась готовить себе чай. После суда пить хотелось адски. Два стакана воды выпила. А теперь еще чая захотелось. Крепкого. И обязательно сладкого.

— Ладно… Тут, пока тебя не было, этот приходил… — Света смяла фартук и бросила настороженный взгляд в сторону детской. — Папанька ее.

— И что хотел? — От нехорошего предчувствия у меня внутри все замерло, а чашка чуть не выпала из рук.

— Бумаги принес. — Соседка опустила голову. — Заставил расписаться, что приняла. Я, конечно, отбивалась. За порог его пыталась вытолкать. Но при Машке особо не повоюешь… Сама понимаешь.

— А бумаги какие? Все о том же? — На нервах я схватила кусочек морковки со стола и принялась хрустеть.

— Да. Раздел имущества. Не дает покоя подонку эта квартира. Зря ты отцовскую продала и в браке с ним двушку купила. Теперь вот… — Соседка указала на конверт. — Юриста какого-то нанял. Сказал, что через суд будет добиваться своего. У него якобы новая семья, и им тоже метры квадратные нужны. Не эти, так другие. За компенсацию.

Если до этого я считала сегодняшний день кошмарным, то теперь даже слова точного подобрать не могла, как его назвать. Ни в русском, ни в немецком подходящих определений не было.

— Эх, Женя-Женя…

Заметив, что я совсем скисла, соседка подошла поближе и обняла за плечи.

— Мужика б тебе хорошего найти, чтобы засранцу этому крылья обломал. — Она погладила меня по голове. — Может, у новых соседей по даче спросить? Вдруг у них какой-нибудь молодой капитан или майор найдется. Чтобы с вот такими кулаками… — Света сцепила обе свои ладони. — И со связями, — грустно добавила тут же.

— Клин клином? — Я нервно хохотнула.

А память услужливо подкинула картинку с мужскими мускулистыми руками, длинными пальцами и татуировками от запястий до плеч.

От одной мысли по телу будто ток пустили. Казалось, волосы вот-вот одуванчиком распушатся. Но я быстро взяла себя в руки.

— Свет, мне уже не восемнадцать. Не будет никто ради женщины с ребенком в рыцаря играть. Подобное только в книжках бывает.

— Ты так говоришь, словно тебе не двадцать шесть, а пятьдесят, — фыркнула соседка. — Это у тебя собственная мамашка в голове сидит и глупости всякие суфлирует. Узнаю ее философию!

— С моей удачей…