Домовушка

– Ищи поскромнее, поработящее, – говорила Фаина, – красивые парни уж больно много о себе мнят и в девках сильно роются.

А еще, по мнению матери, парни никогда не женятся на тех, с кем гуляют. Получается, и в этом она не права, ведь Володя женится на ней, он ей пообещал, и она ему верила.

Алена не заметила, как оказалась без платья. Совершенно нагая, она замерла в объятьях Володи, зажмурилась. Ей вдруг стало страшно, ведь у неё это было впервые, но любимый так уверенно улыбнулся, так страстно прошептал на ухо о том, что безумно любит ее, что Алена без раздумий перешагнула через свой страх и, откинувшись на колючее сено, отдалась страсти, которая переполняла Володю с первого дня их знакомства.

***

Придя домой спустя пару часов после всего случившегося на сеновале, Алена легла в кровать, прижала ладони к животу и ещё долго лежала так, не шевелясь. Она с тревогой прислушивалась к новым ощущениям. Нутро болело, а на душе было тяжело и скверно.

Она думала, что в первый раз все будет совсем не так, но в результате из всего происходящего она запомнила лишь пронизывающую боль и то, как сено кололо ее в бока и спину. Алена пыталась сказать об этом Володе, но тот лишь рычал, словно зверь, уткнувшись лицом в её волосы, и с каждым разом все сильнее и сильнее вдавливал её тело в колючее сено. Глухо рыкнув в последний раз, он сначала обмяк, навалившись на Алену всем своим весом, а когда она начала задыхаться от тяжести его тела, перекатился набок, тяжело вздохнув.

Алена думала, что после всего, что между ними случилось, она станет гораздо счастливее и увереннее в том, что Володя и вправду возьмет ее замуж. Но этого почему-то не произошло. Наоборот, тень сомнения сразу же закралась в ее душу. К тому же, ей показалось, что парень как-то небрежно кинул ей одежду. Краснея и смущаясь своей наготы, она долго путалась в рукавах, прежде чем ей удалось натянуть на себя платье и кофты.

– До дома-то дойдешь в своих летних туфлях? – сонным голосом спросил Володя, – а то что-то спать хочется, завтра рано вставать.

Алена молча кивнула и, выйдя из сарая в прохладную весеннюю ночь, пошла к своему дому, спотыкаясь и падая почти на каждом шагу. Что-то сразу же изменилось в поведении Володи, Алена почувствовала, но боялась об этом думать.

“Наверное, и вправду сильно устал,” – утешала она себя всю дорогу.

***

Мать не заметила ее побега, и Алене почему-то стало горько от этого. Лучше бы она обо всем узнала, лучше бы выпорола ее, как сидорову козу. Алёна ведь назло ей ушла, а сейчас, получается, что мать об этом даже не знает, и страдает от своего поступка не она, а сама Алена.

Девушка села на кровать, вытерла кончиком одеяла мокрые щеки и прошептала:

– Он женится на мне. Непременно женится. Он хороший. А то, что не проводил – это не беда, это мелочи.

Уснув, она видела во сне поле, тянущееся до самого горизонта. По полю бежал Володя, а она бежала следом за ним. Володя радостно смеялся, оглядывался на Алену, но у нее никак не получалось догнать его…

***

После того, что произошло между Аленой и Володей на сеновале, прошел месяц. Алена замечала, что парень избегает ее. Он не звал ее больше тайно убежать в поле, не торопился встретиться с ней взглядом при случайной встрече, не подмигивал игриво исподтишка, как раньше.

– Что же ты, разлюбил меня, что ли? – тоскливо спросила Алена, кое-как вызвав его на встречу через младшего брата.

– Да что ты, Алёнка? Люблю, как и раньше. Вот только мать с отцом работой загружают, продохнуть некогда.

– А свататься-то придешь? – Алена заглянула парню в глаза.

Но в темно-карем омуте Володиных глаз не было видно его истинных чувств и помыслов. Он улыбался Алене, но она сердцем чувствовала, что что-то изменилось у него внутри, перегорело, что ли. У нее так было однажды, в детстве. Из всех самодельных кукол, сделанных из старых тряпиц, она больше всего любила одну – Василису. Постоянно играла с ней, брала с собой на улицу, укладывала спать рядом. А потом, в один день, Василиса надоела ей. Вот так и тут – была любовь, да вся ушла куда-то.

Любовь, как ручей. Течет, течет, а потом раз – и пересохнет. Любовь, как костер. Горит, горит, а потом раз – и потухнет. Не всегда бывает так, что маленький ручей превращается в полноводную реку, а едва пылающий костер – в огромный пожар.

Неужели она ошиблась, и их с Володей чувства были лишь детской забавой, которая ему быстро надоела? Но ведь она-то любит его по-прежнему, мечтает о свадьбе, об их дальнейшей совместной жизни. У Алены ничего не перегорело, ее девичье сердце по-прежнему пылало любовью. Но после того, что произошло между ней и Володей на сеновале, она как будто ослабела от этой любви. Раньше Володя не мог без нее, нуждался в ней, а теперь она нуждалась в нем, как в воздухе.

***

Шли дни. Из дома Алена больше не сбегала, с матерью не спорила – не было повода. Володя перестал бегать за ней, поэтому она сидела дома с тоскливым видом. Фаина догадывалась о причинах грусти дочери, но ни о чем ее не спрашивала.

А потом Алена поняла, что беременна и сильно испугалась. Подкараулив Володю на конюшне, где он часто бывал по вечерам, она снова сама напросилась на разговор с ним.

– Как это беременна? У нас ведь всего-то один раз было! – удивленно воскликнул парень, – Один раз не считается!

Такой растерянности и страха на его лице Алена никогда прежде не видела. Володя всегда был веселый и смелый, даже дерзкий. А теперь он не на шутку испугался. Кого испугался? Ее? Их будущего ребенка?

– Ты ведь все равно в сентябре хотел идти ко мне свататься, Володечка, – ласково сказала Алена, – давай не будем ждать до сентября. Давай сейчас поженимся, пока живот не начал расти. Тогда никто и не поймет ничего.

Володя побледнел, отпрянул от Алены, схватился за голову и принялся ходить по конюшне из угла в угол. Алену мутило от едкого запаха конского навоза, ее сейчас от всего мутило, но она терпела, ждала, что ответит ей любимый.

– Что же ты, Володечка, молчишь? – испуганно спросила Алена.

Настала ее очередь волноваться. Вид у парня был странный, она смотрела на него и не узнавала своего веселого, дерзкого шутника, с которым они целовались и гуляли за руку всю зиму и весну. Но потом вдруг Володя сказал:

– Хорошо, Аленка. Расскажу все своим родителям и приду свататься. Жди!

Он подошел к Алене и нежно поцеловал ее в губы, а потом подтолкнул к дверям конюшни.

– Когда же именно ты придешь? – спросила она перед тем, как выйти на улицу.

– Скоро! – весело ответил Володя и мягко вытолкнул ее на улицу.

Оказавшись на свежем воздухе, Алена, наконец-то, вдохнула полной грудью. Голова закружилась, и, чтобы удержаться на ногах, она схватилась за забор. Около нее прошли двое парней-конюхов. Взглянув на Алену, парни засвистели и загоготали. Она отвернулась, сгорая от стыда, а потом накинула платок на голову и быстро пошла от конюшни по дороге, ведущей в деревню.

***

– Придет, не придет. Придет, не придет, – шептала Алена, один за другим обрывая лепестки с ромашки.

Она гадала так уже несколько дней подряд, но ромашки врали, и сваты так и не шли. А Алена ждала – каждое утро прихорашивалась, надевала нарядное платье, прибирала их маленький, убогий дом и пекла свежий хлеб. Пусть они живут скромно, но хлеб-соль для дорогих гостей у них всегда найдется.

Когда же, спустя несколько недель ожидания, Алена поняла, что Володя с родителями к ней не придет, она пришла в растрепанных чувствах к дому обманщика и без страха постучала в окно. В окне тут же показалась Клавдия, Володина мать, и пока Алена ждала ее, у нее тряслись колени от волнения.

Клавдия не вышла на улицу. Торопливо оглянувшись по сторонам, переживая о том, что кто-то их увидит, она поманила Алену в сени. А когда девушка зашла, женщина, не говоря ни слова, схватила ее за косы и стала трепать, как провинившуюся собачонку. Алена, не ожидав такой встречи, сначала не сопротивлялась, но, когда ей стало казаться, что Клавдия сейчас выдерет ей все волосы, она закричала и схватила ее за руки.