Аналогичный мир. Эпилог

В её комнате на письменном столе лежали аттестат, похвальная грамота и характеристика. Вчера она, получив на торжественной части документы, отдала их маме, чтобы ничего не мешало танцевать и веселиться, ну, это все сообразили. Алиса вздохнула и стала переодеваться.

Когда далеко, на самой границе сна и яви, стукнула дверь ванной, Эркин вздохнул и открыл глаза. Задумал он дело совсем не простое и даже опасное, но необходимое. Думать об этом он начал ещё года полтора назад, когда только-только зашла речь о том, где Алисе после школы учиться. Конечно, университет, конечно, Царьград, конечно, никаких проблем с жильём и вообще. Но… в большом городе и проблемы большие. Да ещё у провинциалки, а их Загорье для Царьграда даже не провинция, а глухомань, а в столице… Всякое может случиться. Предупреждён — значит, вооружён? Оно-то так, конечно, но предупреждения мало для вооружённости, нужно и само оружие. И такое, чтобы не придрались, не конфисковали, чтобы его даже не заметно было. До момента применения.

Алиса вышла из ванной, накручивая на голове тюрбан из полотенца, и уже взялась за ручку двери своей комнаты, когда из большой комнаты её окликнули.

— Алиса! Иди сюда.

— Иду, — сразу ответила она, круто поворачиваясь к приоткрытой двери.

Эркин ждал её, стоя посредине, по-домашнему: в спортивных штанах и старенькой, памятной ей чуть ли не с детства зелёно-красной ковбойке, но почему-то против обыкновения не застёгнутой и заправленной, а навыпуск и распахнутой. Что это с ним? И лицо… такое серьёзное, даже… Она не додумала.

— Алиса, — Эркин откашлялся, проталкивая вдруг появившийся в горле комок. — Ты будешь теперь одна.

У неё изумлённо округлились глаза и задрались брови. Как одна?! Ведь и на Царьград мама согласилась именно потому, что там есть родные: дедушка и дядя, а Эрик…

— Да, — строго, даже жёстко повторил Эркин, видя её удивление. — И всякое может случиться. Ты должна уметь защитить себя.

— Ну, я же на самооборону ходила, — не так возразила, как уточнила Алиса.

— Это не то, — недовольно мотнул головой Эркин. — Делай, что говорю.

Алиса удивлённо кивнула: таким тоном Эрик с ней очень редко, раз в несколько лет говорил, а то и ещё реже. Чего это с ним?

Подчиняясь его командам, ничего не понимая, но воздерживаясь от ненужных сейчас — ведь ясно, что не ответит — вопросов, она распахнула на нём рубашку и положила обе ладони с растопыренными пальцами ему грудь, уложила каждый палец в указанное место. Убрала руки. Снова положила, снова подправила. И ещё раз, и ещё… Когда в третий раз подряд все пальцы оказались в нужных местах, Эркин приказал:

— А теперь нажимай, сильнее!

Алиса, пожав плечами, выполнила и эту команду. И с ужасом увидела, как внезапно Эркин резко побледнел и безвольным мешком осел на пол.

— Эрик! Что с тобой? Ты что?!

Алиса, плача, опустилась рядом с ним на колени, затрясла за плечи.

— Ну, что ты?! Что?! Скорую?

— Сейчас, — Эркин с трудом пошевели бледными, бледнее лица губами. — Сейчас, Алиса, сейчас…

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Заставил себя улыбнуться.

— У тебя сильные пальцы, Алиса. Это хорошо. Ты запомнила? Точки?

Алиса кивнула, начиная догадываться.

— Это…

— Это оружие, Алиса. Твоё. Его, — Эркин улыбнулся уже совсем свободно, — ни один обыск не найдёт и не конфискует. Если кто-то захочет тебя… — Алиса кивнула, показывая, что договаривать не нужно, но Эркин продолжил, пропустив и так понятное. — А ты его не хочешь, сделаешь так и сможешь уйти. Но, — голос его стал жёстким. — Делай аккуратно, дави плавно. Если нажмёшь резко, убьёшь на месте. Поняла?

— Да, — так же жёстко ответила Алиса. — Спасибо. Тебе помочь?

Эркин мотнул головой.

— Не надо. Ты иди, переоденься и поешь, мама тебе оставила в духовке. Я посижу и встану, — и повторил: — Иди, Алиса.

Алиса послушно встала и вышла.

Когда за ней закрылась дверь, Эркин лёг навзничь и стал восстанавливать дыхание. Ну вот, теперь… его дочка сможет защитить себя, а то мало ли что, мало ли какая сволочь попадётся у неё на пути. Он свой отцовский долг выполнил. Да, забыл предупредить, чтобы давила подушечками, а не ногтями: и по точке промахнётся, и следы оставит. Ну, это он сейчас встанет, пойдёт на кухню завтракать и скажет. Удачно получилось, что Жени не было, она бы не разрешила, а это нужно. Да, и сказать, что болтать об этом не надо. Сама догадается? Да, но, лучше сказать. Он оттолкнулся обеими руками от пола и сел, плавным движением встал. И медленно, чтобы резким движением не разбудить уже почти совсем ушедшую боль, стал застёгивать и заправлять рубашку.

134 год

3 февраля

Россия

Царьград

Первая сессия, первые каникулы и восемнадцатилетние — оно же совершеннолетие! Официальная церемония с вручением уже взрослого паспорта и лекцией о полноправии, дееспособности и полноте ответственности для первокурсников традиционно прошла в актовом зале юридического факультета, а дальше… а вы уже взрослые и сами, всё сами…

Проблему: как и — главное — где праздновать совершеннолетие, решали всей семьёй письмами и звонками. Алиса, как и положено студентке в свои первые каникулы, едет домой, а это давняя традиция и даже для этого официальную церемонию проводят в последний день сессии. В Загорье и с ней на праздник вся цареградская родня, или наоборот, Женя с Эркином берут отгулы в счёт отпуска и летят в Царьград? Переписка, перезвоны, но… но всё-таки лучше в Царьграде. И места больше, и цареградцам сложнее отпрашиваться и за свой счёт отпуска брать. Но решающим стало письмо из Алабамы с поздравлением, пожеланиями, пояснением о занятости в делах и обещанием Фредди заглянуть второго-третьего февраля в Царьград.

Праздновали весело и шумно, но сугубо по-семейному. Только и исключительно свои. Только ближайшие родственники. Дедушка с бабушкой, дядя с тётей и, конечно, родители. Тем более, что дальних нет. Даже Фредди только заехал на полчаса накануне. Вручил подарки от себя и Джонатана, выразил… всё положенное в таких случаях и так, что стало понятно: больше такой тесной связи не будет. Границы надо блюсти и нарушать в исключительно особых опасных для жизни случаях.

Подарки, конечно, обалденные. Голубое — под цвет глаз — платье от Монро, одновременно скромное и нарядное, а к нему колье, серебристо-голубое. И — лечь не встать — разборное! Маленькие серьги, узкий тоненький браслет, однорядное ожерелье-чокер вокруг шеи и длинная цепочка с подвеской. А всё вместе… Удивительно! А ещё удивительнее то, как точно по фигуре село платье. Ну, надо же, ведь без примерки за глаза купленное, а будто в хорошем ателье сшили на заказ.

Алиса упоённо вертелась перед трельяжем в гардеробной, пробуя новое платье с разными вариантами комплекта, а Женя, Мария Петровна и Раиса любовались и советовали: в каких ситуациях какой вариант приличнее и достойнее.

Но если Женя и Мария Петровна, как и положено маме и бабушке, любовались и умилялись своей красавицей, то Раиса, как тёте ей такой восторг не обязателен, больше внимания и понимания уделяла платью и ещё больше колье, этой удивительно тонкой работе. Изящное переплетение серебряных стебельков и листочков, нежно-голубые из очень хорошей бирюзы, и каждый лепесток — отдельная бусинка, милые цветочки, не часто и не редко, а в самый раз усеивающие ажурную основу и прикрывающие собой крючки и зажимы, скрепляющие элементы в единое целое. Серебро и бирюза. Как с недавнего времени принято писать в каталогах, "бюджетный вариант". Дешёвый, но не дешёвка. На любителя и знатока. И явно не просто ручная работа, а для конкретного лица, не просто на заказ, а… Она вздохнула, дав себе обещание уточнить имя мастера. Наверняка всё это не просто так, а со значением и особым смыслом, пока для неё закрытом. Вряд ли эта очередная семейная тайна будет столь же страшной, как… нет, об этом она и про себя не хочет…