Страница 26 из 53
— Вика, рассмотрим этот нюанс в практическом срезе, — ответил я дочери, то есть падчерице, поскольку она все еще ждала ответа, а потом взялся за законотворческую деятельность: — хочу, чтобы любую критику наказывать либо прилюдным поцелуем, либо таким же щелчком. При чем критику считает оной сам критик.
— Да я против, — протянула Вика, но так неуверенно, что стало ясно — если ее не поддержат, она сразу же сдаться.
Потому я сразу же обнаглел:
— Вика, ты кажется, не поняла, я сказал — хочу, а не предлагаю. Мне не надо согласовывать, я уже все решил!
— Да? — удивилась Вика и задумалась. Похоже, она, наконец-то поняла, что означает звонкий термин первобытный коммунизм.
— Наташа, — потребовал я от своей жены, — ты убираешь свою критику сильного пола или мне подвести под него закон намбе уан?
— Предложение мое проявилось очень сильно и требовательно и я совершенно не удивился, что Наташа сразу согласилась.
А я спокойно налил в свою тарелку ароматную уху, которая уже битый час дразнила нос, а вместе с тем и весь организм прекрасным вкусом.
Становится самодуром я не собирался. Но и подлаживаться под женскую пятку тоже. Будучи трудящимся в женском коллективе, я прекрасно понимал, что лучше сразу поставить себя над женским коллективом, чем каждодневно бодаться с ее членами. И сам намаешься и женщин умучаешь.
— М-м, — промычал я, показывая жене котелок с ухой и пустую тарелку. Типа, тебе налить, или как?
Наташа не осмелилась отказать и уха была налита. Рыбу на листке растения она положит сама.
Соухою продекларировал стихи:
Как я жил без тебя столько лет?
Без твоих изумительных глаз,
Без невинных касаний одежд,
Без пропущенных пауз и фраз?
Как я жил без тебя столько лет?
Как дышал и ходил без тебя?
Как встречал одиноко рассвет?
И не видел, не слышал тебя?
Как я жил без тебя столько лет?
Где летала и как ты жила?
Я ищу бесполезно ответ.
И смотрю каждый вечер в глаза.
Как я жил без тебя столько лет?
А вчера вдруг увидел тебя.
Словно вспыхнул чарующий свет
И погасла вся жизнь до тебя!
Наташа точно смутилась, а яналил Вику. А вот Вика немного смущенно отказалась, сказав, что она сама. Сама так сама. Я положил кусочек рыбы в тарелки и отсел по причине отсутствия места. На пне и так лежали котелок с ухой, лопух с отдельно положенной рыбы, наконец, сковородка с мясом акулы. Где уж там тарелки!
Значит так! — подумал я про себя, — сегодня же надо смастерить примитивненький обеденный стол. Доски есть, гвозди есть, молоток легко можно заменить топором. Решено. Потом, после охоты в лес, надо сходить в корабль, пусть и страшно и неохота. И взять оттуда по максимуму нужные вещи. Вот тогда у нас будет рай!
Подумал и грустно улыбнулся. Рай на острове не будет никогда. Во-первых, материальная база примитивная, во-вторых, человек — животное социальное и может быть счастливым только в обществе, в-третьих, здесь слишком много угроз — от диких зверей, до не менее диких чудес. Ведь источник с эффектом молодости, это еще не все, ой как не все, помяните меня!
И, вообще, здесь чрезвычайная ситуация с Точкой Ноль, здесь всех проверяют и счастливым быть нельзя!
Закончил философский опус и похлебал уху, закусывая ее вместо хлеба или сухаря куском рыбы. А Наташенька моя настоящая женщина, прелестная и глупая, умелица и повариха. Почти из ничего такую пищу сделала. Какое яство, пальчики оближешь. Даже куски акулятины, по крайней мере, по вкусу не неприятны, хотя и необычны.
Мда-с, поели, теперь поспим, в смысле, что-нибудь сделаем полегче. Желудок полный, полуденная жара ужасная, даже ветер не помогает. Самое время мастерить устройство под довольно нелепым названием морда. Ну, название — названием, а речную рыбу она ловит эффективно. По крайней мере, в удмуртской реке ловила, теперь посмотрим, как на острове станет.
Нарубил топором молодых гибких веток, зачистил их от зелени, смастерил морду. Она, в общем-то сооружается просто (или я так делаю). Раз — ивовая посудина, два — конус, три — задняя крышка. Все просто, если руки от того места растут. А у меня руки трудно сказать откуда (хотя не от задницы, точно). На пару часов хватило смастерить одну морду. Что же, лиха беда началось!
Теперь, когда полуденная жара стихла, можно и поактивничать. Правда, сначала надо определится — на корабль или на охоту, на охоту или на корабль?
Спустился в речку, установил морду по практике — отверстие по течению, сама морда в мелководье. Ух, если есть рыба действительно, то попадется, зуб даю!
А совершать выбор маршрута решил сделать своей жене. ЖЕНА — это звучит гордо и звучно! Но когда он озвучил самой Наташе, та пришла в совершеннейший ужас и залепетала откровенную ерунду. И это взросла женщина!
Пришлось все решать самому. Единственно он все же потрафил ей — Наташа что-то говорила сегодня о настоящем мясе, значит пройдем в лес. Только женщин с собой на охоту брать не будем! Честно говоря, я и Вика бы не взял, но тот так горел желанием поохотиться, таким огнем горели его чистые глаза, что еще и ему сказать НЕТ он уже не сказал.
То есть разделились гендерно — мужчины пошли на опасную охоту, женщины остались на безопасной стоянке. Хотя в любом случае, все это весьма условно. Понимая это, я своим почти диктаторским решением решил: обе сабли по количеству женщин оставить у костра. Пусть защищаются, если что.
А на охоту мы возьмем атакующее оружие — арбалет (это мне), дротик (Вику). И копье как бы в бою у меня, если надо будет, но нести его станет все же Вик. Некто вроде оруженосец. А то у меня же не десять рук, и арбалет и копье.
Арбалет у нашей экспедиции, как не крути, главное наступательное оружие, я им и хотел добыть и птицу и зверя. Так что держи его крепче и стреляй метче, а то останутся женщины голодными. Да и полтора мужчины (я да маленький Вик) тоже не возрадуются.
Женщины, разумеется, загалдели, когда мы пошли на охоту. Им и мяса поскорее хотелось и побольше, и страшно было без нас. Но, что характерно, с нами на охоту не просились, знали, что их место на стоянке у костра. Вот как я их построил!
А может и не я, но все равно приятно, что расстались без жалоб и ругани. Вика погладила сына по голове, с Наташей мы по-деловому поцеловались. И скоро расстались, а то у женщин нервы не выдержат.
Прошли от морского побережья к лесу, но потом двинулись не прямо в лес, а вправо. Птицу мы и так добьем. Но нам требовалось найти новые места охоты, а то на четыре рта пернатых мы точно долго не оставим. А так, может кого добьем, а если нет, то на обратном пути как-нибудь завернем на «птичник».
Непуганые места, впрочем, были изобильны зверем. Не прошло мы и несколько сот шагов, как наткнулись на приличного размера оленя, по моему, из Африки. Хотя Вик сразу же прошептал, что это индийский замбар. А, в общем, какая разница, главное, что это было мясо, а я подбил его с первой же стрелы. Погордился бы, если перед кем было. Первая же стрела вонзилась в шею животному, хотя я целил ему в грудь, мечтая попасть в сердце.
Ну в шею, так в шею, какая разница, я же не брал обязательства попасть в грудь. В шею даже лучше, там столько сосудов! И, видимо, в один из них я удачно попал. Во всяком случае, словив стрелу, олень сначала резво от нас поскакал, уйдя практически с глаз долой среди деревьев, но потом обессилено рухнул.
Мы же споро побежали следом. Волчьи традиции на охоте — ранить зверя и преследовать его, пока он не изойдет из крови. Разумеется, хорошо бы ранить его серьезно, чтобы он рухнул невдалеке, но это как получится. А уж сразу убить стрелой оленя невозможно, даже не мечтайте, слюни только израсходуете. Не тот уровень.
Так и думал, не торопясь преследуя оленя. Не торопясь, поскольку за мной был еще Вик. А тот, хоть и обладал разумом подростка 16 лет, почти взрослого парня, но физически с некоторых пор был мальчиком средней комплектации и бежать быстро не мог. А у него, между прочим, было копье и метательный дротик, которого он не успел (!) или не захотел (!!). м-да, Вик этим оружием, особенно копьем, воспользоваться не может, я же должен работать, прежде всего, арбалетом, которое я успел перезарядить.