Таинственный остров

Так что предлагаю вам излишне не лаяться и не искать виновных — они то, безусловно, найдутся, но что нам это даст? Лучше запланируем на день завтрашний забот по ловле и копчению рыбы и зверей, гораздо эффективнее будет.

— А вы не попытались выбраться отсюда? — жалобно спросила Наташа. По-видимому за прошлые дни скитаний у них почему-то не терялась надежда найти людей и тем самым без проблем спастись.

Людей они нашли. С сожалению, в одном количестве — меня. И проблем это практически не решило.

— Куда? — тоном взрослого дяди, разговаривающего с неразумными младенцами, спросил умный и логичный Я.

— Послушайте, — вмешалась в разговор Вика. Она явно нервничала, но мысль выдвинула на первый взгляд логичную: — построим или, в крайнем случае, найдем мало-мальский кораблик и куда-нибудь поплывем. Земля ведь круглая, все равно куда-то приплывем?

Ну Вика, ну красавица, став юной практически девчонкой, с натяжкой девушкой, она получила юные прелести, но совершенно разучилась трезво мыслить. Ели вообще думать.

Даже сын ее Вик, маленький мальчонка, совсем еще учащийся самостоятельно жить — что ходить, что ложкой орудовать за обеденным столом, у нас условным — и тот поразился:

— Мама, так же нельзя! А если мы окажемся в море месяц, а то и два, что будем есть? Голодовать или меня под нож? Уж лучше на острове остаться, тут хоть мизерный шанс есть выжить.

Воодушевленный мужской поддержкой Вика— а он хоть маленький и в прошлой жизни, до острова, и в настоящей, после «модификации» источником, а все одно логично думать не перестал — я уже более настойчиво проводил свою линию:

— Милые дамы всех возрастов, давайте мыслить реально: корабля у нас нет, ни строить его, ни ремонтировать мы не можем.

— Ремонтировать? — теперь уже Наталья насторожилась, — у вас есть конкретный корабль?

— Есть, — кивнул я, — хотел на него сегодня вас сводить за оставшимися вещами и припасами. Но это довольно большая парусная шхуна, при чем или тяжелые паруса или тридцать гребцов. Вы умеете им управлять? Я — нет! Никогда не плавал даже на речном катерке, а уж тем более на парусном корабле.

Гости мои, точнее женщины, смутились. Видимо, и инициатор дочь Вика, и пассивно ее поддерживающая мать Наташа ставили главным матросом меня. Ох, мать моя женщина, а не послать ли вас, дорогие прелестницы куда подальше, желательно через лес с тропическими хищниками?

— Я, кстати, посмотрел в один из ночей, будучи еще один — мы на острове, скорее всего, в Тихом океане. Тут в любую сторону тысячи километров, хоть на Запад, хоть на Юг, — подчеркнул, резюмируя, — плыть на полуразрушенном корабле, с не обученной так сказать командой, без припасов, не известно куда и не известно как могут только сумасшедшие или женщины.

— Что, да как вы смеете?! — дружно в два голоса возмутилась женская часть общества, явно обозлясь на меня. Я почувствовал, что, пожалуй, перегнул палку. Бить меня, конечно, они не будут, просто не смогут, но и любой интим, даже легкие поцелуйчики в щечку мне не видать, как своих ушей. Ведь зеркал здесь нет!

Сразу немедленно притих, обязательно извинился: — дорогие дамы, мне нет прощения, я хам и бестолков, готов понести любое наказание, — и, после драматической паузы, сказал, как в ледяную воду прыгнул: — бейте, можно даже палками, я не буду сопротивляться!

Наталья и Виктория переглянулись, слава богу, не зло. Но, по моему, бить они меня все-таки собирались. Только одна женщина имела другое мнение, которое и озвучила, зарычав. Гризли словно предупреждала: — прежде чем нападете на моего хозяина, будете иметь дело со мной.

Домашняя кошка, какая бы она не была злой, вызывает у людей только умиление. Вот если бы она оказалась в несколько раз больше, а так! Я подхватил Гризли на руки, прижал к своей груди, признался:

— Ах ты моя красавица! Моя пушистая прелесть! Одна только ты и меня любишь и меня зашишаешь!

Гризли на мои слова заурчала, мяукнула, стала бодаться головой в лицо. Потом строго посмотрела прямо в глаза своими зелеными гляделками:

— Мол, если будут обижаться, сразу походи, не стесняйся. Я их в клочья разорву, когтями исцарапаю!

Дамы мои, как и полагалось, заулыбались, смягчились, несмотря на угрозы. А вот их старшие сородичи их сильно напугали. В ответ на рычание Гризли с некоторым промедлением из леса, но уже довольно близко послышался утробный рев льва. Затем послышались чьи-то вопли-всхлипы.

Женщины мои (наши) сразу забыли про обиды и мелочные злобы, переметнулись за меня и за Вика. Ха, ну за меня-то ладно. Я взял лежащий рядом рабочий топор, вооружаясь. По крайне мере, один тяжелый, а то смертельный удар я точно нанесу. Но Вик-то как сможет защитить, предложитсъестьсвою тушку первой? Дескать, пока меня будут кушать, можете бежать?

— Наташа, — попросил я бывшую мать, слишком прижавшуюся к моей спине сладострастной любому мужчине крепкой грудью, — по морскому побережью львы не ходят. Я точно не видел несколько дней ни самих хищников, ни их следов.

— Вот видите, — Вика бесцеремонно влезла в наш разговор дрожащим голосом, подав довод против, — на корабле львов не будет. Только акулы, но они в море, а не в каютах.

— И последнее, — как ни в чем не бывало продолжать я аргументировать свою позицию, — касаясь куда плыть, надо иметь в виду опасность не только безбрежный океан, но и огромные параллельные миры.

— Что ты имеешь в виду, милый? — ласково, но в то же время обеспокоено спросила Наташа. Она продолжала прижиматься ко мне и уже не из-за львов. Она словно показывала всем, в первую очередь дочери Виктории, что с сего момента это ее мужчина и нечего тут смотреть на чужую собственность!

И я понимал, что это реальность. Между ними, девочками, могут быть такие кровавые бойни за мужчин, что даже близкие родственные связи не будут учитываться. Как говорится, мама не горюй. Тем более, это уже пожилая и зрелая женщины, ане видимые глазом пигалицы.

Но сам по-прежнему заговорил только о добром, милом и теоретическом. Ну вас бабы! Между двумя дерущимися женщинами встанешьто, как правило, от обоих попадешь, не физически, так хотя бы злыми словами.

Словно ничего не понимая, заговорил, обращаясь ко всем сразу:

— То, девочки-мальчики, что мы все биологически люди, это безусловно и не стоит здесь спорить и рвать волосы, стремясь доказать доказуемое. Но, — повернулся я к мое желанной любушке, между делом уже вцепившейся мне в волосы, — в социальной сфере мы, как минимум, не одинаковые, — посмотрел на удивленную моську Наташи, пояснил: — и проблема здесь не только в разных социальных слоях, в конце концов общество у нас довольно однородное. Мы, милые мои, из разных параллельных миров.

— Мгм, — мягко не согласилась со мной Наташа. По лицу было видно, что она лихорадочно думает не только о зримых доводов в споре со мной, но и смотрит на новую космологическую картину, неожиданно вдруг усложнившуюся.

— Ерунда! — более безапелляционно и доказательно провозгласила его дочь Вика. И только мальчик Вик промолчал, а лишь вытаращил глаза.

— Например, мы все живем в России, вы не против этого? — спросил их милых, но таких бестолковых спорщиков, готовых ругаться по любому доводу, даже, что небо у нас над головой, а Земля под ногами, — но у вас Россия императорская, а у меня республиканская, — объявил я торжествующе.

Ха, женщины не были бы женщинами, если бы не пытались оспорить объективную реальность субъективными доводами.

— Может, у вас республикой называется империя, — тут же озвучила догадку Вика. Доказательство было обалденное, ее мама Наташа даже не обратила на эти слова никакого внимания. Видно было, что онапросто стесняется ее интеллектуального уровня. Впрочем, сама Вика вскоре заметно скисла и принялась думать. Работа прекрасным полом страшно не любимая, но очень нужная, особенно в такие моменты. Обычно женщины предпочитают придумывать несуществующие, то есть сказочные картины, а не анализировать действующие реальности. Но с мужчинами это не проходит, особенно с не подчиненными и приходиться ломать свои мозги.