Скандальный развод

Глава 6. Вадим

На самом деле, у меня свободен не только вечер пятницы, но готовность подстраиваться под мой график будем считать первым испытанием для госпожи Марьяны.

К её огромному сожалению, таких «испытаний» впереди будет много. Мои услуги стоят дорого.

Я тянусь за стаканом с водой и делаю глоток, бросая взгляд на циферблат на запястье. Госпожа Марьяна опаздывает на десять минут.

Будь у нас свидание — внимания не обратил бы, но у нас деловая встреча,поэтому.

Ставлю стакан на место, снимаю салфетку с колен и начинаю вставать.

Я так понимаю, её опоздание — это попытка прощупать границы дозволенной дерзости. Так вот, это уже переход. Дрессировать себя я не дам. Пусть ищет другого адвоката-самоубийцу, Удачи.

Застегиваю пиджак и начинаю обходить столик, когда приходится внезапно замереть.

Вижу Марьяну. Она зашла в ресторан и стоит рядом со стойкой администратора зала. Улыбается ему.

Мужчина берется её проводить. Я же наблюдаю.

Она выглядит сногсшибательно. Я, честно говоря, ожидал увидеть обливающуюся соплями и слезами забившую на себя брошенку в джинсах и безразмерном свитере. А она... Удивляет.

Поворачивается и идет к столику. Быстро находит меня взглядом, а я свой не собираюсь отводить.

Красивая она, конечно. Когда не орет и не желает сдохнуть — любоваться готов.

И если раньше словно через стекло смотрел, всё же женатый человек, не привык на чужих засматриваться, когда добровольно пообещал своей верность, то теперь стекла нет.

На ней — красивое облегающее изгибы черное платье. Далеко не скромное, но и вульгарным не назовешь. Вкус у девушки хороший. Правда в этом, может быть, не столько её заслуга, сколько просранных папкиных бабок, которых раньше было очень много.

На губах — красная помада. Волосы рассыпаны по плечам.

Осанка королевы, взглядом можно убивать. И она не против убить меня, я это понимаю, но мы оба знаем — пока позволить себе эту роскоши она не может.

— Спасибо, — Марьяна благодарит проводившего её администратора, и только когда тот отходит, снова смотрит на меня.

— Приветствую. Я уже решил, ты передумала.

Я протягиваю руку. Марьяна пусть не слишком радостно, но вкладывает в неё свою ладонь. Легкое сжатие и она свою выдергивает. Спасибо, о платье не вытирает.

Принцесса, мать его.

— Даме простительно опоздать на…

— Вопрос не в поле и времени, а в воспитании. Воспитанные дамы не опаздывают, как и джентельмены, — договорить я не даю, парирую. Во взгляде Марьяны загорается злость, но она ее гасит. И язычок прикусывает.

То то же. Так бы сразу.

Присесть помогаю ей уже я, она благодарит, конечно, но как то натянуто.

Вежливость между нами — напускная. А если честно, мы друг от друга не в восторге.

Марьяна просматривает меню. Я занимаю это время разглядыванием своей про боно клиентки с близкого расстояния. Ноздри щекочет сладкий аромат её духов.

Взгляд привлекают длинные ресницы.

— Ты что-то потерял и ищешь на мне? — долго Марьяна не выдерживает.

Откладывает меню и смотрит прямо, приподняв бровь.

Только изображает из себя самоуверенную стерву. Но я-то вижу, что декольте и шея покрываются красными пятнами.

Это мило. Не думал, что она способна смущаться из-за мужского внимания.

А еще отмечаю, что сама же осознала провальность своей затеи начать всё с чистого листа и разговаривать на вы. Когда по телефону это услышал — даже не поверил. Но нет. К вашему огромному сожалению, Марьяна Минаева, легко со мной не будет. Я злопамятный.

— Пытаюсь понять, как ты могла так про... ким... тупить.

Красивые губы плотно сжимаются. Ноздри наоборот — слегка трепещут.

— А ты никогда не ошибался? Ни в людях, ни в своих действиях? Если да —я с радостью запишусь на мастер-класс.

Конечно же, я ошибался и не раз. Чего стоит один только распавшийся брак.

Ответить мне особо нечего. Хмыкаю, продолжаю смотреть, теперь склонив голову:

— Когда открою его — маякну,

— Буду благодарна.

К нам приходит официант, ненадолго прерывая нашу мини-перепалку. Мы делаем заказ. К взаимному удивлению оказывается, что выбрали одно и то же. Дальше ждем еду. Марьяне наливают вино, она пригубляет…

Волнуется, бедняжка.

Раньше всегда вела себя со мной как с недостойным должником, теперь приходится просить.

Утолив первый аппетит, откладываю приборы и спрашиваю:

— Ты действительно выписала ему гендоверенность с правом отчуждения акций?

Прежде, чем ответить, Марьяна кривится и вздыхает. То же откладывает вилку с ножом и даже немного отодвигает тарелку. Кажется, я испортил ей аппетит.

Прости, крошка.

— Ты, конечно же, невысокого мнения обо мне, Вадим, но я не так тупа, как ты себе придумал.

— Не могу сказать, что сильно много думал о тебе в принципе. Только о том, как можно так зае... далбывать.

— Это называется целеустремленность.

Марьяна снова блестит глазами, я усмехаюсь. Не представляю, как мы сработаемся.

Действуем друг на друга как вспышка и порох.

— Так вот, возвращаясь к твоему вопросу... Нет. Я не подписывала на имя Кирилла гендоверенность с правом отчуждения всех акци. Когда от должности гендиректора отказался папина правая рука, я решила подарить ему незначительную часть привилегированных акций. Просто чтобы человек всегда получал дивиденды от дела, в создании которого играл одну из решающих ролей.

Для этого была выписана доверенность на имя Кирилла. Он всем занимался. Но я не подписывала ее, не прочитав. Там было указано количество акций и человек, которому я готова была их подарить.

Я слушаю Марьяну и киваю. Сейчас ее слова и не пахнут наивностью или глупостью. Над ней не хочется глумиться. Это пройдет, я понимаю. Но и записывать её в абсолютные идиотки с моей стороны было бы чистым невежеством.

Она слишком доверчива — да. Она совершила ошибку. Но она, как минимум, нашла в себе силы бороться за свои права и справедливость, а не легла, подняв бессильно лапки.

За это её уже можно уважать.

— То есть скорее всего мы имеем дело либо с фальсификацией документа, либо со сделкой, удостоверенной купленным нотариусом.

Я предполагаю, кивает уже Марьяна.

— Мне сказали, что у Кирилла всё схвачено и связываться с ним опасно. Я думаю... Думаю у него есть и свой нотариус, и суды тоже, если нужно.

ЕЁ голос звучит сдавлено. На меня поднять глаза она не рискует — смотрит на стол. А мне впервые хочется ее пожалеть. И зачем-то пообещать, что всё будет хорошо, хотя на самом деле... А хуй его знает. Одно из правил честной адвокатуры

— не гарантировать.

— Насчет суда узнаем очень быстро. Если после подачи нами иска его юристы попытаются сменить юрисдикцию — ты права.

— Прости, я не очень сильна в этом... — Марьяна признается, хмурясь.

Я же мысленно отмахиваюсь. Вообще без разницы, главное, что я силен.

ЕСИ возьмусь, конечно. Потому что пока не решил. Ещё думаю.

— Ты рассматриваешь для себя мировую? Если сойдемся где-то посерединке, к примеру.

Не обсудить этот вариант нельзя. Но по реакции Марьяны я считываю ответ раньше, чем она его произносит Меня практически сносит её возмущением.

— Нег Нет нет. Никогда не.т Я вышвырну этого поганца из компании отца! Ни о каких договоренностях речи быть не может. Я уверена в своей правоте.

— К сожалению, уверенности в правоте мало, Марьяна.