Только твоя

Часть 35

Просыпаюсь я от того, что в глаза бьет свет. Слишком жарко, я чувствую, как по вискам струится пот. Смахиваю с себя одеяло и изо всех сил пытаюсь разлепить словно на несколько тонн отяжелевшие веки.

Мне снилась погоня, стрельба, озлобленное лицо Таркана. Снился Дам и смазанные виды ночного Стамбула. Самолет, трап и такси… Когда раскрыть глаза все же удается, вижу в кресле мирно спящего Дамиана. Одна рука свесилась с края подлокотника, в другой крепко зажат телефон, словно он ждет жизненно важный звонок.

Капельница, кварцевая лампа у запертой двери и кремовые жалюзи на окне. Я в больничной палате.

И все произошедшее не было сном.

Пытаюсь встать, но тело слушается плохо, словно я не поднималась с постели несколько суток.

Видимо, моя возня наводит много шума – Дамиан открывает глаза и, видя, что я проснулась, подскакивает с кресла и садится на край кровати. Заключает мою вялую ладонь в свою.

Сопротивляться нет сил. Да и не хочется.

– Как ты? – участливо спрашивает он, и я почему-то вспоминаю его круги под глазами в той приват-комнате. Я думала тогда, что мне показалось, но нет – выглядит он действительно паршиво. Взъерошенный, осунувшийся и небритый. Как человек, который долго не спал, сильно болел или... ужасно переживал.

– Нормально, – сиплю. – Можно мне воды?

Дамиан протягивает свободную руку и берет с тумбочки маленькую бутылочку, отдает мне. Пью я жадно, осушаю до самой последней капли. Хочется еще, но я понимаю, что таким образом могу опустошить желудок прямо на пол. Уже подкатывает.

– Прости меня, Ви, я так виноват перед тобой. Страшно виноват, – начинает он сразу о самом важном. – Все, что произошло – это только моя вина.

Все это я уже слышала, и сил слишком мало, чтобы тратить время на пустые и совершенно ненужные сейчас эмоции.

– Это Артемий, – тоже опускаю лишние сантименты и перехожу к сути. – Это он был тем призраком, за которым ты гонялся тогда, три года назад. Тот интернет-магазин был его! Я догадалась, и за это он отправил меня в Стамбул. Избавился, чтобы я молчала.

– Я все знаю. После того, как я посмотрел видео, ему пришлось во всем расколоться.

– Где он сейчас?

– Задержан. Боюсь, учитывая серьезность статей, его ждет немаленький срок.

Хоть одна хорошая новость. Киваю, и снова откидываюсь на подушку.

Смотреть на него непросто. И то, что чувство вины читается буквально в каждой черте его лица, почему-то делает мне больно. Я не хочу, чтобы он страдал. Не смотря ни на что.

– Как я попала сюда? Что со мной?

– Ты ничего не помнишь?

– После того, как мы убежали из клуба, почти ничего...

– У тебя был сильный жар. Как только мы приземлились, я сразу же привез тебя сюда.

Снова киваю. И молчу. Молчу, потому что все следующие ответы на вопросы, которые рвутся, принесут только еще более мучительную боль.

Я не хочу ничего слышать.

– У нас ничего не было, Ви, – читает мои мысли он и сильнее сжимает мою руку. – Клянусь – ничего. Я понимаю, что то, что ты тогда увидела…

– Давай не будем об этом. Не хочу.

– Нет, будем! Ты должна знать правду! А потом думай обо мне, что хочешь! – с жаром выпаливает он. – Хочешь – прогоняй, хочешь – проклинай. Но я обязан рассказать тебе все, как было на самом деле. Да, я приехал к ней домой, собирался идти на пляж с Алисой, встретиться там с тобой, как мы и договаривались. Но потом пришел Артемий и предложил отметить его день рождения. Предложил закопать топор войны и прочее… Дальше я просто вырубился. И когда проснулся, даже не сразу понял, что произошло. Оделся и сразу же поехал домой, а там твоя записка с просьбой не искать тебя. Потом, после просмотра видео, я прижал и Артемия и Ийю, они признались, что это была такая их "шутка" – добавить мне снотворное. К слову, шутка придуманная твоим бывшим. Вначале они хотели просто сделать фото и отправить тебе, но так удачно сложилось, что ты сама пришла и увидела. Знаю, звучит как притянутое за уши оправдание, но я не вру. Все именно так и было! Я бы никогда не изменил тебе, особенно с ней. Никогда.

Его взгляд прошивает буквально насквозь. Чувствую, как по виску стекает слеза.

Я верю ему. Не потому что хочу этого, а потому что знаю, что он не лжет. Где-то в глубине души я всегда понимала, что он не мог. А вот та троица действительно способна провернуть нечто подобное.

Облегчение. Такое невероятное, что невозможно описать словами.

– Прости, что из-за меня тебе пришлось пережить такое... – я впервые вижу его таким сломленным. – Я сделал все, что мог, но, к сожалению, потребовалось время, чтобы все организовать.

– Это не ты отправил меня туда. Мне нужно было быть умнее и не высказывать свои мысли вслух. Нужно было сразу пойти в полицию или сначала рассказать тебе… Но после увиденного я была в таком шоке, – едва сдерживая очередной поток слез, кусаю губы. – Я действительно подумала, что ты и она…

В этот момент раздается стук в дверь, и в палату заходит Ийя с пакетом апельсинов в руках.

Вот уж кого я точно не хотела бы сейчас видеть.

– Не прогоняй меня, пожалуйста, Ви, – голос ее звучит кротко и крайне виновато, от чего я даже теряюсь. – Прошу тебя.

Дамиан смотрит на меня, готовый по первому знаку вышвырнуть ее из палаты, но я указываю ей взглядом на кресло, на котором еще недавно спал Дам.

Она заходит и робко кладет на тумбочку фрукты. И стоит, кусая губы, опустив глаза в пол. Кажется, мое раскрашенное лицо произвело на нее неизгладимое впечатление.

– Прости меня, Ви, я и подумать не могла, что все так получится, правда. Прости. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я просто… просто дико завидовала тебе. Не могла принять, что ты обошла меня в чем-то. Я заигралась в стерву, вела себя как конченая сука и если ты меня никогда не простишь, я пойму. Та выходка… – бросает короткий взгляд на Дама. – Тогда мне показалось это забавным и даже невинным. Игнат предложил подложить тебе свинью, Артемий вписался нам помочь, мы просто хотели зло над тобой пошутить. Поссорить вас! Я знала, что ты должна прийти на тот дурацкий пляж и специально попросила Зою гулять именно там. Чтобы ты их увидела и что-то заподозрила, чтобы приехала ко мне домой и увидела все лично… Я понятия не имела, что все в итоге закончится вот так… – и снова с ужасом смотрит на мой синяк. – Я не знала, что Артемий выкинет такое. Я бы никогда, ни за что… Клянусь тебе. Я ничего не знала!

Потом садится на корточки возле моей постели, и я вижу, что в ее глазах стоят искренние слезы.

– Я знаю, почему он выбрал тебя – ты другая, не такая как все. И уж точно не такая сволочь, как я. Ты добрая, честная, открытая, а я… Вся моя жизнь… вся нелепая какая-то, – резким движением смахивает сбежавшую по щеке слезу. – Я сама виновата, знаю. Но такая уж я. Дура.

– Никогда не поздно измениться. Шанс стать другой есть всегда.

– Да, да, я знаю. Знаю, – мелко кивает головой и собирает губами слезы. – Я хочу измениться, очень. Когда все зашло так далеко… Когда ты исчезла и потом вышел наружу весь этот кошмар, у меня словно глаза открылись. Я поняла, что я творю. Ты пострадала не из-за Игната, Артемия, и уж точно не из-за Дамиана. Только из-за меня... Не хочу больше так. Устала.

Ее неподдельная искренность буквально обезоруживает меня. Передо мной сидит моя школьная подруга, но я вижу ее совершенно другой – хрупкой, уязвимой, запутавшейся.

Я не хочу обвинять ее. Больше – не хочу. После всего, что я пережила, когда едва не лишилась всех, кто мне дорог, волей-неволей учишься смотреть на жизнь иначе. Она сложнее чем кажется. Гораздо, гораздо сложнее. И кто мы такие, чтобы ставить на ком-то пожизненное клеймо предателя или палача.