Троллья поганка

— Я так за тебя испугалась! Кругом люди, вот-вот придут те, кто тебя стукнул, а я… я… я ничего сделать не могу! Только веревки с тебя содрала магические!

Глава 17

Ка-арис:

— Я так за тебя испугалась! Кругом люди, а я… я… я ничего сделать не могу!

Сама не поняла, как из меня вырвалось все это. Но я повисла на своем чудовище, прижалась к нему щекой и замерла, слушая, как стучит его сердце. Быстро-быстро, сильно-сильно…

Нет, я была уверена, что приняла верное решение. И если бы вдруг пришлось повторить — все равно поступила бы так же! Но… ледяные грани! Когда я заметила, как меняется выражение лица у Синдра, мне вдруг стало… тоскливо? Наверное, да. Самое правильное слово.

Не стыдно, хотя я и чувствовала себя почему-то не очень уютно под его пристальным осуждающим взглядом. И не страшно, потому что… потому что нельзя постоянно бояться остаться одной и без защиты. Справлюсь я и без него, в конце концов! Да, с ним — проще, спокойнее, и привыкла уже к нему, но… не собираюсь никого возле себя удерживать!

Я его своим подданным назвала. От рабства спасла, пусть и с помощью вампира. Я… Я его несколько раз целовала уже! А он… он…

— Чахла, ты молодец. Ты и так много сделала… Ну кто ж виноват, что ты не орчанка, а немощь бледная? Все равно ты храбро поступила…

Я резко голову от его груди оторвала, чтобы посмотреть в глаза этому наглому дикарю и высказать все, что думаю. Особенно о том, какое счастье, что я — не орчанка, и про немощь тоже… много чего хотелось сказать, очень много!

Но тут Синдр взял и поцеловал меня, очень осторожно. С его-то клыками иначе и нельзя же!.. То есть…

Я замерла, потому что его объятия из просто удерживающих стали чуть более настойчивыми. И то, как он прижал меня к себе, стало напоминать прелюдию к чему-то большему.

У меня имелся постельный опыт, но я все равно слегка занервничала, потому что таких огромных мужчин у меня еще никогда не было! И… Я не уверена, что хочу, чтобы мой дикий телохранитель стал моим любовником. У меня такой потребности нет, а на его поведении это может отразиться в худшую сторону. Он и так себе слишком многое позволяет!

— Чего закаменела-то? — Синдр еще раз поцеловал меня и отстранился. В его взгляде не было раздражения или обиды. Он улыбался, глядя на меня.

Странный, непонятный дикарь…

— Ты ж меня своим подданным назвала, значит, вроде как по твоим дурацким правилам теперь ничего позорного в том, чтобы…

— В спальном мешке твоем погостить? — Я тоже улыбнулась, но потом отрицательно мотнула головой. — Позорного ничего нет. Но надо, чтобы оба этого хотели, а не только кто-то один.

Чудовище смешно носом поводило, а потом чихнуло… забавно так. Я ожидала громов и молний, а он почти неслышно фыркнул:

— Пушистая ты, спасу нет! Пошли уже спать, нехочуха чахлая.

Но сначала мне было надо отбежать чуть подальше от поляны. Я нашла очень уютное местечко, пристроилась там, а потом услышала, как журчит ручеек неподалеку. Конечно, мне очень захотелось и умыться перед сном, и попить. Поэтому я уверенно пошла на звук и только через несколько минут заподозрила, что происходит что-то неладное. Пусть я не могла пока обращаться в дракона, но мое острое зрение, способность видеть в темноте и чуткий слух никуда не исчезли. К тому же я действительно чувствовала воду, ощущала ее призыв. Я же водяной дракон!

Но ручей словно умел передвигаться, журча то впереди слева, то впереди справа, то совсем слева, заставляя меня петлять по лесу.

Вспомнив, как чудовище постоянно ругало то леших, то каких-то кикимор и трясинниц, я остановилась. Конечно, сдаться и отступить было бы правильнее всего, но я разозлилась ужасно оттого, что какие-то мелкие лесные существа считают, что могут безнаказанно потешаться надо мной. Прислушалась, причем напряглась как можно сильнее, чтобы слышать малейший шорох, ощущать дуновение ветерка, видеть все, что происходит вокруг.

Ручеек журчал справа, там, куда я уверенно шагала бы, если б не позволила несколько раз себя обмануть. А вот слева едва слышно пыхтел кто-то, словно стараясь сдержать смех.

Я даже раздумывать не стала, доверившись драконьим инстинктам и отбросив вбитые с детства правила о том, как именно должна себя вести хорошо воспитанная принцесса. На секунды позволив себе стать хищницей, я метнулась на пыхтящий звук и схватила, за что под руку подвернулось, странное лохматое создание, заметно ниже меня ростом.

— Пусти! Пусти, психованная! Уж и пошутить нельзя! Сама рот раззявила, уши развесила и за моей обманкой побежала, а теперь драться удумала? Да я тебя сейчас!

И обросшее лохматое существо попыталось меня пнуть, чтобы вырваться. А во мне от злости начала концентрироваться магия… много магии…

Главное — не паниковать и успокоиться. Не паниковать! Дышать спокойно… Ледяные грани, страшно-то как!

— Да не делал я с ней ничего! Сама на меня накинулась и сама же на землю шмякнулась! Психованная она, говорю же…

— Вода… ей нужна вода! Ее нужно положить в воду. — Мелодичный эльфийский голос я слышала сквозь странный туман. Мне пока еще было не больно, но уже страшно. Я с трудом дышала, тело почти не слушалось, перед глазами — серая пелена…

Я почувствовала, как меня подхватил на руки кто-то большой, сильный, надежный. Мне даже стало немного спокойнее, и я закашлялась, пытаясь продышаться. Но не помогло.

— Держись, чахла. Озера не обещаю, а речушку сейчас найдем…

И мы побежали… то есть Синдр куда-то побежал со мной на руках. Я плохо понимала — куда, потому что старалась вдыхать и выдыхать. Пусть с хрипами, пусть с кашлем, но дышать и не кричать от плавно разрастающейся во всем теле боли. Магия рвалась наружу, пытаясь заставить меня сменить ипостась. А у меня почему-то не получалось!

И вдруг боль отступила… правда, почти сразу я ощутила, что мне мокро и холодно. Зато могу нормально дышать, вроде бы все слышу, а если открыть глаза, то и вижу… два, нет три взволнованных лица. Чудовища, эльфа и странного зеленого лохматого бородатого чудика.

— Уф. Очухалась. Во психованная. Ну пошутил я, чего сразу помирать-то?

— Думать надо, над кем шутить можно, а кого по кривой дуге обходить надо, — зло пробурчал Синдр, помогая мне выползти из узенькой речушки.

Соображала я по-прежнему плохо, но теперь уже от холода. Даже зубы стучать начали, как я ни пыталась их сжать.

— Так, белобрысый, снимай плащ и отворачивайся, — уверенно раскомандовалось мое чудовище.

Я тоже быстро начала скидывать с себя мокрую одежду, совсем не стесняясь взглядов Синдра. К тому же он долго любоваться и не стал — схватил протянутый ему плащ и укутал меня в него раза два. А потом снова подхватил на руки, прижал к себе крепко-крепко и понес… наверное, на нашу поляну.

Только я уснула еще в пути…

Глава 18

Синдр:

Чахла уснула прямо у меня на руках. Она не проснулась, даже когда я ее в спальный мешок запихивал! Хорошо, белобрысый немного помог…

Пуганулись мы с ним мощно так! И ведь видел же лешего у поляны, головой мог бы подумать, что просто так он от нас не отвяжется. Скучно ему… Только у меня тогда думательное место ныло и думать не хотело.

Зато когда пушистое облако вдруг перестало мелькать поблизости, я сразу сообразил, что беда может случиться. Рванул на поиски, а шибко умная вторая немощь за мною увязалась, подскочив, словно и не спал вовсе.

Сначала-то я даже порадовался за чахлу — лешего поймать не каждый сможет. Когда она застонала и упала на землю, я решил, что это лохматый весельчак что-то ей сделал. Но сразу его прибить не успел — не до него было, а потом белобрысый выдал, что это у поганки магия внутри застряла. Вот мало того, что она пигалица нежизнеспособная, так в ней еще магия водится, которая такая же непутевая, как и сама чахла. Потерялась и выйти не может, поэтому моя поганка тут валяется, стонет и страдает!..