Страница 312 из 314
Андрей Чертков Роман с киберпанком
«Ну хорошо, ну пробил ты лбом стену, и что ты теперь будешь делать в соседней камере?» – говаривал мудрый человек Станислав Ежи Лец.
Думается, мой несколько затянувшийся «роман с киберпанком» может служить неплохой иллюстрацией этого известного афоризма. Впрочем, вырыть подкоп, ведущий прямиком в апартаменты графа Монте-Кристо, – такая удача выпадает далеко не каждому. А посему, уважаемый читатель, перед вами не многотомный роман, а всего лишь небольшая статья.
Но сначала две оговорки.
Во-первых, эта история – сугубо личная, она ни в коей мере не претендует на истину в последней инстанции. Хотя бы потому, что я не писатель, не публицист и даже не критик, я просто редактор. Потому и рассказывать могу лишь с точки зрения редактора, потратившего энное количество лет на некий издательский проект.
А во-вторых, под термином «киберпанк» я понимаю здесь только и исключительно литературное направление, а вовсе не современную молодежную субкультуру, целиком завязанную на компьютеры и интернет. Прекрасно понимаю, что в настоящее время эти две вещи достаточно сильно взаимосвязаны, однако сейчас меня интересует фантастика, а отнюдь не хакеры и не компьютерные сети.
И начать придется издалека.
В начале 80-х годов, когда американские отцы-основатели киберпанка публиковали свои первые произведения и устраивали шумные войны с так называемыми гуманистами, мы, тогда еще простые советские фэны, ни про какой такой киберпанк знать не знали, ведать не ведали. Общее представление о западной фантастике у большинства читателей застыло где-то на уровне 40-50-х годов. Азимов, Брэдбери, Саймак, Шекли – вот кто был тогда среди основных кумиров. Хайнлайн и тот был мало кому известен. Впрочем, даже счастливчики, получившие доступ к машинописным любительским переводам фантастики (в разных местах их называли по-разному – «ФЛП», «печатки», «система»), в лучшем случае читали лишь отдельные вещи Желязны, Дилэни, Муркока и Олдисса, не имея четкого представления ни об англоязычной НФ 60-х годов в целом, ни о «новой волне» в частности. Круг тех, кто имел доступ к оригинальным изданиям, был еще уже. Источники надежной информации отсутствовали. Культуртрегерская деятельность критиков типа Вл. Гакова помогала мало – по собственному опыту помню, что отличную брошюру «Виток спирали», несмотря на немалый тираж, смогли раздобыть, прочесть и осмыслить лишь очень немногие из даже самых активных фэнов.
Короче, общая картина фантастики за железным занавесом представлялась тогда с нашего берега какой-то фрагментарной и одновременно глянцево-благостной. В то же время – и я четко это помню – у многих из нас было предощущение каких-то порывов свежего ветра, грядущих перемен, которые вот-вот придут к нам с Запада. Но даже самые отважные экстраполяторы предвидели эти перемены именно в области литературы, а никак не политики или экономики. Несмотря ни на какие глиняные ноги, колосс социализма казался всем устойчивым и незыблемым.
Однако перемены в политике, подстегиваемые проигрышем экономического соревнования с Америкой, начались все же раньше. И лишь затем последовали перемены в литературе, в частности в фантастике.
Лично для меня эти перемены во многом связаны с таким ее направлением, как киберпанк.
Впервые это слово я узнал благодаря моему старому другу Борису Завгороднему. Об этой легендарной личности, оставившей глубокий след в истории отечественного фэндома, написано уже немало, поэтому повторяться не буду. Для меня важнее другое: в те далекие уже времена Борис, наплевав на пресловутый железный занавес, стал едва ли не единственным каналом, по которому к нам просачивались свежие книги, журналы и фэнзины из-за рубежа. Разумеется, с Западом переписывался не он один. Однако, в отличие от прочих деятелей от фантастики, он щедро делился своей «добычей» с другими. Именно из его рук получил я и свой первый «Локус», и некоторые другие журналы, давшие определенный ориентир, когда в начале 1988 года мы с Сережей Бережным начали готовить первый номер фэнзина «Оверсан». И именно Борис – с прицелом уже на «Оверсан» – прислал в мае того же года ксерокопию небезызвестной статьи Майкла Суэнвика «A User’s Guide to the Postmoderns». Впоследствии я опубликовал ее трижды – в разных версиях и под двумя разными названиями: «Инструкция к постмодернистам» и «Постмодернизм в фантастике: Руководство пользователя».
Из этой статьи я узнал о том, о чем до этого мог только догадываться: во-первых, что в американской фантастике вовсе не тишь и гладь да божья благодать, а бушуют вполне серьезные литературные войны – иными словами, жизнь бьет ключом; а во-вторых, я увидел то самое новое направление, появления которого уже давно ждал. Более того, это новое, революционное направление имело уже и свое название, да еще такое звучное – «киберпанк»!
Забавно: достаточно долгое время после того, как я прочел, перевел и опубликовал у себя в «Оверсане» статью Суэнвика (сознаюсь сразу: тот первый вариант перевода был малоадекватен оригиналу, я это понимал и потому за последующие годы возвращался к нему неоднократно и сделал, наверное, около шести редакций), о самом киберпанке я, в сущности, имел довольно смутное представление – основные произведения этого направления попали ко мне в руки гораздо позже. И с этим связан один любопытный казус: пытаясь по неким формальным признакам найти аналогичные произведения среди молодой отечественной фантастики, я причислил к киберпанкам Андрея Столярова. Как раз в то время вышла его книга «Изгнание беса», получившая немалую популярность в кругах любителей фантастики и удостоенная нескольких премий, – так вот, жесткий, рубленый стиль и мрачные образы, ставшие визитной карточкой Столярова, показались мне весьма созвучными киберпанку, каким я его себе тогда представлял. И когда в 90-м году я перебрался из Севастополя в Питер и стал посещать заседания Семинара Бориса Стругацкого, я довольно скоро проел всем плешь, противопоставляя «киберпанка» Столярова «гуманисту» Рыбакову (произведения Рыбакова мне нравились ничуть не меньше, но, как известно, «Платон мне друг, а истина…» – вот то-то). Впрочем, нет худа без добра: пропагандируемый мною термин взял на вооружение Саша Тюрин, поняв его, однако, совершенно по-своему.
С настоящим же американским киберпанком я познакомился лишь где-то год спустя. Сначала, желая получить официальное разрешение на публикацию «Инструкции к постмодернистам», я списался с Суэнвиком, а в результате обрел увесистую бандероль, в которой, помимо романов самого Майкла (включая «Вакуумные цветы»), обнаружилась и небезызвестная антология киберпанка «Зеркальные очки», составленная Брюсом Стерлингом. Через некоторое время удалось раздобыть и две книги «главного киберпанка» Уильяма Гибсона: сборник рассказов «Сожжение Хром», ну и конечно, давно уже разыскиваемый «Нейромант». Не скажу, что все эти произведения понравились мне одинаково, однако в целом я был удовлетворен. Это действительно была новая фантастика, какой я до тех пор не встречал. Совершенно новый антураж, новый облик будущего мира, новая, непривычная терминология. И я четко понял, что сделаю все, чтобы выпустить эти тексты на русском. Причем цель эта в ту пору не казалась такой уж неосуществимой: наша группа, собравшаяся вокруг Николая Ютанова, упорно шла к тому, чтобы стать в конце концов настоящим издательством. Даже название у нас появилось – «Terra Fantastica». Мы не сомневались, что вскоре оно, название это, появится на титульных страницах наших первых книг.
Впрочем, мой собственный первый опыт в области профессионального издания – критико-литературный альманах фантастики «Оверсан» – не только не стал блином, который комом, но и вообще не добрался до типографской сковородки, породив массу язвительных шуточек в фэновской среде (о чем можно судить, скажем, по «Страж-птице», несколько лет подряд мусолившей эту благодатную тему). Недоделанный макет нулевого выпуска за 1990 год до сих пор валяется у меня в какой-то папке на шкафу. Позднее, уже работая над своими первыми книгами (в частности, над книжной серией под все тем же излюбленным грифом «Оверсан», – может, кто-то помнит эти малоформатные, в суперобложках, томики с романами Фармера, Дика, Гаррисона, Хайнлайна?), я несколько раз пытался реанимировать проект альманаха, но каждый раз неудачно. Тем не менее именно благодаря этим попыткам мы перевели первые два рассказа Гибсона – «Джонни Мнемоник» и «Сожжение Хром». Сперва это попробовал сделать тогдашний мой приятель Миша Коркин, однако перевод, который он принес, тянул в лучшем случае лишь на подстрочник. Миша – хороший парень и, по-видимому, отличный инженер-компьютерщик, поскольку последние годы живет и работает в какой-то крупной компании в Хьюстоне, однако как переводчик он был типичным представителем той плеяды «ФЛП-шников», которая в начале 90-х ринулась в профессиональное книгоиздание и в итоге наводнила только-только складывающийся российский книжный рынок жутким количеством отвратительных по качеству переводов. В большинстве своем эти люди неплохо знали английский язык, зато частенько бывали не в ладах с русским, что и приводило к печальному результату. Кроме того, английский – язык весьма коварный. Он вроде бы простой, однако эта простота кажущаяся. Практически каждое слово имеет массу значений. Человек, свободно читающий по-английски и пытающийся по старой привычке переводить «с листа», легко попадает в ловушку «первых значений» – отсюда и невнятные фразы, и искаженный смысл, и «квадратная» стилистика, из-за чего многие книги даже прекрасных авторов лично я читать был не в силах, да и другим не советовал. Кстати, рецидивы подобной окололитературной продукции и сейчас нет-нет да встречаются.