Страница 6 из 60
– Стой! – выкрикнул он. – Назови себя, мерзавец, или изыди!
– Мерзавец? – оскорбился я, театральным жестом прижимая пальцы к груди. – Вам не кажется, что это не совсем справедливо?
– У тебя вид мерзавца! – прогрохотал незнакомец. – И прохиндея, и оборванца. Да хотя бы и конгрессмена. – Я увидел, как блеснули в темноте его зубы: он улыбнулся. – Как тебя звать, парень?
– Гарри Дрезден, – как можно отчетливее произнес я.
Ствол пистолета отклонился на пару градусов в сторону.
– Чародей?
– Бывший чародей, – уточнил я. – Точнее говоря, покойный Гарри Дрезден.
– Черт побери! – Незнакомец сдвинул брови, словно раздумывая.
Надо сказать, это выражение лица не слишком-то сочеталось со всем его обликом.
– Если ты лжешь, – медленно проговорил он, – я не вижу причин поступать так, а стало быть, я должен тебя застрелить. Ежели же ты говоришь правду, твое присутствие представляет угрозу дому моего друга, стало быть, я тем более обязан тебя застрелить. – Он решительно кивнул и снова нацелил на меня ствол пистолета. – В любом случае…
Он явно собирался выстрелить. Я не знал, убьет меня это или нет, но весь мой жизненный опыт говорил о том, что это вполне могло произойти. По крайней мере, я полагал, это должно быть чертовски больно. Я никак не мог позволить этому громиле спустить курок. Впрочем, если его наряд соответствовал эпохе его земной жизни, это могло оказаться делом несложным.
– Вам не кажется, что застрелить меня было бы немного жестоко? – поинтересовался я. – Я безоружен, не угрожаю вам и не оскорбляю вас. Я даже вам представился. Тогда как вашего имени я до сих пор не знаю.
Мужчина в синей шинели как-то сразу смутился, и пистолет снова слегка отвернулся в сторону.
– Ах да. Гм… Прошу меня простить. В молодости в меня неважно вдолбили нормы обхождения, и этот недостаток, похоже, сказывается и в моем загробном существовании. – Он выпрямился и, буквально щелкнув каблуками, отвесил мне легкий поклон – дуло пистолета при этом, правда, не отклонилось от меня ни на дюйм. – Покойный сэр Стюарт Винчестер, колониальная морская пехота.
Я удивленно изогнул бровь:
– Сэр Стюарт? Колониальная морская пехота?
Он пожал плечами:
– Запутанная история, долго объяснять.
– Ладно, Стью, – кивнул я. – При всем моем уважении, дело у меня не к вам. К мистеру Линдквисту.
– Не уверен, – фыркнул Стью. – У вас есть приглашение?
Секунду я непонимающе смотрел на него, затем ответил:
– Я, конечно, новичок в ваших призрачных делах, но уверен, что у вас здесь нет загробной почты для рассылки приглашений призракам.
– Вы бы удивились, узнав, сколько почтальонов не оставляет за собой тени, – возразил Стью. – Я так думаю, это привычка заставляет их и после смерти совершать свои обходы. Бедолаги даже не понимают, что что-то изменилось.
– Не уходите от темы, – настаивал я. – Мне нужно поговорить с Морти.
– Мне очень жаль, сэр, – отозвался Стью. – Однако у меня имеется недвусмысленный приказ: буде появятся непрошеные гости, не допускать их в дом.
– И вы обязаны исполнять приказы Морти?
– Можно подумать, приятель, вы сможете переступить порог этого дома без приглашения, – заметил он.
– Верно, – кивнул я. – Так обязаны?
– Нас никто не принуждает, – искренне ответил Стью. – Мы оказываем ему помощь из дружбы, уважения и… – Он вздохнул и признался: – И от скуки. Видит бог, этот город надоедает уже спустя полвека, а я болтаюсь здесь раза в четыре с лишним дольше.
Я невольно ухмыльнулся:
– Стью, позвольте вам пообещать кое-что. Можно сказать, даже поклясться. Я пришел к Морти за помощью, а не для того чтобы вредить ему, и я совершенно уверен, что мое присутствие здесь не усугубит вашей скуки.
Стью от души расхохотался и раскрыл рот, чтобы сказать что-то, но осекся и задумчиво на меня посмотрел, барабаня пальцем по казеннику пистолета.
– Кстати, если это что-нибудь вам говорит, – добавил я, – сюда меня подбросил Джек Мёрфи. Советовал мне упомянуть его имя.
Брови у Стью взмыли на лоб. Я буквально видел, как вращаются у него в голове шестеренки. Похоже, в спринте победа им не светила, зато на длинных дистанциях можно было не сомневаться в их надежности.
– Правда? – Он прикусил губу. – Славный мужик. Хоть и ирландец.
– На вашем месте, – фыркнул я, – в его присутствии я бы не…
Волна леденящего холода накатила на меня со спины, словно там, совсем рядом, распахнули дверь большого складского холодильника.
Я оглянулся и увидел в каких-то пяти ярдах скользящую ко мне над землей серую человекообразную фигуру. Деталей было не разобрать, пропорции казались немного неестественными, словно у бракованной пластмассовой куклы. Собственно говоря, никаких особых черт у нее и не имелось, только осунувшееся, похожее на череп лицо с зияющими темными глазницами и широко разинутым провалом рта; казалось, нижняя челюсть висит на старых растянувшихся резинках.
Двигалась фигура, впрочем, со зловещей грацией, словно неподвластная силе тяжести и отталкивающаяся от земли только для перемещения. При этом она издавала звук: глухой, дребезжащий, приглушенный вздох. Так мог звучать исполненный боли стонущий крик, издаваемый человеком в агонии, у которого в легких уже не осталось воздуха.
Фигура приближалась, и по мере ее приближения делалось все холоднее.
– А ну назад! – рявкнул я. – Я не шучу.
Тварь еще раз оттолкнулась от земли кончиками пальцев, бездумная и изящная, как голодная медуза, только страшнее.
Я быстро отступил на пару шагов.
– Ладно, – буркнул я. – Как хочешь.
Я вскинул правую руку, напряг волю и выкрикнул:
– Fuego!
И ничего не произошло. Ровным счетом ничего.
Я не ощутил в себе никакого бурления энергий. Никакого сопутствующего этому возбуждения, никакого вибрирующего напряжения, никакой вспышки в мозгу. Равно как не увидел раскаленного добела разряда, которому полагалось бы испепелить надвигающуюся тварь.
Магия исчезла.
Магия исчезла!
– Вот дерьмо! – поперхнулся я, отшатываясь от твари, с убийственным изяществом протянувшей пальцы к моему горлу.
Сдавленный вопль сделался громче и на несколько тонов выше. Вместо ногтей на кончиках пальцев мотались какие-то бесформенные ошметки, от которых исходил леденящий холод.
За моей спиной звонко клацнул взводимый курок кремневого пистолета.
Я оглянулся – как раз вовремя, чтобы увидеть ствол здоровенного старого пистолета Стью, уставленный практически мне в нос. Полагаю, в размерах дуло все-таки уступало железнодорожному туннелю, однако в тот момент оно представлялось мне воистину огромным.
Потусторонний холод буквально обжигал мне спину.
– Ложись! – крикнул Стью, но я, не дожидаясь его предупреждения, уже рухнул на землю.
Я больно ударился – похоже, бестелесное существование не освобождало меня от законов гравитации и связанных с этим неудобств, – и в это мгновение грянул выстрел.
Все происходило как во сне – достаточно медленно, чтобы разглядеть мельчайшие подробности, но и достаточно быстро, чтобы я осознавал всю невозможность повлиять на происходящее, как бы ни старался. Я ожидал услышать резкий хлопок выстрела – возможно, глухой удар, как это бывает при использовании дымного пороха, – и едва не оглох от такого рева, словно над выстрелом потрудилась последовательно дюжина диджеев и миля железнодорожного туннеля. Вместо клуба порохового дыма из дула вырвались и разбежались круги тумана, переливавшегося всеми цветами радуги; в центре свет завихрялся, словно потревоженный пулей.
Да и пуля оказалась вовсе не куском свинца, а разноцветным светящимся шаром размером с мячик для гольфа. Он пролетел в паре футов от моей головы, но, клянусь, меня будто слегка обожгло огнем. От шара исходило низкое гудение, как от усиленной электричеством басовой струны, и вибрация звука проникала, казалось, до самых костей.
Я повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как шар врезался в грудь надвигавшейся твари. Эта не-пуля продырявила в ее теле дырку размером с мой кулак, из которой вытекло облачко пара. В облаке клубился свет, словно в луче старого кинопроектора, и я вдруг разглядел в нем призрачные образы – неясные, искаженные, словно кто-то склеил ролик из обрезков кинопленки, собранных на полу монтажной.