Страница 51 из 60
– Ай, черт! – выпалил я, подпрыгнув от неожиданности. – Звезды и камни, Леа, – пробормотал я сквозь зубы, придя немного в себя, – так вы меня видите?
– Ну разумеется, сэр Рыцарь, – отозвалась она, сверкнув зелеными глазами. – Как бы я смогла исполнять свой долг – следить за духовным ростом и развитием моего крестника, – не будь я в состоянии видеть и слышать духов вроде тебя?
– Но вы ведь всего пару минут назад узнали, что я здесь. Или не так?
Она рассмеялась – совершенно искренне, но звук все равно получился довольно зловещий.
– Я вижу, твоя способность схватывать очевидное осталась весьма реальной – даже притом что о тебе самом этого не скажешь.
Стена сине-зеленого огня высотой футов семь вдруг выросла и разбежалась в обе стороны, перегородив стоянку примерно посередине между всеми Молли и «водолазками». Огонь издавал жуткий визг, и в его языках плясали и корчились чудовищные рожи.
Я пораженно моргнул. Что за черт?
Такому я девочку не учил.
Леа прищелкнула языком, наблюдая за представлением:
– Она не без способностей, но полна юношеских страстей. Она стремится к развязке, не выстроив ничего похожего на должное напряжение, что помогло бы чему-то столь… явному и откровенному… действовать эффективно.
Я не до конца понял, что моя крестная имеет в виду, но решил, что сейчас неудачный момент просить у нее объяснений…
А впрочем, почему?
Если подумать, что еще я мог сделать?
– Что вы хотите этим сказать? – спросил я как можно более вежливо. Мне почти удалось не скрежетать при этом зубами.
– Такое… – она брезгливо скривила губы, – открытое и вульгарное зрелище, как эта стена огня, достойно лишь пугать детишек или появляться в кинолентах Голливуда. Будучи грамотно выстроенными в удачный момент, они способны на короткое время напугать неприятеля, но во всем остальном бесполезны. И, само собой, выдают неважный вкус. – Она неодобрительно покачала головой. – Настоящий ужас куда тоньше и изощреннее.
Я смерил крестную пристальным взглядом:
– Что?
– От завес немного толка, если на земле лежит снег, – пояснила она. – Следы, видишь ли. Скрыть такое количество индивидуальных вторжений в ландшафт довольно трудно. Поэтому, чтобы выжить, она должна выбрать другой способ.
– Остановите это. Вы же дождетесь, пока ее убьют! – возмутился я.
– О детка, – с улыбкой отвечала Леанансидхе, – я занимаюсь этим очень, очень давно. Любое обучение включает в себя элементы риска.
– Угу, – кивнул я. – И посмотрите, что произошло с вашим последним учеником.
Глаза ее блеснули.
– Да. Из какого-то перепуганного ребенка он за считаные годы превратился в оружие, начисто сокрушившее одну из влиятельнейших мировых сил. Благодаря моему ученику от Красной Коллегии остались одни руины. И отчасти это моя рука вылепила его.
Я стиснул зубы еще крепче:
– И вы хотите проделать то же самое с Молли?
– Не исключено. У нее талант к версимиломании.
– Верси… чему?
– К наведению иллюзий, – объяснила Леа. – У нее есть талант, но ее непонимание того, что значит по-настоящему наводить ужас, вызывает у меня отчаяние.
– Так вот чему она у вас учится? Страху?
– В том числе.
– Вы не учите ее, крестная. Учителя так не делают.
– Что есть педагогика, если не искусство растить и вскармливать силу? – отозвалась Леа. – Смертные любят трепаться о редких приступах озарения, о даре познания, но полагают, будто педагогика – такое же ремесло, как кузнечное дело, целительство или потчевание ложью с экрана телевизора. Но это не так. Это посадка ростков силы в новое поколение, и не меньше. Для нее – как и для тебя – занятия требуют реального риска. Если хочешь добиться успеха, конечно.
– Я не позволю вам превратить ее в оружие, крестная.
Леа выгнула дугой ало-золотую бровь и снова блеснула зубами:
– Тебе стоило подумать об этом при жизни, детка. Скажи, что именно ты сделаешь, чтобы помешать мне?
Я стиснул в бессилии кулаки.
Тем временем огненная стена смутила «водолазок» – но не остановила совсем. Возможно, ей просто не хватало высоты. На моих глазах трое из них подступили к стене. Двое сцепили руки, а третий с разбега встал ногой в получившийся замок, и первые двое подкинули его вверх и вперед. Он взмыл в воздух на два десятка футов и перелетел через огонь.
В верхней точке параболы он сделал сальто, приземлился и застыл, пригнувшись, с мачете в правой руке и пистолетом в левой. Он спокойно выпустил две пули в ту Молли, что палила из дробовика, и еще две – в другую, с пистолетами. Не успело стихнуть эхо выстрелов, как рядом с ним приземлился, перемахнув через стену, второй «водолазка», в котором я узнал вожака. Никакого оружия у него в руках я не увидел, но на его поясе висело несколько морских раковин, что наводило на мысль об опасном снаряжении, учитывая, к какого рода магии имели отношение их хозяева-фоморы. Он так и остался пристально оглядываться по сторонам, пригнувшись, в то время как его партнер прикрывал его.
Молли-с-Дробовиком медленно осела на землю, так и продолжая рыться в кармане в поисках патронов. Тонкий слой снега под ней мгновенно покраснел от крови. Голова Молли-с-Двумя-Пистолетами дернулась назад, во лбу ее появилась темная дырка, и она тряпичной куклой повалилась в снег. Молли-Швырявшаяся-Мотоциклом вскрикнула и подхватила выпавшие из рук двойняшки пистолеты.
«Водолазка»-прикрытие вскинул пистолет, но вожак остановил его резким взмахом руки, и тот опустил оружие. Оба просто стояли, ничего не делая. Тем временем вооружившаяся Молли нацелила пистолеты и открыла огонь. Пули взбили два или три облачка снега, но ни одна из них так и не попала в цель.
Вожак кивнул сам себе и улыбнулся.
Дело дрянь. Он все понял. Одно дело – организованный отряд нехороших парней. Хуже, гораздо хуже организованный отряд нехороших парней, возглавляемый кем-то, способным сохранять в разгар боя хладнокровие и наблюдательность.
– А, сомнение, – пробормотала Леа. – Стоит только возникнуть подозрению, что здесь имеет место иллюзия, и продолжать уже нет особого смысла.
– Остановите их, – настаивал я. – Крестная, прошу вас. Остановите это.
Она повернулась и удивленно заморгала, глядя на меня:
– С чего бы это?
Вожак всмотрелся в снег, и я увидел, как его глаза проследили цепочку следов, оставленных Молли в самом начале конфликта. Потом он зашарил взглядом по сторонам, и я буквально увидел мысли, роящиеся у него в голове. Линия чуть припорошенных снегом, неровных – Молли пятилась задом – следов внезапно завершалась двумя совершенно четкими отпечатками рубчатых подошв. Единственная находившаяся в поле зрения Молли оказалась иллюзией, следовательно настоящая Молли не могла не находиться где-то рядом, поддерживая оставшиеся иллюзии вокруг него. Где она могла стоять?
Самым логичным местом для поиска казались, естественно, два последних отпечатка на снегу.
Вожак не спеша снял с пояса одну из ракушек, прошептал что-то, едва не касаясь ее губами, и отточенным движением, без видимого усилия подкинул в воздух. Раковина описала в воздухе дугу и упала в снег в паре дюймов от невидимых ног моей ученицы.
– Эх! – с сожалением вздохнула Леа. – Жаль. У нее был неплохой потенциал.
Я испепелил свою крестную самым свирепым взглядом и ринулся вперед.
Раковина начала излучать неприятный свет, желтый, как моча.
С Морти у меня получилось. Возможно, получится снова.
Я налетел на Молли, сосредоточил все свои мысли на том, как ее защитить, и почувствовал, как проникаю в нее весь, сливаясь с ней от ног до макушки (что, вообще-то, кажется бессмыслицей, с учетом того, что я намного выше ее, – вот вам еще один пример, что законы физики не обязательно применимы к духам).
Я вдруг ощутил себя безмерно утомленным, испуганным и одновременно эйфорически возбужденным. Я ощутил, как пляшут на нитях моей воли разнообразные иллюзии, требующие полной сосредоточенности. Ноги болели от напряжения и усталости. Ребра болели. Болели лицо и плечо.