Страница 15 из 33
(В пространство). Что вы говорите, господа? Почему вам велят разойтись? О, господа, царевич Малаякету прибыл навестить советника Ракшасу, страдающего от головной боли; поэтому вам и велят расступиться. (Уходит).
Малаякету (вздыхает, про себя). Сегодня исполняется десять месяцев со дня смерти моего отца.[112] Между тем до сих пор я не совершил даже возлияния воды в память о его душе, несмотря на всю свою пустую гордость и хвастливую смелость. А ведь я торжественно поклялся в то время, что...
О чем здесь толковать?
(Вслух). Благородный Джаджали, передай от моего имени царям нашей свиты, что я хочу доставить советнику Ракшасе неожиданную радость, посетив его без предупреждения. Поэтому они могут не беспокоиться и не следовать за нами.
Дворецкий. Хорошо. (Идет кругом сцены. Поднимает глаза). О, слушайте, властители, что велел передать вам царевич: «Пусть никто не сопровождает меня». (Осматривается. С радостью). Едва услышав повеление царевича, цари остановились. Пусть взглянет царевич:
Малаякету. Господин, ты тоже возвращайся со слугами. Пусть сопровождает меня один Бхагураяна.
Дворецкий. Хорошо. (Уходит со слугами).[114]
Малаякету. Друг мой, Бхагураяна, сказали мне Бхадрабхата и те люди, что прибыли с ним сюда: «Не советник Ракшаса побудил нас искать покровительства царевича. Нет, это твой военачальник Шикхарасена побудил нас, недовольных Чандрагуптой следующим руководству дурного советника, искать покровительства царевича, наделенного столь привлекательными достоинствами». Я долго размышлял над их словами, но так и не мог постичь их значения.
Бхагураяна. Царевич, их значение не трудно угадать. Покровительства завоевателя, наделенного соответствующими достоинствами, ищут через его верного друга[115] — таково естественное объяснение их слов.
Малаякету. Мой Бхагураяна, но советник Ракшаса и есть мой ближайший и верный друг.
Бхагураяна. Да, это так. Но советник Ракшаса враждует с Чанакьей, а не с Чандрагуптой. И если когда-нибудь Чандрагупта лишит Чанакью должности советника, не стерпев его надменности победителя, Ракшаса, может быть, и войдет в союз с царем, из своей преданности роду Нанды, отпрыском которого Чандрагупта является, а также ради его друзей. Чандрагупта же согласится на союз с советником, перешедшим к нему в наследство от отца. Поэтому [люди, поступающие к тебе на службу,] опасаются, что царевич не станет доверять им, если они будут действовать через Ракшасу. В этом значение их слов.
Малаякету. Похоже на правду. Проводи меня в дом советника.
Бхагураяна. Сюда, сюда, царевич.
Вот дом советника. Пусть царевич войдет.
Малаякету. Я вхожу. (Делает вид, что входит).[116]
Ракшаса (про себя). А, вспомнил. (Вслух). Так видел ли ты, любезный, в Кусумапуре Станакалашу?
Карабхака. Разумеется, советник.
Малаякету (прислушиваясь). Бхагураяна, речь идет о Кусумапуре. Не будем приближаться к ним пока. Послушаем. Ибо
Бхагураяна. Как прикажет царевич.
Ракшаса. Любезный, удалось ли то предприятие?
Карабхака. По милости советника удалось.
Малаякету. Друг мой Бхагураяна, что это за предприятие?
Бхагураяна. Царевич, глубоко таинственна речь советника. Еще нельзя ее уразуметь. Погрузимся пока во внимание.
Ракшаса. Любезный, я хочу, чтобы ты рассказал обо всем подробно.
Карабхака. Слушай, советник. В то время советник дал мне такое приказание: «Ступай в Кусумапуру, Карабхака. Передай там от моего имени придворному певцу Станакалаше, что всякий раз, как проклятый Чанакья станет нарушать повеления Чандрагупты, он должен декламировать шлоки,[117] которые разжигали бы гнев царя».
Ракшаса. Продолжай, любезный.
Карабхака. Затем я отправился в Паталипутру и передал поручение советника придворному певцу Станакалаше. В это время, чтобы развлечь горожан, опечаленных гибелью рода Нанды, царь объявил о торжественном праздновании дня полнолуния. Народ с радостью воспринял весть о любимом празднике, давно уже не справлявшемся, как весть о встрече с родным и желанным человеком.
Ракшаса (со слезами на глазах). Ах, государь Нанда,
Карабхака. И вот этот праздник, столь отрадный для глаз народа, наперекор ему запретил проклятый Чанакья. Тогда Станакалаша и выступил со стихотворением, предназначенным для возбуждения гнева Чандрагупты.
Ракшаса. Что это было за стихотворение?
Карабхака (декламирует: Власти сознанье... и т. д. вышесказанное).
Ракшаса (с радостью). Отлично, Станакалаша, отлично. Во-время посеянное семя раздора наверняка принесет плод. Ведь
Малаякету. Это именно так.
Ракшаса. Продолжай.
Карабхака. Чандрагупта был оскорблен нарушением его повеления; он вознес хвалу твоим предпочтительным достоинствам, советник, и отрешил от должности проклятого Чанакью.
Малаякету. Друг Бхагураяна, похвала Чандрагупты достоинствам советника показывает благосклонность его к Ракшасе.
112
Первое жертвоприношение в память умершего, согласно древнеиндийскому ритуалу, совершалось по прошествии некоторого срока со дня его смерти; срок этот мог длиться до года. Часто для такого жертвоприношения использовалось как повод какое-либо торжественное событие (W. Ruben, ук. соч., стр. 82). Малаякету, как явствует из его монолога, откладывает жертвоприношение в память отца до своей победы и мести его убийцам.
113
В подлиннике здесь множественное число. Имеется в виду не только мать Малаякету, но все жены его отца.
114
В издании Гиллебрандта здесь вместо «со слугами» (saparijano) стоит «с воинами» (sasainiko). Дхрува предлагает чтение «с носильщиками» (saçaibiko) и полагает, что речь идет о носильщиках царского паланкина (K. H. Dhruva. Notes... , стр. 141).
115
Гиллебрандт указывает, что эта фраза Бхагураяны представляет собой почти дословную цитату из «Артхашастры» Каутильи, 92, 1. (См.: Jahresbericht der Schlesischen Gesellschaft fur Vaterlandische Kultur, 1908, стр. 15).
116
Следующая сцена представляет довольно характерный для индийской классической драмы прием: один или несколько персонажей подслушивают беседу другой группы действующих лиц, оставаясь незамеченными ими; при этом подслушивающие обмениваются замечаниями, так что на сцене одновременно ведутся два диалога (или диалог и монолог, если подслушивает один). Ср. сцены подслушивания в «Шакунтале» и «Урваши» Калидасы, в «Глиняной тележке» Шудраки и других санскритских пьесах. Ср. также подобные сцены в европейской драматургии.
117
«Шлока» (çloka) — двустишие по 16 слогов в строке; обычный размер санскритской эпической поэзии, называемый также «ануштубх» (anustubh).
118
Здесь игра слов: kaumuda «ночной лотос» и kaumudi — «праздник полнолуния», собственно «праздник ночного лотоса» (см. прим.77).