Страница 4 из 79
— А что не так с ван Хатеном и северянами?
Северные войны они по истории пока не затрагивали. До того из объяснений Сигурн Альба поняла, что Внешние Семьи воевали без применения магии с, видимо, нечистью и нежитью. Но, судя по всему, не только с ними…
— Его семья из клики ван Робена и остальных, — просто ответил рыжий.
— Ты не помог.
— А. Прости.
Свен недоуменно оглянулся, увидев, что и Ами, и Жан смотрят на него с интересом.
— Вы тоже правда не знаете?
— Прости, но только ты у нас дворянин из столицы, — заметил Жан.
— И это проблем приносит больше, чем пользы, — пробормотал стихийный некромант. — Ну да ладно. В общем, если коротко, при дворе всегда есть группы аристократов со своими идеями и прочим. Насколько кому удается кого убедить — зависит от обстоятельств, но так еще с образования королевства повелось, что всегда есть те, кто за жесткие действия, и те, кто миром все решить пытается. В разное время разный подход успех приносил. Вот когда фрихийцы решили, что им наши земли нравятся, то сначала их наш тогдашний король умаслить пытался, и пару городов потерял на том вместе с жителями. Потом советник у него сменился, разговор другим стал — и территории Алисия терять перестала, а после и вовсе мир подписали на наших условиях. С другой стороны когда черная магическая чума появилась только, из-за давления рода ван Робена мы половины магов-целителей лишились, которых просто кинули в приказном порядке эпидемию давить без исследований болезни, без консультации с чжунийцами хотя бы, которых во всем обвиняли… А когда прислушались к его оппонентам, там обычно де Таск и его род главенствуют, то меньше чем за месяц диалог с соседними странами наладили, нашли лечение и извели ту чуму под корень. Внешние Семьи после последней войны с северянами нам неплохо помогли усмиряя в том числе и во время Войн с Нежитью, когда Жнецы объявились, да и раньше бывало, что сражались мы с ними на одной стороне, и в итоге таскисты как раз и протащили им разрешение на свободное ношение оружия в любом городе и на право его применения. Робинисты против были, вспоминали старую войну и то, что в ней как раз северяне на наших магов охотились… Давно это было, много воды утекло, на радикалом только дай кулаками потрясти. Если их послушать, но нас все только уничтожить и пытаются, — хмыкнул рыжий. — А ван Хаттены робинисты до мозга гостей, и Ганс такой же. Вот, собственно и все.
— А Дитрих, получается, из вторых? — Альба видела что эти два аристократа терпеть друг друга не могли.
— Ага. Я удивлен что они не подрались еще.
— Подрались, — заметила Ами. — Просто об этом кроме преподавателей мало кто знает, вроде как на них ментальную печать поставили, чтобы свару не затевать. Я в лечебнице их видела, когда там с магистром Фаве занималась.
— Серьезно? — Свен помрачнел. — Тогда хорошо, что поставили. Но они ее и обойти могут… Мда.
Альба вопросительно смотрела на приятеля.
— Это аристократическая возня, — поморщился Жан. — Если своего обидели, неважно по какому поводу, значит вступиться надо, иначе в нелояльности могут заподозрить. И если род видный, то хочешь не хочешь — пойдешь даже на тебе самому не нужный конфликт. А если оба рода видные…
— То в свару по уши влезут вообще все аристократы, и не только, в окрестностях, — заметил Свен. — А это будет свалка еще та. Плюс — да, мы маги, и магические преступления разбирает Суд Архимагов всегда. Но есть и Суд Чести, и дуэли тоже есть, даже — в редких случаях — до смерти. И если как магов их к порядку любой магистр призвать может, то в вопросах защиты чести и достоинства даже декан уже не указ, если прям все серьезно будет.
— Сложно это все, — заметила Альба.
Помедлив, она решила осторожно поинтересоваться:
— А ваша семья за кого?
— Мы — потомственные некроманты, — хмыкнул Свен. — В обычное время нам нигде не рады, но как только появляются проблемы с немертвыми, все идут к нам. Так что — ни за кого. Как, кстати, и вообще очень многие маги, и прирожденные, и нет. Иногда это и боком выходит, когда кто-нибудь из вельмож начинает обвинять во всем волшебников, и ни у кого нет власти его заткнуть, но в целом магия и стремление к власти сочетаются плохо. Или магия побеждает, или рождается чудовище вроде того, что в Крате правило. Или еще что-то подобное… В общем, ничего хорошего. Разумеется, я говорю не о тех, кто магии учится просто ради престижа рода и чтобы на балу иллюзиями покрасоваться, а о тех, кто ей по-настоящему владеет. Ладно, вообще о политике можно говорить много, только толку с этого? Давайте этими дурацкими таблицами займемся, я не хочу из-за них без стипендии остаться.
Альба кивнула. Как не болела рука после фехтования — от заданий это не особождало. К тому же вообще надо было нагонять то, что она не сделала и за прошлую неделю, и раньше.
Большинство преподавателей не знало о случившемся в День Магии. Для всех была версия о том, что она, не рассчитав своих сил на левитацию во время прогулки по городу после бала, получила истощение, и потому всю прошлую неделю занималась только теорией, к практике приступив лишь в субботу, и то сугубо в менталистике и только с самим магистром. Благо, все равно привычного прохода по полосе для вламага не былою Из-за дождя они с утра разбирали выступление на первом этапе лиги и анализировали сильные и слабые стороны и своих решений, и решений других команд, которые декан демонстрировала с помощью считывающего и проигрывающего запись артефакта. Альбе это устройство напоминало что-то вроде проектора со звуком, только которому белый экран нужен не был.
Сейчас Пришедшая явно отставала в бытовой в теории и в практике, как в теории почти всего остального кроме вызубренной, кажется, ритуалистики… Да и как сдавать ту же историю Альба не представляла — проходили там то, что, по мнению преподавателя, все должны были выучить в школе. Все… Мда.
Так что оставалось учится и еще раз учится. Несмотря на все случившееся после бала необходимость закончить обучение в университете и подтвердить свое право владеть магией никто не отменял. Охотники где-то может и были, но где-то далеко. А сессия приближалась. Альбу, как она поняла, отчислить не могли. Вроде бы. А вдруг попытаются? Да и нужно ли годами студенческую скамью протирать? Точно нет. И потому надо наверстывать все упущенное.
Этим Альба и занималась все свободное время. Не надо копить долги. Как-нибудь сдаст сессию. Не будет же ее из принципа Вар Вран валить?..
Хотя после пары по истории в понедельник Альба ужа начала в этом сомневаться. Она специально попросила Жана поделиться ответами на чертов опрос с первого занятия. Переиначила их, разумеется. И… И все равно почти половину вопросов историк не зачел. После этого теория магии, на которой они опять проходили то, что Альба не до конца понимала из-за пробелов в более раннем образовании, почти не расстраивала. Как и то, что заставить нормально летать перо у нее вновь не вышло. Да и рука продолжала болеть, намекая, что с мечом обращаться научиться просто и легко не выйдет.
Менталист, с которым Альба продолжала индивидуальные занятия, сегодня был задумчивее обычного. Кинув взгляд на Пришедшую, он нахмурился:
— Что с рукой?
Альба попыталась убрать прочь ноющую конечность, но по взгляду магистра Теора поняла, что зря. Пришлось рассказывать про тренировки с Сигурн. Менталист ругать не стал, только заметил:
— Инициатива в целом хорошая, но ввиду некоторых особенностей потенциально опасная. Положи ладонь на стол.
Магистр Теор наедине после Дня Магии часто обращался на «ты» наедине. Альбу это не беспокоило. Большинство преподавателей старались сохранять дистанцию, хотя она и слышала, как декан выговаривала что-то пятикурсникам, не используя формальное обращение. Но в том спонтанном, каком-то полуобреченном контакте разумов она вывалила на магистра Теора столько всего… Это сложно было объяснить, но в некоторой мере передача образов и вообще менталистика делала их чуть более равными. Не только Альбу и магистра, но и Альбу со старшекурсниками, и даже ее однокурсников, все еще учащихся на общих парах настройке, друг с другом. Да и если учесть, в каком состоянии видел ее маг в том храме и после, сколько магии применял, что бы помочь…