Повесть о Скандербеге

Моисей, видячи то, отъехал от Магомета и просил другов и ближних Скандербеговых,281 чтоб ему помогли и 282 были б печалники у Скандербега.282 А сам, положивши пояс на шию себе, и, пришедчи, пал пред Скандербегом, узнаючи вину свою. И Скандербег отдал ему вину иво.[123] И был у нево в первой чести.

Скоро потом турки перелезли283 дары Амеса[124] — сестрича Скандербегова, а хотели иво поставить на княжство Олбанское, убивши Скандербега. И он отъехал к Магомету. Для того Магомет послал пашу своего со многими людми, чтоб Амеса посадил на княжство Албанское, а Скандербега выгнать или убить, или жива поймать.

Уведали то княжата околние и, не ждучи присылки от Скандербега, пошли к нему на помощь.[125] И Скандербег, шедши284 с ним, побил пашу — одва жив утек к Магомету, а Амеса жива поймал.[126] И в тот час побито турков 20 000 и много живых поймано. А Амеса Скандербег послал х королю Алфонсу аполинскому, а велел посадить в заточенье навеки.[127] А турков живых всех на откуп давал, и те деньги все роздавал людем своим.

В то время корол Алфонс воивал с королем фрязским[128] и для того послал к Скандербегу, чтоб пришел ему на помочь против фрязов. А в тож время прислал Магомет послов к Скандербегу, просячи миру на два годы. И Скандербег помирился с Магометом до дву лет для короля Алфунса.[129] И взявши с собою людей своих 5000 и седши в корабли, поехал х королю Алфонсу. И приехав там трижды побивал фрязов[130] и Привел их к тому, чтоб помирились с королем Алфонсом 285 за что стояли.[131] За то285 король дал Скандербегу городы во Апулии:[132] Молтим, Гарганом, Беневент, Сымпость, Бар со всеми доходы. И с великою честию и з дары отпустил его.[133]

В286 те перемирная лета Магомет многия места побрал во Асии, во греках и во влохах.[134] И для того возгордел и умыслил Скандербега до конца погубить. И послал на него Сыню, воиводу своиво, и с ним 20000 людей да Асамбега, воиводу своиво, а с ним 30000 людей, а велел им Скандербега докончать.[135]

И Скандербег, слышачи то, собрал людей своих 50 000 и, пришея безвесно, побил287 Сыню[136] в тесноте на Мокрой горе. Потом также пришел безвесно на Асамбега и многих людей побил у него, а самого Асамбега ранил. И Асамбег, видя то, что ему не уйтить от Скандербега, почал говорить теми словы, просячи Скандербега:

«О Скандербеже, послушай мене мало: на кого идешь и на кого меч свой готовишь? Ведаю, что прав еси и для того288 бог помогает тебе.

И о том прошу тебя, послушай меня: не то храбрость храбраго, что побивает много,289 — то храбрость храбраго, что может кто сердце свое утолить. Не то похвала твоя, Скандербеже, что многих побиваешь, — то похвала твоя, что толко надо мною учинишь милость, а с людми моими мене отпустишь. Послушай мене, Скандербеже милый, и дай сердце свое утолить!».

И Скандербег, поворотясь к людем своим, и рек:

«Несть зла болши того на человека, что несчастье!290 Николи ничем хотенья своего 291 так не исполнити человеку, толко291 вежством и гладкими словы. Мы такие горести николи не видали, что бог помогает нам над ними».

И, оборотясь, рек 292 Асамбегу:

«Буди весел ныне,292 Асамбеже. Побил еси меня прозбами293 своими!».

И велел его взять и утешить, и раны его лечить велел. Третий воивода Махометов, Люсембег, с людми шел за ними, а он тех побои не ведал.[137] Скандербег уведал то и, шедши, побил иво — одва Люсембег и сам утек к Магомету.

Видячи то Каразабег, паша натолийский, друг и товарыщ был Скандербегу, коли еще Скандербег служил у Амурата, — человек воинский и разумный и многажды службу свою являл еще Амурату — отцу Магометеву, — не щадячи своей старости, упросился у Магометя иттить на Скандербега,[138] хотя отмстити кровь братей своих побитых от Скандербега.

Магомет, видячи охоту иво, а ведаючи разум Каразабегов, отпустил ево на Скандербега, а дал ему тут 50 000 людей. Каразабег, хотячи еще людей 294 собрать болши того,294 послал по люди в Македонию и 295 они, собрався, 4000, и пошли х Каразабегу.

И Скандербег уведал про них то и, шедши, побил их всех наголову. И уведал про Каразабега подлинно и рек:295

«Болши ми страх его старости, а не мужества и ни многих людей его: может старой болши знать молодого. Да толко не боялся еси его смолода, а под старость иво не буду боятися».

И собрав людей болши старого, ведаючи разум его в воинских делех, и почал ждать ево наготове.

Каразабег, пришед во Албанию, стал на месте Линад.[139] И послал к Скандербегу, чтоб с ним бился прямым боем, а не обманом: ни подсадами, ни с тылу б не приходил. И Скандербег отказал ему:

«Лутче б ты лежал, 296 что больный,296 з бабами в богаделне, а не297 воинскими людми промышлял! Жаль мне тебя за старую твою дружбу — поедь себе назад».

И, изготовясь, пошел на него. А в то время шол дождь три дни и три нощи безпрестани, а турки стояли в долу и замокли от воды и для того почали выезжать на горы.298 А потом в ночи пришел на них страх и пошли прочь из Олбании.299

Видячи то Магомет, что силою не измог Скандербега, и послал послов[140] к нему с великими дары. И писал к Скандербегу теми словесы.

«Магомет Амурат, царь турский — Скандербегу, княжати олбанскому.

Привожу в память тебе, Скандербеже, как мы с молодых лет были в любве меж себя у отца моего. Потому ж и ныне, естьли похочешь жить со мною по прежнему в любви, не будешь в убытке. А то б еси для меня учинил, чтоб купцы ездили волно мои в твою землю, а твои в мою. А людей бы еси моих пущал чрез Олбанию до венецких украин.

А яз помочь буду давать тебе против недругов твоих, а ты мне. А для тоя любви и веры дай мне сына своего на поучение, где еси сам был. А и сам к нам можешь приехать, коли хочешь и отъехать с честию.

Дан ис Канстантинополя».

Скандербег300 отписал к нему сими словесы.

«Юрьи Кастриот, князь олбанский Скандербег, воин веры Христовой — Магомету, царю турскому.

Пишешь ты ко мне, Магомете, приводячи с молодых лет товарыщьство и любовь; а ныне сказываешь — естьли яз похочу, то не буду в убытке. А просишь у меня до венецких украин дороги через мою землю. И аз того не могу учинити, потому что у меня с ними дружба и любовь великая. А о купцех, чтоб волно 301 ездити и301 торговати, и то может быти. А что просишь сына моего в наученье к себе — и он у меня один, а ныне еще в молодых летех. От персей матери его как отдати в чюжие руки?

А что мне самому приехати к тебе — и то б могло быть, да толко люди мои привыкли к войнам, а дома жить не хотят, что бабы. И для того не пустят меня в гости 302 к тебе.

Дан302 от Епиря в лето по рождестве Христове 1461».

123

Скандербег отдал ему вину иво. В сентябре 1456 г. Моис Голем бежал из Турции в Албанию, надеясь на прощение Скандербега. По древнему албанскому обычаю он пришел к Скандербегу в Петральбу, повесив себе на шею веревку, что означало не только полное раскаяние, но и предоставление тому, к кому являются с повинной, права распоряжаться судьбой виновного. (По словам Писко, подобный обычай существовал в Албании еще в конце прошлого столетия). Скандербег полностью простил Голема и возвратил ему все конфискованные земли, а через четырнадцать дней после его возвращения издал приказ, по которому строжайшим образом запретил кому бы то ни было вспоминать о случившемся или укорять в чем-либо Моиса Голема.

124

турки перелезли дары Амеса... Осенью 1457 г. Скандербега постиг другой тяжелый удар: в лагере изменников оказался его любимый племянник Гамза Кастриот. О причинах измены последнего Барлетий, приводя письмо, якобы написанное Гамзой султану, рассказывает следующее: пока у Скандербега не было детей. Гамза считал себя его законным и единственным наследником; когда же летом 1456 г. у Скандербега родился сын Иоанн, Гамза оказался обманутым в своих надеждах и не пожелал удовлетвориться небольшим пограничным наделом, который подарил ему Скандербег. (По словам того же Барлетия, в судьбе Гамзы и в его отношениях со Скандербегом неблагоприятную роль сыграла турчанка — мать Гамзы, которую султан Магомет вскоре после своего восшествия на престол отправил в Крую под предлогом свидания с ее сыном). Вслед за Барлетием эту версию, но без упоминание о матери Гамзы, повторяет Бельский, которому следует русский автор. Однако все это могло явпяться только поводом, а подлинная причина крылась, несомненно, глубже и была той же самой, которая побуждала албанских князей неоднократно порывать со Скандербегом — их децентрализм и стремление сохранить любой ценой свои феодальные права. Это предположение подтверждается документальными источниками. 31 июля 1457 г. венецианский наместник Дурреса Марк Диедо писал дожу, что все албанские князья готовы перейти к туркам. По словам турецких анналистов, Гамза рассчитывал возглавить движение албанских князей, недовольных «деспотией» Скандербега. Кроме того, Магомет сумел воспользоваться тщеславием любимца Скандербега и, приняв его в Константинополе с великими почестями, провозгласил Гамзу королем Албании. Все эти почести и богатые подарки способствовали измене Гамзы. Поход турецкой армии при участии Гамзы подтверждается документальными источниками: в письме от 2 августа 1457 г. некий маркиз де Варезе извещает миланского герцога, что 60-тысячная армия турок вторглась в Албанию. В письме от 31 августа он же сообщает, что турки продолжают бесчинствовать в Албании, а Скандербег со своим отрядом скрылся в горах. Турецкой армией, вторгшейся в Албанию командовал Исса-паша, а его помощником был назначен Гамза Кастриот.

125

Уведали то княжата околние и... пошли к нему на помощь. Этот факт, указанный лишь в славянских повестях, не находит себе подтверждения ни в книге Барлетия, ни в других источниках. В них говорится о том, что на просьбу Скандербега о помощи лишь некоторые албанские князья собрали ему вспомогательный отряд в 1000 человек. Поправка, которую внесли здесь славянские авторы в биографию Скандербега, симптоматична: ею подчеркивается единство албанского и соседних с ним славянских народов в борьбе с турецкой агрессией.

126

Скандербег... побил пашу... Амеса жива поймал. Как только Скандербег узнал о том, что на Албанию движется огромная турецкая армия, он приказал жителям долин, через которые пролегал путь турок, укрыться в горах, угнав туда весь скот и уничтожив посевы, чтобы не дать врагу возможности пополнять свои продовольственные запасы. Сам он начал отступать на север к Лешу, увлекая за собой противника. Турки шли к Лешу, не встречая нигде сопротивления и не подозревая об опасности.

Они уже чувствовали себя победителями, и их командиры перестали заботиться о поддержании должной воинской дисциплины. Тактика Скандербега ввела в заблуждение не только турок. Марк Диедо (см. комментарий на стр. 204) писал венецианскому дожу, что турки подходят к берегам Адриатики, находясь на расстоянии часового пути от Леша, что в их руках находится якобы большая часть страны и что к ним перешли основные союзники Скандербега, а он сам скрылся в горах. Тем временем Скандербег начал постепенно и тайно окружать врагов с тем, чтобы отрезать им обратный путь через долину Мати. Как рассказывают Барлетий и Антиварино, 2 сентября 1457 г., около 3 часов пополудни, когда турецкая армия отдыхала недалеко от моря, албанцы внезапно со всех сторон окружили турок и разгромили их прежде, чем они успели опомниться и прийти в себя. Турки отступили, потеряв убитыми и ранеными более 20 000 человек. Антиварино говорит о 15 000, а Барлетий о 30 000 турецких солдат и командиров, оставшихся на поле боя. Исса-паша бежал, а Гамза (Амес) вместе с одним турецким санджаком был захвачен в плен албанскими воинами. Скандербег отдал обратно султану за выкуп всех пленных, кроме Гамзы. Деньги, как указывает русская повесть, он роздал своим воинам. Источники русской повести указывают, что Скандербег не отпустил пленных, а наоборот, отослал их к «христианским государям», причем Бельский прямо ссылается на Барлетия и Волатеррано. В этом следует усматривать один из примеров самостоятельности русского автора. О полном поражении турок в Албании писал миланскому герцогу кардинал Д. Кастильоне, сообщая, что в подтверждение своих успехов Скандербег переслал пленных турок в Италию. Светские и духовные албанские и итальянские феодалы, еще недавно отказывавшиеся помочь Скандербегу, теперь наперебой приветствовали его и предлагали свои услуги. Папа Калликст III поздравлял Скандербега и предлагал ему возглавить крестовый поход против турок, организация которого была поручена Джиованни Наварро. Турки тоже рассматривали свое поражение как серьезную неудачу, на что указывает сохранившийся в венецианских архивах ответ венецианского сената на протест Себали-паши, который обвинял Венецию в поддержке Скандербега.

127

Амеса Скандербег послал х королю Алфонсу аполинскому, а велел посадить в заточенье навеки. Гамза (Амес) Кастриот был действительно отправлен в Неаполь и там по приказанию короля Альфонса осужден на пожизненное заключение. Барлетий рассказывает, что в 1458 г., после смерти короля, Гамза вернулся в Албанию, но Скандербег выслал его в Константинополь, где тот вскоре покончил жизнь самоубийством, не встречая прежних почестей при турецком дворе.

128

корол Алфонс воивал с королем фрязским… Автор русской повести повторяет здесь ошибку Бельского, называя неаполитанского короля, обратившегося к Скандербегу, Альфонсом. Бельский, сокращая изложение Барлетия, опустил все подробности, касающиеся воцарения Альфонса на неаполитанском престоле, его борьбы со своими соперниками и, наконец, смерти. Ничего не говорит Бельский и о сыне Альфонса, о его наследнике и преемнике, Фердинанде, а прямо переходит к рассказу о Неаполитанской войне. Поэтому возникла ошибка, проникшая и в русскую повесть (в южнославянской повести здесь правильно назван не Альфонс, а Фердинанд). Война же была вызвана тем, что после смерти Альфонса французский король и папа не признали прав Фердинанда и выступили в поддержку нового претендента на неаполитанский престол калабрийского герцога Жана Анжуйского. Когда же после смерти папы Калликста III новый папа Пий II встал на сторону Фердинанда, то против последнего выступили неаполитанские феодалы во главе с тарентским принцем Орсини. К середине 1460 г. положение Фердинанда оказалось настолько тяжелым, что папа был вынужден писать Скандербегу, умоляя о помощи Фердинанду, потерявшему почти все свои владения и не имевшему никаких возможностей для продолжения войны. Скандербег согласился оказать ему помощь, так как расчитывал найти в Фердинанде союзника. Поэтому он поспешно стал готовиться к экспедиции в Апулию «для новой славы, на нового врага» («ad novam gloriara et novum hostem»).

129

Скандербег помирился с Магометем до дву лет для короля Алфунса. Турки, начиная с 1459 г., относительно мало беспокоили Албанию, так как султан был занят покорением Пелопонесса и ограничивался лишь содержанием пограничных отрядов на албанской границе. Что же касается сроков перемирия, которое Скандербег заключил с турками, то здесь все источники расходятся между собой. По Барлетию и Франко, мир был заключен на один год. Южнославянская повесть говорит о двухлетнем сроке, а из письма Скандербега к вождю восставших неаполитанских баронов ясно, что речь идет о трехлетнем перемирии. Заключение Скандербегом перемирия с турками вызвало неудовольствие в Италии. Даже папа Пий II в послании к Скандербегу о помощи Фердинанду выражал свое неудовольствие по поводу албанско-турецкого мира. Однако Скандербег был вынужден заключить это перемирие: он не мог покинуть Албанию и отправиться в Италию по требованию папы и неаполитанского короля, оставив свою страну на разгромление врагу. Папа римский прекрасно понимал это, но в том же письме лицемерно убеждал Скандербега расторгнуть договор с турками и поручить венецианскому флоту в его отсутствие защищать границы Албании от турок.

130

приехав там трижды побивал фрязов... Под «фрязами» подразумеваются все противники Фердинанда, как французы, так и итальянцы. Первые албанские отряды под командованием племянника Скандербега Гойко Стреши Балша появились в Италии в конце сентября 1460 г. (дата указана в письме миланского посланника в Неаполе к своему герцогу). Прибытие албанских войск сразу же вызвало панику в лагере противников Фердинанда; об этом достаточно убедительно свидетельствует письмо, отправленное 10 октября 1460 г. к Скандербегу в Крую лидером восставших неаполитанских баронов — принцем тарентским Джиованни Орсини. Орсини предостерегает Скандербега от вмешательства в итальянские дела, доказывая ему, что война с европейскими войсками ничем не напоминает привычные для албанцев стычки с турками и что здесь, без сомнения, они не сумеют помочь Фердинанду, а покроют себя несмываемым позором. Ответ Скандербега, датированный 31 октября, исполненный гордостью за свой народ и сознанием собственного достоинства, дает несколько ярких штрихов к портрету албанского народного героя. Скандербег напоминает Орсини, что предки албанцев под предводительством Пирра, эпирского царя, прославились своей борьбой с римлянами: «Вспомните, — пишет Скандербег, — что мы те самые эпироты, которые в разное время воевали с римлянами на этой самой земле, где вы сидите ныне, и всегда с честью и славой, а не с позором». В этот же день Скандербег переслал Фердинанду копию письма Орсини и своего ответа на него; в препроводительном письме к королю он с гордостью пишет, что не привык надеяться на удачу, так как считает себя «сыном доблести, а не фортуны». Летом 1461 г. в Италии с нетерпением ожидали появления основных сил Скандербега. В начале августа он с большим войском находился уже на восточном берегу Адриатики, готовясь к отплытию в Италию. Спустя несколько дней, население Дубровника, через который лежал путь Скандербега, радостно приветствовало албанское войско и его вождя, а 26 августа Скандербег высадился в южной Италии. По словам Барлетия, численность войск Скандербега составляла от 5000 до 7000 человек. Эту же цифру повторяют и славянские повести. Однако в действительности она значительно преувеличена. Как видно из письма миланского посланника в Венеции, еще до прибытия албанских войск, в Неаполе ожидали около 3000 человек, а прибыло всего 2000: 500 всадников и 1500 пехотинцев. Ко времени прибытия в Италию Скандербега положение Фердинанда было чрезвычайно тяжелым и поражение его казалось неизбежным. В Италии, кроме Неаполя, у Фердинанда оставалось всего лишь две маленькие крепости на востоке Апулии — Барлетта и Трани. Обе они были осаждены войсками его противников под командованием одного из талантливейших кондотьеров своего времени — Джиокомо Пиччинино, о котором много говорят Барлетий и Бельский. Прибытие Скандербега сразу же изменило соотношение сил. Пиччинино вскоре отступил от Барлетта; Скандербегу была поручена оборона крепости и борьба с Орсини, Фердинанд отошел к Сан-Бартоломео на соединение со своим союзником Александром Сфорца. Скандербег сразу же применил свою излюбленную тактику и начал терроризировать врага внезапными и постоянными набегами, не давая ему опомниться и разбивая его по частям. Канцлер Неаполитанского королевства — писатель и историк Джиованни Понтано — писал, что Скандербег «своим именем и прибытием» разрушил все планы противника и наполнил Италию своей славой. Пиччинино продолжал отступление к Таренту, спустя некоторое время была освобождена и крепость Трани. Вскоре после этого успеха неаполитанские бароны стали один за другим переходить на сторону Фердинанда, а их вождь Орсини вступил в переговоры со Скандербегом.

131

привел их к тому, чтоб помирились с королем Алфонсом за что стояли. Славянские повести, следуя за Барлетием, допускают некоторую историческую неточность, указывая на то, что Скандербег оставался в Италии до конца войны, которая окончилась в 1463 г. полной победой Фердинанда. На самом деле Скандербег покинул Италию в начале 1462 г., получив из Албании известие о том, что турки подошли к ее границам. В архивах Дубровника имеются свидетельства о пребывании там Скандербега на пути в Албанию с 6 по 11 февраля 1462 г.

132

король дал Скандербегу городы во Апулии... Согласно Барлетию, Фердинанд подарил Скандербегу надел в Апулии с тремя городами — Трани, Монте-Гаргано и Симпонто, к которым Бельский и автор южнославянской повести добавили еще город Беневенте, а приставка «Монте» в названии города Монте-Гаргано стала в славянских повестях названием города, у Бельского — Монтам, в южнославянской повести — Монтем, а в русской — Молтим.

133

И с великой честию и з дары отпустил его. Некоторые историки с пренебрежением относятся к свидетельствам успехов Скандербега в Неаполитанской войне и считают, что здесь имеет место обычная для биографов Скандербега гиперболизация. На подобной оценке особенно настаивали апологеты папы Пия II. Например, автор пространной истории Пия II немецкий ученый Фойгт сравнивает албанцев в Италии с шайкой конокрадов и разбойников и утверждает, что, привыкнув к легким успехам у себя на родине, в Европе албанцы ничего не могли поделать. Некоторые современные итальянские историки, признавая успехи Скандербега и албанцев в Италии, изображают его верным вассалом Фердинанда. Однако исторические факты являются неопровержимыми свидетельствами подлинной роли Скандербега в указанных событиях. Очевидцы событий в южной Италии не скрывали своего восхищения перед действиями Скандербега. Об этом пишет не только близкий к неаполитанскому двору Понтано, но и посланник миланского герцога в Неаполе и многочисленные корреспонденты маркграфа Мантуи. Венецианский историк Сабеллико, младший современник Скандербега, писал, что Скандербег был самым лучшим воином и вождем из числа тех, кто после Пирра сражался на итальянской земле. Сабеллико вспоминает рассказы своего отца — участника неаполитанской войны, — который рассказывал о неизгладимом впечатлении, произведенном на него албанским героем, когда тот несся на врага во главе своей личной гвардии, с занесенным мечом в одной руке и копьем в другой. Большинство средневековых историков единодушно подтверждает факт спасения Фердинанда албанцами и Скандербегом. Наконец, и сам король считал себя на всю жизнь обязанным Скандербегу и неоднократно указывал на это в своих письмах, например в письме к королеве Изабелле от 24 августа 1461 г. После смерти Скандербега Фердинанд в письме к его вдове Донике Кастриот называл Скандербега своим отцом и предлагал его семье убежище от турок. Даже папа Пий II, недолюбливавший Скандербега и не скрывавший своей личной неприязни к нему, потеряв веру в победу Фердинанда, которого он горячо поддерживал, обратился за помощью именно к Скандербегу, так как видел в нем последнюю надежду.

134

Магомет многия места побрал во Асии, во греках и во влохах. В 1459 г. Магомет оккупировал Сербию, с которой уже давно вел войну. К этому же времени турки покорили Морею (Пелопоннес), а еще раньше, в 1456 г., захватили Афины. К успехам турок в Европе присоединились победы в Азии. В 1461 г. Магомет захватил Трапезундскую империю Комненов, расположенную на территории Малой Азии (северное побережье). Турки окружили Трапезунд с моря и с суши, и после недолгого сопротивления город сдался на милость победителя. В этом же году в состав Османской империи вошли также Синоп и Пафлагония. В 1462 г. султан захватил остров Лесбос и стал готовиться к походу на Боснию, захват которой открывал ему путь к границам Италии.

135

послал на него Сыню... да Асамбега... Скандербега докончать. После указанных побед Магомет решил покончить с Албанией, преграждавшей ему доступ к побережью Адриатики. Султан разделил свои войска на две армии, которые, выйдя из разных мест, должны были соединиться в Албании и, окружив армию. Скандербега, полностью уничтожить ее. Синан-паша должен был захватить Нижнюю Дибру, а Ассам-бег (Гуссейн-бег) — Верхнюю.

136

Скандербег... побил Сыню... Скандербег еще заранее получил известие о планах турок и ночью напал со своей кавалерией на Синан-пашу возле Мокрейской горы, разбил его войско, а самого пашу обратил в бегство. Затем около Охриды он настиг Ассам-бега, ничего не подозревающего о судьбе Синан-паши и двигающегося на соединение с ним, разбил его армию и самого Ассам-бега захватил в плен.

137

Третий воивода... шел за ними, а он тех побои не ведал. Султан, не имея сведений об отправленных в Албанию войсках, послал еще одно войско под. командованием Юсуф-бега (Барлетий называет его Юсум-бегом, русская повесть — Люсембегом). Скандербег напал на него на марше и обратил в бегство.

138

Каразабег... упросился у Магометя иттить на Скандербега... Анатолийский паша Караза-бег был одним из знаменитейших турецких полководцев времен Мурата II, но по старости уже давно не участвовал в военных походах. У Магомета старый паша пользовался большим авторитетом, и Барлетий называет его «знаменитым азиатским мужем», говоря, что он был «столь же обременен славой, как и годами». В русской повести Караза-бег — единственный турецкий полководец, аттестуемый как «человек воинский и разумный».

139

стал на месте Линад. Барлетий называет равнину, в которой встретились албанские и турецкие войска, Ливадом. По мнению Ястребова, это долина Ливада, открывающая с востока путь в область Мирдиту — место, где неоднократно происходили столкновения албанцев с турками.

140

Магомет... послал послов... Славянские повести, вслед за Барлетием, рассказывают, что султан, видя свое бессилие перед Скандербегом, решил дипломатическими уловками расположить к себе последнего. На самом же деле все обстояло гораздо сложнее. В 1463 г. Магомет захватил Боснию и начал подготовляться к походу на Италию. Приготовления турок обеспокоили Италию, и в первую очередь Венецию, так как под непосредственной угрозой оказывались ее города на Адриатическом побережье. Венецианский сенат отправил посольство к римскому папе, венгерскому королю Матиашу Корвину (сыну Яноша Гуниади) и к Скандербегу, призывая их объединиться против общего врага. Стремясь заручиться согласием Скандербега, Венеция поспешила пожаловать права гражданства его малолетнему сыну. Однако внимание султана было отвлечено событиями в Азии, где уже несколько лет продолжалась междоусобная война за престол Карамании, на который претендовал племянник Магомета. Его противника поддерживал туркменский султан Узун-Гасан. Папа и Венеция рассчитывали, что силы Турции подорваны в этой войне и она вряд ли сможет сражаться на два фронта — в Европе и в Азии. В свою очередь, претендент на караманийский престол Исса-бег надеялся на помощь европейских государств и даже предложил им специальный проект вытеснения турок из Европы. Все это создавало исключительно благоприятную обстановку для борьбы с Турцией, и папа Пий II начал организовывать «крестовый поход» против турок, призывая Италию и весь католический Запад объединиться против общего врага. Приготовления папы и его союзников заставили насторожиться турецкого султана.