Последствие

Мне следовало бы остановить их до того, как они по-настоящему начнут ссориться, но я нашел их забавными.

— Насвистываешь, да?

— Да, ну а что мне было делать, — прорычал Конлан. — Когда вы, два ублюдка, заставляете меня ждать так долго, что, по-вашему, мне еще делать?

Мы с Лукой обменялись взглядами. Ни у кого из нас не было ответа, но, тем не менее, нас это развлекло.

— Тогда давайте приступим к делу, — предложил я. — Поскольку мы, очевидно, отняли у тебя достаточно времени.

Верхняя губа Конлана отдернулась назад, обнажив белые, ровные зубы, которые поблескивали в темноте.

— На улице ходят слухи, что якудза собираются устроить силовую игру где-то в следующем месяце. Они хотят укрепиться в городе. Им нужны порты. Они хотят получить свой кусок пирога.

Лука повернул голову и сплюнул на землю.

— Они могут хотеть этого сколько угодно, но это не значит, что они это получат.

— Там кто-то есть, — продолжал Конлан, игнорируя сердитого итальянца. — Если они получат то, что хотят, возможно, стоит обратиться к одному их парню. Он такой же, как мы.

Конлан имел в виду будущего босса.

Мы с Лукой одновременно оглянулись через плечо, обеспокоенные тем, что тема нашей встречи стала достоянием гласности. В этом городе повсюду были шпионы, глаза и уши на каждом углу, в каждом переулке. Мы никому не могли доверять.

Даже друг другу.

— Как его зовут? — спросил я, интересуясь этим японским парнем, о котором я никогда не слышал. Хотя в последнее время я был занят. Джек был не единственным предателем в братве, которого нужно было проверить. ФБР жестко обрушилось на русских. Это было непрочное время в нашей организации.

И идеальное время для якудзы, чтобы переехать в город, если они собирались это сделать.

— Рюу Оширо, — сказал Конлан. — Его друзья зовут его Ри.

— Три куска, — напомнил нам Лука. — Пирог состоит из трех частей. Итальянцы, ирландцы, русские. Каждому из нас достается по кусочку. И мы сохраняем мир до тех пор, пока мы существуем. Бизнес лучше работает вместе, но также и с людьми, которых вы знаете. Мы не знаем этого парня. Мы не знаем, что он задумал.

Конлан поднял руки, сдаваясь.

— Я просто даю вам свой отчет. Ради всего святого, я не предлагал пригласить его на кофе.

— Мы посмотрим, что произойдет с якудзой, и тогда решим, — сказал я им, мой голос предполагал, что они не должны спорить со мной. — Если он нам нужен, мы не собираемся вести себя глупо по этому поводу.

Лука кивнул, видя причину.

— Да, все в порядке. Посмотрим, что произойдет.

Это означало, что итальянцы собирались сделать все возможное, чтобы не допустить якудзу. Мы бы посмотрели, чем это для них обернется. Они также пытались не пустить русских. И ирландцев.

Итальянцам пришло время научиться делиться.

— Что еще? — спросил я. Мы перешли к более техническим деталям. Мы втроем прокладывали себе путь вверх по карьерной лестнице наших соответствующих семей с одной целью — захватить их власть. Конлан был дальше всех, он уже был членом небольшого внутреннего круга своего босса. Лука и я как раз добирались туда. Медленно, но верно мы прокладывали себе путь сквозь ряды солдат, младших командиров и людей, которые когда-нибудь попытаются убить нас, но мы добирались туда.

Я ненавидел работать с кем-либо из них. Мы не обязательно были друзьями. Нам было наплевать друг на друга.

У меня были настоящие друзья. И у меня были настоящие враги. Эти двое парней были больше похожи на необходимое зло, которое я терпел, чтобы получить то, что хотел.

Оставшиеся десять минут мы заполнили обновлениями и деталями работы. Ирландцы брали на себя вдвое больше поставок оружия и работали с кубинцами, приезжавшими из Нью-Йорка. У итальянцев были внутренние проблемы с другой семьей, желавшей получить кусочек Вашингтона. А я поделился нашим последним проникновением в сеть информаторов ФБР.

— У ФБР есть претензии к твоим боссам, — хихикнул Лука. — Они не оставят вас в покое.

— Это потому, что вы пошли за политиками, — заключил Конлан. — Они были достаточно коррумпированы до того, как вы решили дергать за ниточки марионеток.

— Да, может быть. — Я вспомнил, как умирал Толстый Джек, как два шпиона утащили парня по имени Ронни и избили его до смерти. Я подавил дрожь и оставил эти подробности при себе. — Может быть, мы позволим якудзе получить то, что они хотят? Снять с нас часть давления.

— С вас, — уточнил Лука. — Они ничего у нас не заберут. Если вы захотите впустить их, это будет ваша головная боль.

Конлан пожал плечами.

— Как ты и сказал, мы позволим этому разыграться. Посмотрим, что произойдет.

Я сделал несколько шагов назад, заканчивая встречу. Когда мы начали повторять что-то, это означало, что сказать было больше нечего.

— До следующей недели.

Лука последовал за мной, идя в ногу со мной. Он поднял руку в сторону Конлана, который исчез через дыру в заборе.

— Я слышал, что появился новый агент, который обвиняет русских в смерти своей сестры. Для него это личное. Он не собирается отпускать это так просто.

— Как его зовут?

Мы остановились у почти скрытой ржаво-красной двери.

— Пейн, — продолжил Лука. — Мейсон Пейн. Я слышал, говорили, что он сделает все, чтобы свергнуть русских.

— Мне не нравится это слышать, — честно сказал я ему.

Лука сочувственно кивнул.

— Ты все равно на самом деле не русский.

Я понял, что он имел в виду. Я не был привязан к русским так же, как Лука к итальянцам, а Конлан к ирландцам. Они родились в своих семьях. У них была кровь в игре. У меня нет.

Если мне где-то и было место, так это среди ирландцев. Только у меня не было к ним никакого интереса. Я передал их Конлану давным-давно. И однажды он хорошо поведет их за собой. Конечно, они еще не знали этого. Но все это было частью плана.

Долгая игра. Долгая афера. Я работал над «минусами» задолго до того, как узнал, что это такое. Я закладывал фундамент, собирал свою команду, добивался цели и пожинал плоды. Это было все, что я умел делать.

По мнению Гаса, я не думал о Каро и наших отношениях как о мошенничестве. Для меня это было реально. Настолько реально, насколько это вообще возможно.

Однако я не мог отрицать, что подходил к достижению ее таким же образом. И это сработало. Это было все, что имело значение.

Обратный путь в клуб казался более быстрым, но движение к чему-то знакомому всегда ощущалось быстрее, чем к неизвестному. И хотя мы встречались уже пять лет, Лука и Конлан все еще были очень скрытны.

В клубе было еще оживленнее, чем когда я уходил, он был забит людьми от стены до стены. В основном это были люди, которых я знал по братве, но случайные туристы тоже нашли свой путь внутрь. Некоторые из них потому, что искали девушек, наркотики или опасность. А некоторые потому, что они действительно ни хрена не понимали.

Вот как устроен мир. Вы либо искали что-то опасное и незаконное, либо находились в том же пространстве, что и что-то опасное и незаконное, вы, вероятно, были слишком глупы или слишком умышленно невежественны, чтобы заметить.

Организованная преступность происходила по всей стране. Мы перевозили девушек, оружие и наркотики средь бела дня, потому что население в целом было слишком глупо, чтобы знать, что искать. А если бы они увидели что-то подозрительное, то подставили бы другую щеку, отбросив инстинктивное желание рассказать кому-нибудь.

— Где ты был? — Аттикус стоял в темном коридоре в задней части здания, у двери, в которую я впервые постучал, чтобы присоединиться к братве. Медведя, обычного вышибалы, нигде не было видно.

— Какое это имеет значение для тебя? — Я попытался протиснуться мимо него, но он встал у меня на пути. Я вздохнул и уделил ему все свое внимание. Может быть, если бы я дал ему то, что он хотел, он оставил бы меня в покое.

— Я просто пытаюсь выяснить, куда ты делся, малыш. Нужен был глоток свежего воздуха? Вышел прогуляться? По темному, скрытному переулку?