Последствие

Я был еще менее склонен хотеть убить его, и это раздражало. Кэролайн Валеро заслуживала лучшей жизни и лучшего отца. Я должен был хотеть убить этого сукина сына. Но было ясно, как сильно она его любит. Ладно, может быть, не в традиционном смысле этого слова. В основном она обращалась с ним как с ребенком, в то время как он обращался с ней как со взрослой. Но в ее глазах было такое выражение всякий раз, когда кто-то говорил с ее отцом свысока или угрожал ему. Ее кулаки сжимались, а губы складывались в прямую линию, она готовилась к битве, а затем тайно мстила творчески извращенными способами.

Может, он ей и не нравился, но она любила его. Я не мог найти в себе силы желать этому человеку смерти.

Вот что она со мной делала. Она заставляла меня принимать глупые решения и идти против того, что я считал правильным. В один день я собирался пожалеть, что не возненавидел Леона Валеро так сильно, как он того заслуживал. Но, надеюсь, когда этот момент настанет, Кэролайн будет моей, и он не сможет добраться до нас.

Я не забыл пошуметь ногами, чтобы мужчины поняли, что я здесь. Оз ненавидел, когда я бесшумно передвигался по дому. Он сказал, что мальчики моего возраста должны шуметь, и если я этого не сделаю, он, скорее всего, случайно застрелит меня.

Это было не так просто, как казалось. Я провел большую часть своей жизни, пытаясь быть невидимым. Я зашаркал ногами по мраморным плиткам, и Оз, Леон и Толстый Джек обернулись на звук.

Оз долго оценивал меня, выжидающе приподняв одну бровь.

— Ну?

— Он сказал, что сделает это, — поделился я, имея в виду нового детектива, работающего на русских. — Он сказал, что до тех пор, пока мы не причиним вреда его семье, он будет делать все, что нам нужно.

Верхняя губа Оза скривилась.

— Он имеет в виду свою жену? Или любовницу?

Или его любимую стриптизершу из «Рикки Ди»? Я держал свой цинизм при себе. У меня не должно было быть своего мнения. Пока. Я просто должен был делать то, что мне говорили.

И не облажаться.

Это была самая легкая часть. Было легко выполнять поручения. Было легко послушно делать, то, что им нужно. Лестница, по которой я собирался подняться, была слишком крутой, но у меня был план. Я бы добрался туда, куда хотел. Несмотря ни на что.

И тогда Оз и Леон стали бы отчитываться передо мной.

Черт возьми, каждый стал бы передо мной отчитываться.

— Он говорит, что не сможет получить для вас досье до следующей недели.

Жесткий взгляд Оза не дрогнул. Ему не понравилась информация, которую я ему сообщил, и если в ближайшее время я не сообщу хорошие новости, он захочет стереть кого-нибудь с лица земли. Надеюсь, он выберет Леона или Толстяка Джека, а не Гаса.

Гасу не нужна была еще одна причина, хотеть убить своего отца.

— И что ты ему сказал? — наконец спросил Оз, пытаясь взять себя в руки. Леон вздрогнул за его спиной, и мне пришлось подавить улыбку.

Меня всегда поражало, какими трусами могут быть взрослые мужчины.

Я знал, что это неправильно, но я не мог не наслаждаться тем, как мужчины извиваются в присутствии Оза. Сила, которую он излучал, была ужасающей, и люди вдвое крупнее его, казалось, не могли противостоять бушующей буре, которой был Оз Усенко. Он даже не повышал голос. Он просто откидывался на спинку стула и сгибал руку, показывая, что готов проломить кому-нибудь голову; и мы очень не хотели, чтобы это был один из нас.

Пожав плечами, я избавил Леона и Джека от их страданий.

— Я сказал, что этого недостаточно. Если бы он хотел защитить свою семью, он бы передал его нам к среде.

— Это завтра, — напомнил мне Оз.

Я снова пожал плечами.

— Он не должен заставлять боссов ждать.

Оз кивнул в знак одобрения.

— Молодец, малыш. — Он снова повернулся к Леону, но тихо добавил: — Дети внизу.

«Дети» означали, что Кэролайн была здесь. Оз никогда не называл Аттикуса ребенком. Кстати, о нём… Страх смешался со льдом, который уже покрывал мои кости, сковывая руки и ноги.

— Где Аттикус? — спросил я.

Оз показал мне свой профиль, я увидел, как уголок его рта поднялся в ухмылке.

— Ступай. В любом случае, теперь Кэролайн в братве. Он не причинит ей вреда. Теперь он не имеет права.

Мои плечи расслабились. Оз был прав. Прошло всего пару месяцев с тех пор, как Кэролайн втянула Аттикуса в неприятности на глазах у всей братвы, но я знал, что он все еще в ярости. Я слышал, как две недели назад он разговаривал с одним из своих друзей о том, что они собираются сделать, чтобы ответить ей. В следующие несколько минут я отключился, и в конце концов понял, что схватил Аттикуса в его гараже и разбил его лицо.

Синяки, которые всё ещё красовались на нём могли это доказать.

Его друзья оттащили меня прежде, чем я смог нанести реальный ущерб. А потом они ударили в ответ. Трое против одного — не слишком большие шансы. Даже для меня. К счастью, Оз вмешался до того, как они успели меня убить.

У меня тоже были синяки, которые могли это доказать.

— Её ещё не приняли, — напомнил Леон всей комнате. Это был самый трепетный человек, которого я когда-либо видел.

Мы с Озом одновременно повернулись к нему.

— Только потому, что Пахан не хочет делать татуировку ребенку, — напомнил Оз. — Скоро её примут.

Глаза Леона сузились. Это было интересно. Я не думал, что у этого ублюдка хватит духу не впутывать свою дочь в эту жизнь. Казалось, он вовлекал ее в неё при каждом удобном случае.

Хотя и не он толкнул её перед Паханом. Это был я.

Теплое чувство выполненного долга поселилось в моей груди. Даже боссы были впечатлены тем, как быстро я организовал их последнее задание. Теперь ничто не могло оторвать меня от синдиката. Или от Кэролайн Валеро. Наше будущее было связано воедино, как клубок узлов, которые невозможно было развязать.

Взгляд Леона переместился на меня. Я понял, что улыбаюсь, и быстро провел холодной рукой по лицу, стараясь избавиться от эмоций.

— Ей повезло, — услышал я, как Оз сказал Леону, когда я оставил мужчин наедине с их разговором. — Она будет очень ценна для братвы.

Я подумал о том, чтобы остаться и послушать остальную часть их разговора, но мне не терпелось найти Кэролайн до того, как Леон закончит. Я сбросил пальто и бросил его в изножье кровати, прежде чем снять ботинки и схватить свежую рубашку. Я сорвал с себя мокрую одежду и закрыл за собой дверь, изо всех сил пытаясь надеть чистое и одновременно двигаться.

Мои волосы встали дыбом, влажные и растрепанные из-за мокрого снега. Я попытался пригладить их, пробежав по ним пальцами, когда завернул за угол в комнату отдыха в подвале.

От её вида у меня сдавило грудь, и ноги совсем остановились. Она сидела на бильярдном столе и смеялась, пока Гас развлекал ее нелепыми шутками. Ее короткие волосы были заправлены за уши, за исключением одного соблазнительного локона, который спадал ей на глаза.

Она была молода. Я понимал это.

На три года моложе меня. Но также она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. Весь мой мир казался мрачным, как ледяной день снаружи. Кроме неё. Она была светом, которого я никогда прежде не видел. Она была чистой, невинной и прекрасной, чем-то таким к чему мне никогда раньше не дозволялось прикасаться.

Я поцеловал ее в ту ночь, когда мы встретились на складе. С тех пор она не могла смотреть мне в глаза. Часть меня сожалела, что я поставил ее в такое неловкое положение. Еще меньшая часть меня сожалела о том, что я заставил ее сделать то, что она сделала, прежде чем я поцеловал ее.

Эти осколки доброй человечности были раздавлены более сильными желаниями во мне. Я хотел заявить на нее права. Я хотел отметить ее как свою. Я хотел заставить ее полюбить меня. Я хотел, чтобы она так же заботилась обо мне, как и я о ней.

— О, привет, чувак, — беспечно сказал Гас, когда поймал меня, стоящего в дверях.

Кэролайн обернулась, чтобы посмотреть, кто пришёл.

— Сойер, — прошептала она. Ее глаза расширились, и она облизнула губы. Я удивил её.