Страница 14 из 29
И старушка, не скрывая своих слез, горько заплакала. Похоже, соседка любила погибшего коллекционера искренне и от всей души. И сейчас тяжело переживала его смерть.
– Как Николашенька все это переживет, даже и не знаю! – вздохнула она наконец, а Мариша открыла от изумления рот.
Она ничего не знает об убийстве Николая! Впрочем, чему тут удивляться? Конечно, не знает. Кто ей сказал? Даже в отделении, где работал Николай Воронцов, еще вряд ли осознали, что их товарища больше нет в живых.
– А у Николая с отцом были хорошие взаимоотношения?
– Конечно. Они обожали друг друга.
– Николай часто бывал у него?
– Каждую неделю! А то и чаще. А созванивались они ежедневно.
– Значит, они были близки? У отца не было от сына секретов?
– Полагаю, что нет. А к чему вы это спрашиваете?
Эх, если бы Мариша сама это знала! Но пока она знала только, что убиты два человека – отец и сын. И проклятие рода Воронцовых к этим убийствам имеет лишь самое отдаленное отношение. Но про проклятие они поговорят потом, Мариша это точно решила. А сейчас надо прояснить более насущные вопросы.
– Скажите, в день убийства к Ивану Алексеевичу кто-нибудь приходил?
– Так Ваня и приходил!
– А кроме внука?
– Был еще один посетитель, только он попозже приходил.
– После Вани?
– Да. И Иван Алексеевич после его ухода был жив и здоров.
– Вы его видели? Этого последнего посетителя?
– Можно сказать, что и да.
– Как это?
– Я слышала его голос. И видела его торс. Я крикнула Ивану Алексеевичу, что поднимусь к нему, не против ли он? Но он мне не ответил. Сразу же захлопнул дверь, из чего я заключила, что он занят и соваться к нему не надо.
– Не очень-то вежливо, – заметила Мариша.
– Я сама виновата! – поспешила оправдать покойника старушка. – Сунулась к нему не вовремя. Тот человек Ивана Алексеевича чем-то сильно рассердил. И он еще не ушел, а тут я под горячую руку. Хорошо еще, что Иван Алексеевич просто дверь захлопнул и ничем меня не шугнул.
– Вы к нему очень снисходительны, – заметила Мариша. – Выходит, Иван Алексеевич был горячего нрава человек?
– На моей памяти он из себя ни разу не вышел. Разве что, когда его старший сын погиб. Тогда он кричал. Не на меня, разумеется, на свою невестку. Это она мужа не уберегла, а потом еще денег приходила клянчить. Дескать, пенсия по утере кормильца очень маленькая. На растущего мальчика не хватает. Такая наглость!
– Наглость?
– Сама мужа не уберегла, а у деда взяла моду деньги клянчить! Вот Иван Алексеевич и осерчал на нее.
– Но вы же сказали, что в день своей смерти Иван Алексеевич снова был в гневе, – поспешно перевела разговор Мариша в другое русло.
– Да. Это во второй раз с ним случилось. В первый раз, когда сын у него погиб. И вот недавно во второй. Кричал, спорить не буду, громко кричал.
– А что кричал-то?
– Чтобы посетитель его вон убирался. Я даже испугалась, что случилось-то. Собственно говоря, потому и высунулась, что очень любопытно мне было, чем же таким Иван Алексеевич разгневался? Кто у него там?
– И кто был? – полюбопытствовала Мариша. – Какой-то знакомый?
– Не могу сказать. Лично я видела этого человека в первый раз.
– А описать его можете?
– Могу! – неожиданно быстро откликнулась старушка. – Лицо у этого мужчины такое неприятное было, что прямо удивительно! Столько времени уже прошло, а он все перед глазами у меня стоит.
– А что не так было с его лицом?
– Ой, все не так! – замахала руками старушка. – Во-первых, сам из себя очень бледный. Во-вторых, нос крючком, а губы ярко-красные. Под глазами черные круги. И одет был не по-людски! В какой-то плащ с капюшоном! Черный! А подкладка белая! Кто такое сейчас носит? Да никто! Такая мода лет двести назад прошла. Да еще у нас на лестнице не очень светло. Я когда его увидела, прямо так и обмерла. Господи, думаю, что за страшилище по ступенькам топает? Не иначе как сам князь Влад Дракула к нам в гости пожаловал!
– Значит, вы этого гостя хорошо рассмотрели?
– Рассмотрела, но вот кто он такой, сказать не берусь. Отродясь к нам в дом такие гости не заглядывали.
– Но ваш сосед все же этого человека знал?
– Знал, – кивнула старушка. – Ведь Дракула этот из квартиры Ивана Алексеевича выходил. Значит, Иван Алексеевич его к себе впустил. А я вам так скажу: Иван Алексеевич очень осторожно жил. И никого посторонних никогда к себе не впускал.
С одной стороны, Маришу заинтересовал этот бледный Дракула. Судя по рассказу старушки, весьма колоритный тип. А с другой стороны, граф ушел, когда старик был еще жив. И, следовательно, тюкнуть его по затылку никак не мог. Разве что потом передумал, вернулся да и убил старика.
– Скажите, а больше никто в тот день не приходил?
– Нет. Ваня должен был прийти. Иван Алексеевич еще накануне вечером мне сказал, что утром ждет внука к себе. Но я Ваню, если честно, не видела.
– А потом что-нибудь из квартиры Ивана Алексеевича слышали?
– Нет. Ни звука. А потом у меня свои дела были. Я в поликлинику пошла. Там несколько часов провела. Домой пришла без сил. К Ивану Алексеевичу и не заглядывала больше.
Мариша поняла, что старушка была все же немного обижена на своего приятеля за невнимание и решила таким образом показать ему, что он был не прав. Но обиды обидами, а кто убил Ивана Алексеевича, было до сих пор не понятно.
Оставалось два варианта. Либо найти пропавшего внука коллекционера, либо того графа Дракулу в темном плаще, о котором рассказывала соседка Ивана Алексеевича. Но где искать обоих?
И Мариша попыталась еще кое-что разузнать у старушки.
– А граф Дракула выходил от Ивана Алексеевича с пустыми руками?
– Ну, возможно, что-то он под плащом и спрятал, но вся украденная коллекция, конечно, там бы не поместилась. У Ивана Алексеевича, знаете ли, в коллекции были весьма крупные вещи, картины.
– А вы в курсе того, что именно вынесли воры?
Сама Мариша по телевизионному репортажу имела представление лишь о нескольких украденных вещах. Оказалось, что воры забрали куда больше. И к тому же брали не все подряд, а выбрали наиболее ценные экспонаты коллекции.
– Я почему знаю, потому что эти вещи мне Иван Алексеевич неоднократно показывал и рассказывал о них.
– А можете поименно их перечислить?
– Ну, во-первых, бронзовая статуэтка богини. Она была не совсем в духе коллекции Ивана Алексеевича, он больше увлекался серебряными изделиями, да к тому же и более позднего времени. Девятнадцатый век считался им эпохой расцвета предметов повседневного обихода, сделанных из серебра. А бронзовая статуэтка относилась к куда более ранним, еще языческим временам. Тем не менее ее художественная и историческая ценность была крайне велика.
– И как же эта статуэтка попала в коллекцию к Ивану Алексеевичу?
– Ах, не спрашивайте меня об этом. Иван Алексеевич своих источников не раскрывал.
Марише это сильно не понравилось. Всем известно, что таким вещам место в государственных музеях. Но Иван Алексеевич предпочитал владеть ценностями самолично. Что же, это его дело. Но все же следует предположить, что далеко не все экспонаты попадали к нему законным путем. Часть их явно имела криминальное происхождение.
– А что еще пропало?
– Пара картин кисти известных живописцев. Но я в живописи совсем не разбираюсь. Знаю только, что это были пейзажи. Висели в кабинете у Ивана Алексеевича. Я их видела неоднократно. Но лично мне больше нравились изделия из фарфора.
– Они тоже пропали?
– Нет. Все на месте. Пропал серебряный набор для умывания, принадлежавший фамилии Романовых. Какая именно княжна им пользовалась, не скажу. Возможно даже, что и сама императрица.
– И много в наборе было предметов?
– Он занимал у Ивана Алексеевича всю поверхность стола. Перечислить их вам?
Заметив, как оживилась старушка, Мариша кивнула:
– Сделайте, пожалуйста, такое одолжение.