Графиня Грандвелл

Выживших людей Орма, охраняющих крепость насчитывалось около пятнадцати человек. Они стояли на площади, молча и испуганно взирая на воинов Бродди, которые их стерегли в ожидании Ульвара и грядущего представления. Возможно, испуганные безоружные мужчины надеялись, что конунг их пощадит и отпустит, кто знает?

И когда толпа расступилась, пропуская идущего тяжёлой поступью Ульвара, люди Орма вздрогнули и побледнели. Вот и явилось возмездие, облачённое в плоть…

— Пощади, Ульвар! — взревел с мольбой один из них, пришедший из земель Данелага в Рендлшир. Конунг узнал его, как и остальных. Ранее он присылал этим людям в посёлки зерно, чтоб те не голодали… но конунг их не слышал сейчас. Все предатели должны быть мертвы. Глаза Ульвара застилала мутно-красная пелена безумной и безграничной ярости, которая словно огненный столб поднималась из глубин его души, намереваясь снести и очистить всё вокруг, окропив землю кровью тех, кто предал…

Их подводили по одному к широкому деревянному пню, со связанными за спиной руками. Кровавую расправу помогали чинить освобождённые из подземелья пленники, удерживая и прижимая к земле молящих о пощаде и отчаянно орущих людей. А Ульвар хладнокровно рубил им головы, обагряя себя брызгами крови предателей… Нет, сейчас перед взором присутствующих предстал не тот хозяйственный и терпеливый собственник, а озверевший от крови и жажды мести хищник. Ведь по своей натуре он был всегда максималистом, коль любить, так сильно, отдавая себя без остатка, а коль ненавидеть, так уничтожать и рубить врага до последнего его вздоха, не взирая на мольбы о пощаде.

Бродди был определённо прав, когда сказал тогда, в роще, что это Рождество будет кровавым…

— Найдите эту змею Малинду и её псину Эббу, — прошипела Гудрун, обращаясь к бледным от страха слугам. Не всем удалось бежать с территории крепости, оставшимся пришлось обслуживать людей Орма, которые безжалостно насиловали попавшихся на глаза служанок. Ведь многие ранее сетовали, что графство во власти язычников и тихо ненавидели Ульвара и Гудрун, но сейчас все были необычайно рады появлению рыжеволосой хозяйки. Молодая кухарка и вовсе при встрече бросилась ей в ноги, разрыдавшись, словно явилась сама Пресвятая Дева-Спасительница…

— Её Сиятельство заперлась в своей спальне! — доложил запыхавшийся юноша-слуга Гудрун. — Дверь не можем отворить… Что делать прикажете?

Ульвар с сестрой поднимались по винтовой лестнице, ведущей к покоям Малинды.

— Позволь мне убить эту гадюку, брат! — рявкнула по пути Гудрун, сжимая рукоять своего острого клинка. — Я её искромсаю, гадину этакую! Сколько же зла сотворила!

— Это моё дело, сестра, — тихо и хрипло ответил Ульвар. — Расправу мне чинить.

Деревянную, окованную железом дверь всё же удалось выломать и когда та с грохотом отворилась, вошедшие брат и сестра замерли на месте. На мягком ложе неподвижно лежала бледная графиня, напоминающая восковую статую.

— Тётя Гудрун! Отец! — взвизгнула малышка Сири, с ужасом взирая на измождённого и залитого потёками крови мужчину в изодранной одежде. — Где вы были? Что случилось? Враги напали? А мама сказала, что хочет поспать… Она спит…

— Девочка моя… — лишь прошептала ошеломлённая Гудрун, крепко прижимая к себе испуганную Сири. — Твоя мама будет долго спать…

— Она мертва… — тихо прошептал Ульвар, скорее сам себе. — Гудрун, забери пока мою дочь из опочивальни…

Госпожа Гаррад без лишних слов поспешно взяла девочку на руки, крепко прижав к себе и вышла из комнаты в коридор замка.

— Пошли, моя маленькая, на кухню… Тётка Гудрун прикажет, чтоб тебя покормили, ведь давно небось ела? — бормотала женщина заботливо. — Теперь тётка о тебе позаботится, более никогда не оставит…

Ульвар молча и неподвижно стоял среди опочивальни, где они с супругой-графиней не раз предавались пылкой и жаркой любви. А ведь это была лишь иллюзия… для неё всё это ничего не значило… более того, Малинда лелеяла ненависть в сердце, которую супруг так и не почувствовал, ведь был слеп. И сейчас она мертва… А ведь конунг любил эту женщину до безумия, до изнеможения… Он с чувством отчаянной злости и горечи сжал онемевшие пальцы в кулаки, запрокинув голову назад. Комнату огласил отчаянный рёв, словно ранили зверя… Только кровоточило не тело, а было гораздо больнее и мучительнее… Ведь рану можно зализать, она заживёт, а вот что делать, когда кровоточит и страдает от боли душа?

Глава 22

Деревянная уютная церквушка на территории крепости Грандвелл не смогла вместить в себе всех прихожан, посему многие присутствующие на богослужении люди толпились прямо на площади. Всё ночь монахи неустанно молились, закончился Великий Рождественский Пост и общее настроение среди людей царило праздничное и весьма оживлённое.

На кануне Рождества в крепость по распоряжению Джона съехались с окрестностей женщины с детьми в целях безопасности в случае нападения Орма. Ведь за каменными стенами всё же безопаснее, нежели в посёлках призамковой территории, куда враг в любом случае отправится мародёрствовать.

Часть мужчин под предводительством Этана организовали отдельный отряд, который неустанно патрулировал окрестности графства за пределами стен крепости. Сам же лекарь после битвы под Хольмом казался каким-то отстранённым и более суровым, нежели обычно, словно постарел за время этого последнего похода. Значительная часть отряда Эрика там сгинула, найденные тела погребли со всеми почестями, Этан лично помогал рыть яму, огромную братскую могилу. Отпевал покойников священник, который присутствовал в походе по распоряжению Его Величества, он с горечью взирал на курганы-насыпи, под которыми навеки погребены павшие в битве воины армии короля Эдуарда. Затем был поиск тела Эрика в лесах Нортумбрии, ведь его хотели доставить в Грандвелл и погрести со всеми почестями на родовом кладбище и что странно, так его и не нашли.

Графиня Грандвелл присутствовала на всенощном богослужении, облачённая в тёмно-зеленый плащ из плотного сукна. К слову, многие присутствующие были в одеждах зелёных тонов, так как именно этот цвет символизировал Дух Рождества, что якобы являлся людям в праздник из окрестных лесов, даруя радость и исполняя желания. Сама Деми, прикрыв веки, нашёптывала про себя молитву Пресвятой Деве с верой в то, что Эрик жив и возвратится в родные земли. Где-то неподалёку находились Катрин и Эррол, немного затерявшись в толпе. Вынырнув из своих тяжких дум и приоткрыв веки, графиня узрела рядом невысокую знакомую фигуру Линн, супруги Дейна.

— Верите ли Вы в чудеса, госпожа Деми? — печально молвила женщина, облачённая в тёмное, она заведомо оплакивала смерть своего мужа.

— Верю, моя милая подруга Линн, — Деми улыбнулась, хотя самой хотелось разрыдаться. — Чудеса бывают в этом мире… Я верю, что они живы… Их тела так и не нашли в том лесу, — она вздохнула, дотронувшись кончиками пальцев до щеки Линн в жесте дружеской поддержки. — Господь являет нам чудеса, но также и испытания даёт…

— Мои дети тут, на территории замка, всё же я доверяю господину Джону, он воин бывалый… Если даны нападут, я лично буду защищать Грандвелл, — мовила Линн решительно. — Стрелок я, как Вы знаете, неплохой, да и лучник лишний не помешает…

— Я также умею стрелять, — Деми улыбнулась шире. — Уж посоревнуемся, коль что…

— Лучше соревноваться в полях с мишенями, нежели в осаждённой крепости, убивая врага, — мрачно заключила Линн, словно предрекая грядущие события.

На защищающих замок Грандвелл внешних каменных зубчатых стенах с узкими бойницами находилась галерея-проход для дозорных и охранников, которые имели возможность перемещаться по периметру крепости. Прямо над входными вратами была возведена небольшая башня, где они могли укрыться от дождя и снега, отогреться и поесть, сменяя друг друга.

В утренней мгле один из дозорных вышел из башни с кружкой тёплого эля в руках, он слегка покашливал, видно, подхватил простуду. Вот и лечился этим напитком, в который также добавил мёд по совету лекаря. Мужчина совершал плановый обход по периметру крепости, но в какой-то момент замер, округлив глаза, словно узрел самого дьявола.