Шашлык из леопарда

Ей поставили задачу сыграть роль посредника и адаптора, преобразующего и передающего нужную информацию. Он же, пообщавшись с ней в первый раз, поставил себе задачу переспать с ней и заманить ее в партию. Какую? Конечно же, конкурирующую с той, в которой он пока состоит сам...

С ним она работала под прикрытием - заместителем главного редактора авторитетного профессионального журнала, посвященного вопросам кадрово-финансовой политики крупных корпораций. Что соответствовало действительности. Она действительно числилась заместителем у этого главного редактора, другой своей подруги, дальней, за что и платились небольшие деньги в качестве зарплаты - не ей, а как раз той подруге...

Сенатор-"кардинал" всегда ел с нарочито вульгарным феодально-средневековым аппетитом, думая, что прибавляет этим себе весомости и сексуальной привлекательности. Всегда как бы не хватало борзой под столом, чтобы небрежно, но любовно кидать ей куски и кости... Впрочем, эти манеры шли ему, и над ними она не смеялась. Этот показной аппетит был внешним отражением его гордости, его гордыни. Внутри себя человек опирается на гордыню, во внешнем мире гордыня опирается на какую-то привычку, манеру. Выбей на миг эту опору, отними у человека на миг рефлекторный позыв использовать эту базовую привычку, которая может казаться со стороны всего лишь незначительным капризом, легкой прихотью, и тогда... Достаточно одного мгновения... ну, минуты - и можно брать добычу голыми руками.

Это и было ее тайным профессиональным оружием - умение на пару мгновений лишить homo sapiens'а, то есть разумное существо мужского рода, опоры на свою гордыню, лишить и воспользоваться этим в своих чисто профессиональных целях. Привлекательность нового места работы, карьерный рост, амбиции, более высокая зарплата - все это иллюзии, которыми homo, принимая ее предложение, спешит заткнуть дыру в почве, эту дыру, в которую вдруг начинает проваливаться его душа. Ей достаточно одного мгновения, когда в глазах мужчины, на миг лишившегося гордыни, открывается бездна первобытного страха, бездна, в которую он сам чаще всего не успевает всмотреться... Оно и к лучшему. В этом случае у нее остается в руках неиспорченное "чучело" - хороший кандидат для дальнейшей перепродажи. А в подсознании homo откладывается благодарность и надежда: ведь это она поднесла затычку, значит, может пригодиться еще раз... а если не благодарность и надежда, то просто рефлекторный расчет: вот он какой смышленый, как он вовремя воспользовался ею, хэдхантером, и значит, надо этого хэдхантера прикопать, чтобы воспользоваться и в другой раз. Ей же в качестве компенсации всегда хватало этого момента истины, этого мгновения, когда она видела бездну первобытного страха, в которую можно было бы и столкнуть... Однажды это, возможно, и получилось у нее, когда она сама проваливалась в бездну первобытного страха... Там, в проклятом ментовском обезьяннике, из которого она не могла выйти живой, но вышла...

Кстати о "кардинале Мазарини". Достаточно было просто умело испортить ему аппетит. Так испортить, чтобы он до смерти испугался потерять его на всю оставшуюся жизнь. Ради того, чтобы вернуть свой средневековый аппетит, он вступил бы в любую партию... Если он не поддастся на легальные психологические приманки, она может применить и свой талант гипнотизера, который, однажды проснувшись, спас ей жизнь.

Насчет переспать с ней - отпало живо. В бумажнике вместо фоток любимого мужа или детишек она держала наготове фотку Ленки. Капокабана, пляж, купальник, жесткий загар. Доставая свою визитку, она демонстративно кольнула этой фоткой в глаз "кардинала". Тот хмыкнул и не сдержался:

- Симпатичная... но на дочку вашу не тянет.

- Подружка. Лучшая, - сказала она.

"Кардинал" снова хмыкнул, глянул на нее уже с охлажденным любопытством и явно подумал, что в этом качестве она под его чутким руководством или просто по ласковой просьбе сможет эффективно расправляться со всякими чиновными мама-Розами. Значит, оставалось завлечь ее в партию.

По поводу недавнего ужина в ресторане отеля Хайатт прозорливый босс спросил вовремя.

- ...Продвижение тоже есть, - доложила она Петеру Шлегелю. - Протокол о намерениях подписан.

- В каком смысле? - подумав немного, спросил босс.

Она снова удивилась, что он не догоняет.

- Он при мне позвонил клиенту.

- О! - оценил босс, вдавив ладонь в стеклянную столешницу.

Он любил оставлять такие следы на своем полувиртуальном столе до конца рабочего дня.

- И когда это случилось? - пристегнул он к похвале вопрос с упреком.

- Позавчера.

- Могла бы сразу доложить, а то вчера мне не хватило положительных эмоций, - признался босс.

- Виновата, - повинилась она. - Как-то забыла, кто тут бонусами заведует...

Во время этого ужина в отеле Хайятт наступил момент истины. Как раз когда "кардинал" глубоко вник в седло барашка, она подняла винтовку, бросила первый прицельный взгляд на мишень и положила палец на курок.

- Вам не хватает борзой... - сказала она.

- Что?! Какой борзой? - искоса усмехнулся он, скрывая этой отработанной усмешкой свое недоумение.

- Самой лучшей такой, очень нежной и любящей борзой, которая берет с рук под столом, - развернула она образ, все время маячивший у нее перед глазами. - Прямо здесь. Тогда была бы полная гармония. Полная.

"Кардинал" отвлекся не на шутку.

- Хм, - очень отчетливо хмыкнул он. - Это комплимент?

- Это констатация, - сказала она, неотрывно глядя ему в левый висок и заставляя его посмотреть ей в глаза.

Она улыбалась. Он чувствовал, что она почти любуется им.

Он промакнул губы салфеткой и сначала сбоку посмотрел под стол. Словно поддаваясь ее комплименту-констатации.

- Значит, прямо здесь и сейчас? - оценивающе спросил он.

Что-то внутри него, душа что ли, стала неумолимо съезжать под стол...

Она застыла. Она окаменела. Она, когда он двигался, ни на сотую долю градуса не изменила цели взгляда - его виска... Прицелившись не на шутку, она задержала вздох, как стрелок перед мягким нажатием на курок. Курок на себя - это как вздох перед тем, как резко выдохнуть убийственной пулей...

- Да, - глухо проговорил он, задумываясь и на миг теряя аппетит.

- Но это легко представить... - шепотом добавила она, не выдыхая.

Он посмотрел на нее - и тогда она потянула на себя курок, она вздохнула так, как научилась это делать однажды, чтобы спасти свою жизнь... Она услышала этот звук всасываемого воздуха, она на одно мгновение сыграла роль бездны, всосав в себя всю его гордость. Она сама не верила, что это гипноз... да какая разница, гипноз не гипноз, если работало безотказно?

В его глазах на миг открылась бездна первобытного страха. Подождать немного - и он провалится в нее весь... И тогда она протянула руку:

- ...очень легко представить, что так и будет, - закончила она.

Он слабо улыбнулся и посмотрел в тарелку - на эти руины седла барашка - посмотрел почти с отвращением.

- Я сейчас позвоню вашему клиенту... При вас. И мы сменим тему, - жестко, в приказном порядке капитулировал он.

Ей осталось выбрать самой - вступать или не вступать в ту самую партию, от которой он уже готовился отчалить. Теперь он думал лишь о помпе - о мощной пиар-отходной, об оркестре, о правильной аранжировке шоу-скандала... Вот когда она могла с удовольствием воспользоваться своим правом сослаться на корпоративный кодекс, практически запрещающий ей впутываться в дела кандидата.

- Хорошая работа. Я много бы отдал, чтобы посмотреть запись камер наблюдения. Там, в ресторане, - уточнил босс, дослушивая фильтрованные голоса, записанные крохотной, как жвачка, пластиночкой диктофона.

Она посмотрела на босса: он не шутил.

- Ну, я не Дэвид Копперфильд, - улыбнулась она, - но за комплимент спасибо.

- А вот с этим еще надо разобраться... - вкрадчиво пробормотал босс, как всегда намекая на какие-то тайны ее метода, которые он издавна подозревает, но все никак не постигнет. - И кстати о бонусах. Знаешь, Анна, в нашем бизнесе опт иногда дороже розницы...