Мой враг — эльф

Подождала еще немного, а потом подскочила и, нервно озираясь, пошла в ту сторону, куда ушел остроухий.

— Силвен! — снова позвала, только на этот раз громче. — Ты в порядке?

Нет, ну мало ли, живот у бедняги прихватило, а тут я в самый неподходящий момент лезу.

— Бьянка, я тут, — негромко сообщил голос из соседних кустов.

— Что ты там так долго делаешь? — не выдержала я, но тут же прикусила язык. Не хотела знать подробности.

— Грибы собираю, — невозмутимо откликнулся эльф. — Тут огромная грибница, сейчас на костре поджарим, будет сытный ужин. Иди сюда, так больше унесем.

Я послушно продралась через колючие кусты, получив при этом еще несколько царапин.

— Подставь юбку, — сказал мужчина.

— А они точно съедобные? — сощурилась я, глядя, как Силвен в почти полной темноте сваливает мне «улов» в подол.

— Разумеется. Да ты сама почувствуешь, что все хорошо, дрэо же ощущают природные яды.

Я хмыкнула и, не говоря больше ни слова, пошла к месту привала. Следом за мной вышел Силвен, неся еще несколько пригоршней грибов в рубахе.

— Почему ты не развела огонь?! — возмутился он.

Я резко повернулась к нему, несколько грибочков упали под ноги.

— Не смогла, понятно?! — зло зыркнула.

Несколько минут эльф буравил меня взглядом. Это время показалось мне вечностью. Как будто он оценивал меня или о чем-то думал.

— У тебя нет магии, — наконец уверенно заключил он.

Я ничего не сказала. Только вывалила наш будущий ужин на поляну.

А ушастый себе под нос буркнул:

— Теперь все сходится. Вот поэтому ты и не смогла открыть ларец.

Странно, но злости в его тоне я не уловила. Скорее это была усталость.

Он шепнул что-то, и ветки вспыхнули огоньком, который очень быстро распространился на всю «пирамиду».

— Как так произошло? — он спросил растерянно, будто все еще не был до конца уверен в этом.

Я села ближе к костру и принялась нанизывать на ветку грибы, чтобы поджарить их.

— Это надо бы спросить у моей матери.

— Твой отец… Человек? — догадался ушастый.

— Ага, — подтвердила я.

— И много среди вас таких?..

— Неполноценных? — горько откликнулась, не дав ему договорить. — Насколько знаю, я единственная в своем роде.

Сейчас меня душила обида за то, что я не такая, как мои соплеменницы. Была бы у меня магия, я бы ни секунды не раздумывая убила этого несносного остроухого. Еще там, в пещере.

— Я такого не говорил, — серьезно посмотрел на меня Силвен.

Лишь покачала головой и снова занялась ужином.

— Бьянка, — он тихо позвал. Но когда я не откликнулась, опустился рядом со мной на корточки и легонько дотронулся до подбородка, приподняв мое лицо. — Я не считаю тебя неполноценной.

— А я считаю, — сжала челюсти до скрежета зубов, потому что чувствовала, как глубоко изнутри рвутся рыдания. Нет, я не заплачу при нем! Не заплачу! Скорее все зубы сломаю, но не стану реветь при этом ужасном эльфе!

Силвен вдруг переменил положение. Он поднялся и сел рядом со мной на поваленный ствол. Я дышала часто и прерывисто, пытаясь прийти в норму. И уже почти пришла, когда он внезапно прижал меня к груди.

И вот тут-то они и накатили. Слезы лавиной выплеснулись из меня, как будто только и ждали удобного момента. Сперва я еще пыталась рыдать, сдерживая звуки, но когда ощутила, как теплые ладони аккуратно перебирают мои спутанные волосы и гладят по плечам и спине — самообладание снесло напрочь. Я прижалась к этому мужчине всем телом, будто только в его объятиях могла найти то утешение, которого не находила нигде.

Умом понимала: он не тот, кто для этого нужен, не тот, кто может помочь, да мне и помощь-то не нужна была. Самый неподходящий вариант для проявлений эмоций. Однако он сделал то, чего я до этого ни разу не получала: дал мне сочувствие и заботу именно в тот момент, когда она оказалась нужна. В моей семье не принято говорить об отсутствии у меня магии, и так же неуместно проявлять слабость или плакать. Мы же дрэо, мы сильные.

А Силвен между тем что-то шептал настолько тихо, что я не улавливала ни слова. И все же это успокаивало. Как-то незаметно я оказалась на его коленях в кольце рук. Словно я была маленькой девочкой, а он укачивал меня, позволяя ощущать свою силу. Не знаю, как долго мы так просидели. Но постепенно я успокоилась.

— Тебе лучше? — спросил он.

— Да, — я не смотрела на него, стало стыдно за проявленные эмоции. Ощущая легкость и опустошенность во всем теле, я неловким движением сползла с его коленей.

В молчании мы нанизали оставшиеся грибы на веточки и так же молча их пожарили, а потом съели.

— Нужно поспать, — остроухий посмотрел вверх. — Пара часов у нас есть.

— Согласна, — нехотя откликнулась я. — Давай спать.

Несмотря на близость огня, я ежилась от прохлады.

— Если бы ты так не улепетывал от Фармлина, мы могли бы попросить у него одеяло.

— Иди сюда, — он открыл объятия. — Я согрею.

Недоверчиво на него покосилась и вздернула подбородок. Вот еще. Опять приставать начнет!

— Бьянка, я не такой, как ты обо мне думаешь.

— Откуда ты знаешь, что я о тебе думаю? Не припоминаю, чтобы эльфы умели читать мысли.

— Так у тебя на лице все написано! — беззлобно хохотнул он. — Обещаю, что не буду распускать руки. Но лучше, если мы прижмемся друг к другу. Мне нужно отдохнуть, чтобы открыть портал. А если ты всю ночь будешь стучать зубами, я точно не усну.

Он говорил это шутливым тоном, но глаза оставались печальны. И я не могла понять причину этого.

Вздохнула и придвинулась ближе. Мы сползли на землю, опершись спинами о поваленное бревно. Земля была не слишком холодна, потому что под нами лежало множество мелких сухих веточек и мягкого мха. Эльф обнял меня, а я уткнулась носом в его грудь.

— Я твою рубаху вымочила, — только сейчас заметила. — Извини.

Он чуть сильнее прижал меня к себе.

— Это ничего, Бьянка, это ничего. Она высохнет…

Никогда до встречи с Силвеном я не засыпала рядом с мужчиной. Даже представить такое себе не могла. Мать воспитывала меня наравне с остальными сестрами. И я с самого детства знала, что буду жить точно так же, как и сотни моих соплеменниц: в нашей уютной общине. Рожу ребенка. Конечно, каждая дрэо в тайне надеется, что первой будет девочка. Сильная и смелая. Младенцы мужского пола находятся у нас только до полугода, пока их кормят грудью, а потом дрэо относят мальчиков их отцам. Девочки же остаются с нами и продолжают традиции предков. И я хотела в ближайшем будущем стать матерью, воспитывать дочку, рожденную от стофки. Я обучу ее всему, что знаю сама. И она уж точно не будет страдать от недостатка магии, как я всю жизнь.

Но что если мы не сможем разорвать связь? Что если я на всю жизнь окажусь привязана к эльфу?.. Самый лучший выход в этом случае — убить его. Однако, во-первых, я не знала наверняка, не повлияет ли его смерть на мое состояние, а во-вторых, как ни печально в этом признаваться, не смогла бы хладнокровно вонзить ему кинжал в сердце. Да Великие Предки! Я даже просто бросить его умирать не смогла, не то что отнять у него жизнь собственноручно. Слабачка! Недостойная дочь своего народа!

Эти мысли терзали меня, пока я рыдала на груди эльфа, а потом, когда успокоилась и мы устроились у поваленного ствола, голова стала пустой. Хотя и тяжелой. Она сильно болела после слез. Кажется, я застонала.

Я ощущала, что Силвен уже погрузился в сон. Понимала это по его мерному дыханию и спокойному ровному стуку сердца. Однако мой тихий стон заставил его не просыпаясь сжать меня крепче. Вздохнула и устроилась удобнее, а потом сон незаметно затянул меня в объятия.

Пробуждение оказалось не из приятных. Кто-то зажал мне рот ладонью. Я испуганно распахнула веки и встретилась с изумрудными глазами своей старшей сестры.

— Нэстиа! — хотела воскликнуть я, но так как она закрыла мне рот, получилось только невразумительное мычание.

— Тш-ш-ш! — девушка приложила палец к губам и покосилась на Силвена, который спал рядом. Во сне мы разомкнули объятия, но все еще оставались очень близко. Непозволительно близко. Кровь резко ударила в лицо, заставляя его гореть.