Этот огонь - мой

Вера очень сдружилась с сестрой Егора, Настей. Все уходили на завод очень рано, если в первую смену, а Вера работала дома, бухгалтером на удалёнке. Она провожала Егора на работу, потом будила Настю, кормила завтраком, отправляла в школу. Потом встречала из школы, они вместе учили уроки, или шли в музыкалку, где училась Настя. Егор даже порой в шутку ревновал, и напоминал Насте, что Веру он привёз для себя, а не для неё.

Однажды Вера ждала Настю возле музыкалки, когда возле неё остановилась серебристая "Тойота", и вышли две высокие девушки — рыжая и блондинка, обе очень яркие и красивые. Вера почувствовала себя рядом с ними серой мышью.

— Хорошо быть девушкой в розовом пальто! Можно и не в розовом, но уже не то! — певуче протянула рыжая.

Вера удивлённо смотрела на них. Что им надо?

— Так вот ты какой, северный олень! — не унималась рыжая.

Блондинка изучающе и холодно разглядывала Веру.

— Ты уверена, Свет? Это точно она? — наконец нарушила она молчание. — Не узнаю Егора, что со вкусом стало?

— Точно-точно, это Егоркина новая бэби, — рыжая рассмеялась. — По ходу, немая, вот и весь секрет. Зачем говорить? Лишь бы давала вовремя.

Они опять засмеялись. Вера уже поняла, с кем имеет дело, и даже кто тут Кристина. Повернулась, чтобы уйти, но они вновь встали перед ней, сомкнувшись плечами.

— Вам худеть надо, девушка! — сочувствующе проговорила Кристина.

Что ж, придётся пойти на крайние меры. Они думают, на безвольную овцу напали!

Вера достала из кармана короткую финку, сняла деревянные полированные ножны.

— Отошли от меня обе. И попробуйте только ещё раз приблизиться!

Она с удовлетворением отметила, как у обеих красавиц в глазах начал плескаться ужас. Они попятились.

— Поехали, Свет! Она чокнутая. Ну её! — к блондинке к первой вернулся голос. Они сели в машину и резко взяли с места.

Ну вот и финка пригодилась… Она однажды совершенно случайно купила её за бесценок у старика на рынке, ещё в Нефтеюганске. Откуда тогда взялся этот дед в северной одежде из оленьих шкур, с тёмным лицом и узкими глазами, торгующий холодным оружием, — так и осталось загадкой. Больше Вера его не видела.

…Значит, Кристина в курсе дел Егора? И ей не нравится то, что происходит в его жизни? А где же богатый жених?

Глава четвёртая

В один из дней в середине февраля, получив зарплату у одного из своих "частников", Вера поехала в Пермь за подарками для всех к двадцать третьему февраля и восьмому марта. К тому же, приближался день рождения Егора.

Она весь день гуляла по торговым центрам, ей очень нравилась предпраздничная атмосфера, запах мыла ручной работы и каких-то причудливых конфет, которые всегда продавали на первых этажах. Она зашла в любимый магазин косметики и парфюмерии, и долго гуляла там. Вера обожала хороший парфюм, её влекли витрины с яркими коробочками и бутылочками всех форм и цветов.

Потом она выбирала свитер на день рождения Егору. Очень долго и придирчиво. И думала о том, что у неё есть ещё один подарок для Егора. Она уже сделала три теста, и все оказались с двумя полосками. Да и задержка большая. Нужно встать на учёт. Но сообщит она обязательно в день рождения Егора. По подсчётам Веры, малыш у них появится в конце октября. Значит, очно она поступать не будет. Только на заочку. С маленьким очно особо не поучишься.

Она вернулась домой поздно, думая, что Егор уже потерял её, вернувшись с завода. Удивительно, что он ещё не позвонил ей.

Егора дома не было, а Татьяна Петровна и Настя уже паниковали, готовы были звонить друзьям Егора, потому что сам он трубку не брал.

На сердце сразу стало тяжело. Вера, едва раздевшись и умывшись с дороги, тоже начала звонить Егору. Спустя время от него пришло сообщение: "Вера, не теряй меня, я у Серёги, мы пьём. Завтра выходной. Приду, всё объясню".

Вера прочитала вслух сообщение.

— Ну хоть что-то! — вздохнула Татьяна Петровна. — Что такое у них стряслось? Вроде, они не пьют так обычно, ни с того ни с сего. Отца-то ещё нет дома!

Николай Степанович отдыхал в профилактории по путёвке от профсоюза и должен был вернуться только в воскресенье.

Отгоняя тяжёлые предчувствия, Вера весь вечер разбирала и упаковывала подарки. Ей очень хотелось порадовать всех, ведь они приняли её в свою семью, как родную. Никогда до сих пор у Веры не было такого ощущения семьи, тыла.

Ночевать Егор тоже не пришёл. Утром Татьяна Петровна ушла на работу, Настя в школу. Потом они ходили в музыкалку. Вера изо всех сил старалась не паниковать.

Егор появился вечером, когда они втроём уже совсем сходили с ума. Надо было ужинать, а они не могли. Вид у Егора был помятый. Видимо, действительно напились вчера, и весь день потом отсыпались с Серёгой.

Они сидели на кухне вчетвером, и Вера вдруг явственно почувствовала, как надвигается что-то неотвратимое и страшное.

— Настя, иди к себе, — попросил Егор.

— Нет, — твёрдо сказала Настя, всегда обожавшая брата и слушающаяся его беспрекословно. Видимо, тоже что-то чувствовала.

— Пусть остаётся, — сказала Татьяна Петровна. — Не маленькая. У нас в семье секретов нет.

Егор кивнул.

— Вера, — сказал он бесцветным голосом. — Я виноват перед тобой. Я слабак. Изменил тебе с Кристиной в конце января, и вчера узнал, что она ждёт от меня ребёнка.

Вера не могла понять, почему она ничего не чувствует. Ей не хочется ни плакать, ни кричать, ни ударить его. Просто силы разом все куда-то делись, словно в землю ушли.

Настя заплакала. Татьяна Петровна побледнела, прикрыла рот ладонью.

— Что ж, — Вера поднялась. — Вот и кончилась сказка. Пора двигаться дальше.

— Вера… — он умоляюще смотрел на неё.

— Вера, может, не его ребёнок-то. Я не удивлюсь, — тихо сказала Татьяна Петровна.

— А может, его. Да и сам факт такой возможности, Татьяна Петровна.

Вера пошла собирать сумку.

— Верочка, — Татьяна Петровна бросилась за ней. — Не уходи, поживи, пока подыщешь что-нибудь! Пусть он идёт к своей зазнобе жить.

— Правда, Вера, может, так лучше? — Егор тоже появился в дверях их комнаты. — Поживу у Серёги.

— Нет, — Вера покачала головой. — Я не смогу.

Она методично и аккуратно укладывала вещи в сумку.

— Татьяна Петровна, вы не переживайте, я сразу вам позвоню, как только устроюсь. Я не хочу, чтобы вы волновались. Вероятнее всего, в Юганск вернусь.

— К Денису? — всё же не выдержал Егор. Даже в такой ситуации эта мысль не давала ему покоя. Вера не удостоила его ответом.

— Как ты мог?! Ты что наделал? — воскликнула Татьяна Петровна и заплакала. Настя рыдала, стоя рядом.

— Не осуждайте его, не презирайте, очень прошу, — даже как-то мягко сказала Вера. — Мне самой нужно было думать. Влюбилась, ослепла. А ведь его прежнее чувство не могло пропасть внезапно в никуда. Не дай бог никому попасть в такую ситуацию — выбирать из двоих. Кристина за него борется. А у меня нет ни сил, ни желания. Она же раньше была.

— Она тварь! — закричала Настя.

— Настюш, не суди, и не судима будешь. Егору тяжело. Вы должны поддержать его. Он был и остаётся ваш.

— Обещайте, что не будете осуждать, — она повернулась к Татьяне Петровне и Насте. Егор молчал. Он не мог говорить. В горле словно кол застрял.

Татьяна Петровна, плача, махнула рукой.

— Подарки-то! — вдруг вспомнила Вера, и даже как-то повеселела.

— Вот, Настюш, это тебе, на восьмое марта, — Вера протянула коробку с телефоном. — Ты мечтаешь о таком. Нокиа.

Настя прижала белую коробочку у груди. Белый тонкий телефончик, её мечта. У неё был чёрный и громоздкий, Егор свой отдал.

— Татьяна Петровна, "Шанель номер пять" спрячьте, вам только лет через двадцать они будут по солидности. Вот, "Кензо", это вам сейчас. Ваш запах.

Она достала свёрток:

— Николай Степанович парфюм не признаёт. Ему шарф. И привет от меня, жаль, не повидались.