Мост Невинных

— Прекратить огонь! — крикнул Ги. — Экономим ядра и порох! Агенты, рассредоточиться по стене, вести наблюдение! Олльер, кто из ваших солдат сможет заложить взрывчатку в крыле тюрьмы?

— Эээ… — капитан облизнул пересохшие губы. — Нн- нууу…

— Я смогу, — вдруг заявил Николетти, и дознаватель чуть не поперхнулся.

— Как это — вы сможете? Вы что, минер? Или артиллерист?

— Нет, но я интересовался вопросом, — невозмутимо ответил старик. — К тому же только я тут достаточно разбираюсь в архитектуре, чтобы после подрыва всего крыла тайный ход не рухнул нам на головы.

— Идут! — истошно заорал один из агентов. — Прут на восточную башню!

— Пушки! — Солерн вскочил, и у него над головой тут же засвистели пули. Пришлось пригнуться. — Наводка под восточную башню! Накройте их картечью!

— Да вы гуманист, я смотрю, — заметил ренолец.

— Может, это их отпугнет. Ступайте к артиллеристам, возьмите у них пороху, фитилей и заминируйте третье крыло. Фитиля возьмите столько, чтобы нам хватило времени отойти подальше.

— Не волнуйтесь, — ответил мастер. — Когда будет нужно — я прикажу, и ваши бунтари подорвут себя сами.

Солерна передернуло.

Глава 10

Уже пробило восемь вечера; Илёр и гвардейцы работали без перерыва много часов, но никто не знал, в каком состоянии тайный ход внутри, и пока что побег откладывался. Ги и его люди отбросили огнем пушек уже третью волну горожан. Несколько зажигательных снарядов угодили в поднятый мост, но он не загорелся. Дознавателю оставалось лишь гадать, откуда они у байольцев и кто научил их делать.

Во время передышки Ги осмотрел через подзорную трубу дворец — Эксветен был полностью погружен во тьму. Вокруг него никого не было — наверное, все способные держать оружие горожане собрались у стен Бернардена. Пока что ров, поднятый мост и пушки на стенах защищали тех, кто был внутри, и Ги уже стал надеяться на то, что им удастся выбраться.

Мастер, который ушел с тремя солдатами, запалами и несколькими бочонками пороха, пока не возвращался. От Илёр тоже не было вестей, но, взглянув несколько раз в сторону третьего крыла Бернардена, Ги заметил, что груда камней перед ним значительно выросла. Хотя горожане все еще оставались на площади, они оставили попытки спустить в ров лодки и даже прекратили обстреливать стены из ружей.

Ги обошел артиллеристов и агентов на стене. За три попытки штурма он потерял около двадцати человек, и потому оставил мысль отправить часть защитников со стен к Илёр. За рвом плескались факелы, и толпа байольцев в их свете казалась бесконечной.

Встретившись в конце обхода с Греналем, Солерн присел отдохнуть и перекусить ломтем хлеба с ветчиной. Его помощник провел учет оставшихся запасов пороха, пуль, картечи и ядер и пришел к немного ободрившему дознавателя выводу:

— Запасов нам хватит еще на десяток штурмов. Если они сюда не пробьются, то выберемся. Сколько ждать- то еще?

— Надеюсь, что недолго.

— А где старик?

— Мастер отправился минировать третье крыло — на случай, если горожане прорвутся внутрь.

— Хорошо бы обратно его к нам, — пробурчал Греналь. — Что- то неспокойно мне, когда там, внизу, этот второй ошивается.

— На таком расстоянии их способности не действуют. А этот щенок ни за что не рискнет подняться на стены.

— А наш старик может этого щенка, ну, того… обезвредить?

— Не знаю, — пожал плечами Ги. Раз Николетти так хотел поймать дикого мастера, то, наверное, был уверен, что как- то с ним справится.

Внизу, на площади, вдруг поднялся оглушительный рев. Вскочив, Ги высунулся в бойницу и выругался: толпа байольцев, как огромная волна, неслась к западной башне. На кой черт их понесло именно туда — Солерн не понял, да и ему было не того.

— Пушки! — заорал он, бросившись к артиллеристам. — На западную башню! Первый картечью!

Первые ряды атакующих скосило, но остальные, сбросив их тела в ров, принялись спускать на воду шлюпки. Две тут же разлетелись в щепки под ударами ядер, но горожане уже тащили на руках новые лодки. Господи, да откуда они берут их в таких количествах?!

Фонари и факелы ярко озаряли поток горожан, стремящийся к западной башне, как будто они не понимали, что еще больше облегчают задачу артиллеристам — те и так палили по ним прямой наводкой. Толпа была такой плотной, что можно было убивать людей сотнями, почти не целясь.

“Проклятый Жильбер!” — подумал Солерн. Неужели он решил положить их всех под стенами чертовой старой крепости?!

Из- за грохота выстрелов и яростного рева толпы дознаватель даже не услышал, как к нему приблизился мастер. Только когда старик схватил его за руку, Ги обернулся и увидел запыленное, но довольное лицо Николетти.

— Готово! — гаркнул ему в ухо старик. — Можем подрывать хоть сейчас! Что у вас тут за буйство?!

— Черт их знает, как взбесились — лезут к западной башне! Там что, тоже тайный ход?!

— Не помню такого, — нахмурился мастер. — Я встретил гвардейца вашего Ларгеля! Он сказал, еще с полчаса и…

— Мессир! — крикнул Греналь. Пушки в этот миг смолкли, поскольку солдаты их перезаряжали, и помощник полушепотом продолжил: — Мне кажется, около восточной башни движение.

Ги развернул трубу и поймал окуляром берег рва напротив восточной башни. По воде шла рябь, как будто тут недавно проплыла лодка, но едва Солерн перевел трубу дальше, как внизу что- то грохнуло о стену, и раздался взрыв.

Он был слишком слабым, чтобы пробить мощную кладку Бернардена, но дознаватель все- таки пошатнулся, и ему пришлось подхватить под локоть Николетти, который тут же рявкнул, перекрывая возобновившуюся пушечную пальбу:

— Ого, они доволокли до нас бомбу!

— Слабый заряд, не волнуйтесь, мессир! — сообщил Греналь, рискованно высунувшийся между зубцов. — Малость камень покрошило, не больше!

— Хорошо! — Солерн снова поднес к глазу трубу, но лодки на воде так и не нашел. К тому же зарево фонарей и факелов мешало ему что- то разглядеть. От того, как ярко пылали огни у западной башни, тьма вокруг остальных стен как будто больше сгустилась.

— Алиса фон Эйренбах внизу? — спросил Ги у мастера.

— Гвардеец сказал, что да. Заключенных вы оставите здесь?

— Они тут в полной безопасности. Толпа их не тронет. А камеры третьего крыла пустуют — они предназначены для знатных узников, которых в Бернардене сейчас нет.

— Да, я провел весьма приятную ночь в камере… — Николетти вдруг смолк и уставился в темноту поверх плеча Солерна. Ги стало не по себе от этого застывшего взгляда, и он обернулся:

— Что вы видите? Там ничего нет!

Внезапно пальцы мастера впились ему в руку, как когти хищной птицы.

— Он там! — прошипел старик. — Он приказывает им!

— Дикий мастер?! С чего вы взя…

Но Николетти, оттолкнув Солерна, уже бросился к пушкам, что стояли около надвратной башни. Ги, ничего не понимая, поспешил следом. Артиллеристы продолжали расстреливать прущую на западную башню толпу.

— Погодите! — тщетно взывал дознаватель. — Да как бы он подобрался настолько близко!

— На лодке, черт подери, пока вот та туча смертников отвлекает ваше внимание! Здесь все? — заорал Николетти, добравшись до солдат и агентов, которые помогали заряжать пушки. Те только недоуменно на него покосились, и вокруг разгневанного мастера распустился давящий ореол. — Я спрашиваю, здесь все?!

Они замерли; Ги и сам застыл, скованный заползающим в самое сердце холодом. Мастер медленно повернулся на каблуках, считая убитых и живых; и вдруг Солерн услышал скрип лебедок и рычагов. Мост Бернардена медленно опускался.

***

— Поднять мост! — крикнул Ги; нечто незримое, сжавшее мертвой хваткой всех, кто был вокруг пушек, буквально швырнуло его к лесенке, что вела к рычагам, которые опускали мост. Следом за дознавателем бросилось еще человек шесть или семь. Солерн не расслышал приказ мастера, но пушки загрохотали снова, хотя и не все: Ги разобрал скрип и скрежет поворачиваемых лафетов.