Ученица Хозяина Топи

— Начнешь с этого этажа. Как здесь закончишь, башня сама тебя дальше пустит. Бери что нужно, — задумался, почесал в затылке даже, ероша волосы, — ну или что найдешь, — и голос такой ядовитый. Словно знал уже, что ничего то толком она найти не сможет. — Если гости придут, ни с кем не говори, имени своего не называй, касаться себя не позволяй, обещаний не давай. Все поняла?

И снова впритык к ней оказался. Веша в стену вжалась, не в силах от глаз его взгляда отвесть. Вот треклятый.

— Поняла, спрашиваю? — прошипел прямо в лицо, глазами своими громадными в самую душу девчушке заглядывая, та поспешно кивнула. — И что, все устраивает? — словно бы с надеждой добавил.

— Устраивает, — уже твердо заявила и сама вперед подалась. И как только расхрабрилась?

— Устраивает… — эхом отозвался, в оскал улыбкой растягиваясь, да языком по зубам облизываясь. Вот и храбрость Вешкина снова вся куда-то подевалась. Да только миг спустя исчез он. Словно и не было. Раз и растворился в воздухе.

Сползла Весенья на пол, лицо в ладошках пряча. На что только подписалась? И так жалко себя стало, так плакать захотелось после ужасов всех этих. Всхлипнула уже, да только тут же зло слезы со щек вытерла и резко поднялась. Нет уж. Чего тут нюни разводить решила? Остаться ей дозволили. Работой загрузили? Так должна же она ему за учебу чем-то отплатить! В школах для магиков вон сколько деньжищ требуют-то, только аристократы туда попасть и могут. А значит сделает она все, что надобно. Расплатится с благодарностью и плакать не станет.

— Ночь уже, девка, спать ложилась бы, утром за работу возьмешься, — а ворон то остался.

— Весенья я, не девка, — сказала строго. Ладно Хозяин Топей к ней обращался, как хотел, но птице, пусть и говорящей, она такого не позволит.

— Девка и есть, али у тебя под платьем сюрприз какой прячется? — ехидно рассмеялся паскудник, перелетая с потолочной балки на стеллаж, поближе к девушке.

— Ничего у меня там не прячется.

— Ой, а надулась то как, мышь на крупе, — смеялся он хрипло, вперемешку с карканьем.

Отмахнулась от пернатого и в кухню обратно пошуршала. В комнатенке, что Хозяин ей отвел, сперва прибраться надобно, а Весенья вдруг так усталость сморила, что, казалось, вот прямо посреди зала и шлепнется.

Дверь в кухню услужливо отворилась, приглашая войти. Полыхнул ярче огонь в очаге. Али виделось то Весенье? Разберется со временем. А теперича поспать надобно.

Придвинула лавку к стене, из торбы плащ выудила, ее саму под голову сунула, а плащиком накрылась, да так в сон и провалилась. Три раза сегодня силу излила, а прежде иногда и раза хватало, чтобы с ног свалиться.

Уже за полночь вновь явился в кухню хозяин. Покачал головой недовольно, на девицу глядя.

— Молодая совсем, едва ли не дитя, — прокряхтел ворон, встряхиваясь ото сна. Спал птиц здесь же, забравшись на балку под потолком.

— Не дитя уже, весен двадцать почитай на вкус, — Хозяин склонился над спящей, вглядываясь в насупленное лицо, усмехнулся… Казалось, даже во сне она была готова давать отпор. — И смелая. Глядишь, согласится… — Протянув руку, едва касаясь убрал с лица Веши спутанные прядки.

— Ты то только и рад. Смотри, не забудь, что с решимостью и от чистого сердца должно быть.

— Ты кому напомнить решил, пернатый? — ворон устроился у мага на плече и тот щелкнул его по клюву.

Вместе они вышли из кухни. Вид у обоих был как нельзя довольный.

Проснулась засветло. Бледный золотистый лучик только-только в окошко поскребся.

Веша села на лавке, сонно растирая заспанные глаза. Огляделась, в себя приходя, да вспоминая, где вообще оказалась. Вчера только рассвет на крыльце родной хатки встречала, а сегодня вот — в логове Болот Хозяина… Угораздило же с таким даром на свет родиться.

Поднялась, умылась наскоро, да поспешила на улицу, к ежеутреннему своему ритуалу — солнышку встающему поклониться, как бабуся учила. Так и день радостней начинать.

Тёплые лучи ласково коснулись лица. Тепло их проникало прямо под кожу, наполняя всё естество энергией и трепетным предвкушении грядущего дня. В утреннем свете болото уже не казалась столь ужасным. Среди зеленых кочек и мутноватой болотный воды то здесь то там поблескивали белизной лепестки кувшинок. На крупных их листьях грелись на солнышке стрекозы, кваканье лягушек раздавалось отовсюду, где-то вдалеке распивали свои песни мавки. Весенья даже заслушалась тягучими девичьими голосами, но вовремя спохватилась и поспешила вернуться в башню, пока болотные девицы не околдовали песнопениями. Снова оказавшись внутри девушка угрюмо огляделась. Работы предстояло немало — все здесь пропахло сыростью, плесенью, оплелось паутинами, да припорошилось пылью. Если вчера в вечернем полумраке Веша не в полной мере разглядела весь тот кошмар, что ей теперь предстоит разгрести, то сейчас, на свету, в полной мере узрела всю картину. И подивиться было чему. Те двери что до того стояли плотно закрытыми, сейчас распахнулись настежь. И в сравнении с тем что Вешка видела вчера в кухне, кошмар этих комнат не шел ни в какое сравнение. В первой, куда она заглянула, когда-то знахарская. Об этом говорил огромный каменный стол заваленный побитыми стеклянными пробирками, да керамическими ступками. Веша и сама такие пользовала, когда зелья всяческие готовила, да эликсиры. Множество стеллажей вдоль стен пестрели разными бутылочками, баночками и коробочками с надписями на непонятных языках. Книги валялись на полках и даже на полу.

— Бардак, — вздохнула обреченно и не стала заходить внутрь, а пошла к следующей двери.

А туточки, похоже, когда то была библиотека. Такого количества книг Весенья в жизни своей не видывала. Потому и удивлялась теперь — ну как можно так халатно, да недостойно с книгами обращаться? В ее родной деревеньке любые издания считались большой роскошью, их привозили с ярмарок из больших городов, передавали из рук в руки, хранили трепетно. Учиться грамоте было делом непростым, но бабуся Весеньюшку выучила. И теперь, стоя на пороге библиотеки, Веша качала головой, да рот ладонью зажимала, дабы бранью не разразиться.

— Как же так можно-то, — в голосе девушки слышалось неподдельное удивление, — богатство какое, а он вот так…

Да, не укладывалось в ясной головушке, как такое возможно. Дала себе Весенья зарок, что приведёт здесь все в такой порядок какого эта башня отродясь не видывала. К следующей комнате подходила уже с большей решимостью, такая злость её взяла после библиотеки захламленной, что уж и руки зачесались поскорее начать здесь приборку.

За третий же дверью обнаружила спальня, большая, да просторная. Кровать стояла такая, что Вешка могла бы лечь что вдоль, что в поперёк, так и ещё бы три таких девицы улеглось. Но и здесь царил кавардак, плотным слоем лежала на полу пыль, ветхие шторы испещрены дырами, обивка стульев вся истрепанная боролась с торчащими пружинами, ковёр поеденный плесенью и, вероятно, молью походил уже на старую тряпицу.

Подумалось Веше, что быть может после уборки позволит ей Хозяин Топи в этой комнате поселиться заместо того чулана. Хотя сейчас девица и сама бы не рискнула здесь спать.

— От пыли быстрее задохнешься, — поцокола языком, — это ж надо так, он что в этих комнатах вообще не бывает?

Никак в её голове не укладывалось, как можно собственный дом в такое запустение привести.

В следующих комнатушках ничего интересного не обнаружилось. Какие-то шкафы, какая-то мебель, все свалено в кучи, что-то сломано, что-то уже ветхое настолько, что никуда и не сгодится.

— Нужно бы узнать у него, куда весь хлам то девать, — почесывая в затылке, размышляла девушка вслух, — да и не думает ли он, что я смогу сама все это выволочь. Хотя, пожалуй, с него останется.

Но унывать Веша не собиралась. Не зря же вчера столько страху натерпелась, чтобы теперь на попятную идти. Нет уж, этому ироду она ещё покажет, возомнил себя невесть кем! Здесь помой, там прибери, а я зато твоей кровушки отопью. Ну да Весенья еще своего добьётся. Она то свою часть уговора легко выполнит, чай не белоручка. И тогда то уже маг этот не отвертится, придется ему за её обучение взяться.