Мой сосед - оборотень

Глава 39

Утро. Я встретила его в своей постели.

В доме было оживлённо. Прислушавшись, поняла, что у нас посторонние. Накинув на себя футболку и домашние штаны, вышла в коридор. На меня тут же уставились два незнакомца. Они явно не были друзьями моих родителей.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я.

Мужчины вежливо кивнули и, не сговариваясь, улыбнулись. Пройдя в зал, я обнаружила главу нашего поселения. Рядом с ним сидел отец и писал какую-то бумагу.

— Папа, — тихо обратилась я к нему, — а что происходит?

Отец поднял указательный палец вверх, призывая меня к тишине, и продолжил что-то писать.

— А где мама?

Глава поселения, вообще, на меня не смотрел и делал вид, что перед ним пустое место.

— Папа? — я всполошилась не на шутку.

— На кухне ваша матушка, — ответил один из незнакомцев.

— Спасибо, — пробормотала я и пошла искать мать.

Она действительно сидела на кухне. Вид у неё был, что у грозовой тучи. Налив себе чай, я облокотилась на мойку и выжидательно на неё глянула. Но она упорно сохраняла молчание.

— Это связано с судом? — не вытерпев неведения, прошептала я.

— Не будет никакого суда! — прошипела мать. — Этот проклятый козёл всё испортил!

Я не поняла.

— Изебор? — уточнила, выглядывая в коридор.

— Да при чем тут бедный мальчик?! Папаша твой. Совесть в нём взыграла. Отказную он на тебя пишет.

— Что? — я все не могла сообразить, что к чему.

В комнату вошёл один из незнакомцев. Его тяжёлый взгляд скользнул по матери, и она мгновенно сдулась и притихла.

— Может, вы мне скажете, что происходит? — улыбнувшись, попросила я чуточку информации.

— Вчера ночью поступила информация о попытке изнасилования от вашего жениха. Он два поселения на уши поднял. Естественно, мы отреагировали на звонок.

Я бестолково хлопнула ресницами. Это что, Изечка сам на себя капнул старейшинам. Заметя мою рассеянность, мужчина тихо рассмеялся.

— Я старейшина Ишвор, со мной старейшина Дриар. Мы понимаем, у вас шок. Вы пережили страшные мгновения. Это ничего. Мы сегодня должны были вести суд по вашему делу. Но при таких обстоятельствах и видя в каких условиях вы проживаете, Диана, мы решили без лишней волокиты решить вопрос в пользу Благояра Белого. Если быть точнее, то мы передаём вас ему до официального вашего вступления в юридическое совершеннолетие. Ваш отец не стал возражать, и в данный момент он пишет своё согласие на передачу опеки.

Я впала в некий ступор. В моей голове переваривалось услышанное.

— А если бы никто ночью на меня не напал? — одними губами пробормотала я.

— Это тяжёлое дело, — старейшина Ишвор выдвинул табурет и сел.

Мать продолжала что-то разглядывать в окне.

— Чем тяжёлое? — я не сводила с мужчины взгляда.

— Физическое совершеннолетие вы прошли, Диана. Всё-таки девятнадцать лет — это уже взрослый человек, но юридически вы всё ещё нуждаетесь в опеке. Ваш жених предоставил достаточно аргументов в пользу того, чтобы изъять вас, но без согласия родителей… — мужчина умолк и осмотрелся. — Хотя какое тут согласие. Я бы передал вас оборотню.

Мать фыркнула, но промолчала.

— А Благояр? Где он? — от волнения у меня зачесалась шея, не выдержав, принялась растирать кожу пальцами.

— "А Благояр, а где он?" — передразнила меня мать, — Примчался ни свет ни заря. Переполошил тут всех. К тебе подходить запретил. "Пусть спит моя девочка", "не смейте тревожить Дианочку". Куда бы деваться!

Старейшина смерил её таким взглядом, что мать мгновенно умолкла.

— Ваш жених уже был здесь, — медленно кивнул мужчина. — Убедился, что вы не пострадали. Сейчас он оформляет последние бумаги и скоро снова будет здесь. Он крайне обеспокоен ночным происшествием. Скажу проще — он взбешён. Думаю, ещё часик другой и мы отдадим вас ему уже навсегда. Истинная — это редкость в наше время.

— Да какая она истинная, — взорвалась мать, — давалка простая!

— Рот прикрой, женщина, — спокойно произнёс ледяным тоном старейшина. — Тебе стыдно быть должно. Живёшь как в хлеву. Ребёнок по улице слоняется ночами, пока ты в глотку заливаешь.

Мать открыла было рот, но промолчала.

Выдвинув табуретку, я села рядом с мужчиной.

— А чего меня не разбудили, когда вы пришли? — пробубнила я.

— Твой жених попросил не делать этого, всё-таки такой стресс перенесла. Они с твоим отцом всё решили между собой без лишнего шума. Договорились, решить твою судьбу без лишнего шума и без потрясений.

Мать обернулась, бросила на меня полный презрения взгляд, но не высказалась.

— У меня неплохой папа, — зачем-то произнесла я, — просто ему наливают постоянно. А он знает, на кого я учусь, и гордится, что деньги из семьи не тяну.

У меня слёзы подкатили к глазам, позорно хлюпнув носом, я сдержалась.

— Всё хорошо, Диана, но у хороших отцов дочери в подъездах не ночуют… — начал было мужчина, но не договорил. Наверное, не захотел расстраивать меня ещё больше.

На улице остановился автомобиль, звук торможения был резким, даже слегка визжащим. Мать выглянула и скрестила руки на груди. А мне стало на секундочку страшно, а вдруг сюда Изебор или его отец заявится.

— А вы меня точно Благояру отдадите? — тихо спросила я. — Не семье бывшего жениха?

Мужчина, видимо, сначала не понял о чём я, а потом коротко качнул головой.

— Твой бывший жених заимел кучу проблем. Насильники — это худшее, что есть в нашем обществе, даже несостоявшиеся. К его отцу у нас тоже много вопросов. Глава целого рода, а воспитал падаль такую, да ещё и сквозь пальцы смотрел на вашу семью. Так что, Диана, им пока не до вас. У них теперь свои беды.

Я выдохнула с неким облегчением. Свободна. Я, наконец-то, избавилась от этого козла Изечки.

Старейшина поднялся и прошёл в коридор. Там скрипнула входная дверь, и послышался незнакомый голос.

— Думаешь, всё! Счастье привалило, — зашипела мать, — на моих страданиях в лучшую жизнь покатишься. А мне теперь долги отдавай.

Я уставилась на неё, искренне не понимая, о чём она вообще толкует.

— А при чём тут я и деньги, что ты на выпивку занимала?!

— Работать тебе нужно было, а не мазню разводить. Тогда бы не пошла я побираться. Пахать в поте лица, а не ноги раздвигать.

— Мам, ты себя слышишь? — шепнула я.

Она бросила на меня полный злобы взгляд и отвернулась.

— Пахать придётся тебе, старая коза, — услышала я с коридора родной голос и подскочила. — А дочь ты больше не увидишь.